Основатель – 6 - Сергей Шиленко

не жить там постоянно. В обмен нам построят новый, собственный район, мы станем полноправными гражданами и, как и все другие кланы в Великом Граде Паннонии, будем процветать и расти.

Ну, посмотрим.

Затаили ли они злобу на своих бывших хозяев? Хрен его знает. Да и, по большому счёту, мне-то что? Придётся ли Паннонии жить с людьми в мире или они устроят тут революцию — это уже не моя головная боль. Гравий и другие судьи считали, что их образ жизни, их коллективные законы — лучший вариант. Только время покажет, так ли это. Я сделал всё, что мог, исходя из того, что у меня было. Совесть моя чиста: эти люди теперь здесь по собственному выбору, свободны получать прибыль от своего труда. Они сами могут определять свою судьбу, и этого для меня более чем достаточно. Инвестиция в карму, так сказать… хотя нет, это выражение я обещал себе не использовать. Короче, нормальный такой пиар-ход получился.

— Скажите, как вас зовут? Нам сказали, что Морозов?

— Алексей Сергеевич Морозов, да.

— Мы предлагаем вам любые блага. Любые женщины будут рады принять ваши ухаживания, а кланы — принять вас в качестве старейшины. Мы бесконечно благодарим вас за ваш подвиг. Нет слов, которые выразят нашу благодарность.

Я кивнул в ответ, принимая их слова.

— Мы будем рады видеть вас в качестве гостя в своих новых домах, которые ещё только предстояло построить. Меня всегда будут рады видеть в Восточном Квартале, и вы вольны осесть и поселиться у нас, среди нас, стать старейшиной в любом из этих кланов.

Я не собирался, но само по себе приглашение меня порадовало.

— А теперь нам пора. У нас начинается новая жизнь, предстоит много работы, поэтому нам пора с вами расстаться. И мы верим, что не навсегда.

…

Когда члены кланов ушли, повисла тишина. А потом Фома наконец не выдержал и разразился таким громким и противным хохотом, что у меня уши заложило.

— Да ты гонишь, что ли⁈ — выдавил он, едва сдерживаясь и хлопая себя по коленкам. — Ты столько бабла отвалил, а они даже с нами валить не хотят? Я-то думал, хоть работяг себе намутишь, а тут — шиш с маслом! Ни золота, ни людей! Ха-ха-ха! Ну ты, Морозов, даёшь! Бизнесмен года, ёпрст!

— Смейся сколько влезет, — буркнул я. — Мне стыдиться нечего. Я сделал хорошее дело. Может быть, впервые в жизни — настолько хорошее и от чистого сердца.

— О да, я буду смеяться, сколько влезет, и даже больше! — заявил Фома, тут же создавая свою вторую иллюзию. И эти два колдуна-придурка принялись хохотать и безостановочно тыкать в меня пальцами, корча рожи. Но пока они там изгалялись, моё внимание привлекли несколько кроликов-малявок, тащивших от Внешних Врат несколько телег. Эти ушастые коротышки, похоже, реально надрывались, пытаясь сдвинуть повозки с места, и я приказал своим парням помочь им.

К моему огромному удивлению, телеги покатили прямо к нам. Неужели ещё подарки от человеческих кланов? Но когда повозки подъехали ближе, я увидел блеск мешков, доверху набитых золотом, а также десятки ящиков с маркировкой «сахар». Мои брови поползли на лоб.

— Это что ещё за хрень? — пробормотал я, шагнув вперёд, мимо Фомы, который вдобавок к своему двойнику уже наколдовал козлочеловека, чтобы тот тоже надо мной поиздевался. Тройной удар сарказма.

Один из кроликозайцев подскочил ко мне.

— С… великой честью, — с трудом выдавил он на моём языке, задыхаясь от натуги, — мы преподносим вам… «Дань за Первый Рейс»… от имени Горных Козлов!

— Почему? — дёрнул я головой, не понимая ситуации.

— Потому что вы заключили с одним из горных козлов сделку, а это — подарок по вашим обычаям. А поскольку сделка велика и статус Горных Козлов велик, то и подарок их под стать. Но вообще-то наше дело доставить, господин Морозов.

Я перевёл взгляд на ящики и мешки. Мать честная! Да это же всё то, от чего я только что отказался, чтобы помочь этим людям! Видимо, Гравий был не так уж и заинтересован в материальных ценностях, как пытался показать.

А может быть, он мне на что-то намекает и это какая-то философия?

Деньги — многогранный инструмент, способный быть и источником разрушения, и созидания. Их философия лежит не только в материальной плоскости, но и в этическом измерении: ведь именно через деньги человек обнажает свои истинные мотивы, сталкивается с выбором между добром и злом.

И сегодня, жертвуя деньгами, своим бизнесом и будущим ради других, я вышел за рамки собственной личности, переступил через эгоизм, став сильнее не внешне, а внутренне.

Поступки формируют человека, и не для всех путь роста одинаков: одни ищут себя в путешествиях, другие — в преодолении страхов, кто-то — в прыжке со скалы. Но для меня, старого бизнесмена Морозова, путь лежал в самопожертвовании, в способности отдать часть себя ради других, осознать свою ответственность и принять бремя выбора.

В этом контексте Гравий становится своеобразным зеркалом, возвращающим мне мою силу.

И он намекал мне этим золотом и сахаром, что сила — не просто энергия или власть, а сложная субстанция, требующая мудрости. Гравий не наставляет, не указывает, как именно распоряжаться этим даром, оставляя место для свободы и самостоятельного решения. В этом и кроется философская дилемма: обладая силой, человек всегда стоит перед вопросом — как её использовать? И здесь нет простых ответов: каждый выбор — это отражение внутреннего мира, совести, нравственных принципов.

Деньги, власть, сила — всё это лишь инструменты, а не цели. Их ценность определяется не количеством, а способом применения.

Мир полон соблазнов, и искушение использовать силу во вред всегда рядом. Но истинная мудрость — в способности удержаться, выбрать свет, даже когда тьма кажется ближе.

Что для меня свет?

Я этого не знаю, но чувствую. И я чувствую, что рост — это не только преодоление внешних препятствий, но и внутреннее движение, способность быть честным перед собой и другими, нести ответственность за свои поступки.

Гравий, возвращая мне деньги, словно говорит: «Ты готов, ты прошёл испытание и достоин распоряжаться этим даром».

Но при этом он оставляет пространство для сомнений, для поиска собственного пути. В мире, где деньги и власть часто становятся мерой успеха, важно не утратить человеческое в себе, помнить, что истинная ценность — в поступках, в способности приносить добро, выбирать путь, который делает тебя и других лучше.

Я издал