Гном, убей немца! (СИ) - Агишев Руслан

Сначала на горизонте показались рваные знамена, на которых был изображен один и тот же символ — переплетенная черная фигура, свастика, символ орочьего Бога Хаоса. Следом показались черные гончие, похожие на адских псов твари, которые всегда шли впереди орды. Они со злобным рыком врывались в дома, бросались на гномов, и рвали их на куски.

Я видел все — отвратительные гниющие струпья на мордах гончих, разорванные в клочья тела гномов, горящие дома, отчаянную рубку последних защитников, гибель моих друзей.

Под моими ногами скрипели камни, когда-то бывшие домами моего родного города.

В воздухе стоял звериный рев гончих, то и дело раздавались торжествующие вопли орков, радующихся новому убийству. В воздух взлетели отрубленные головы, руки, ставшие теперь трофеями жестоких убийц.

Я не мог это терпеть, мое сердце разрывалось. Слезы отчаяния, бессилия текли по лицу. Рядом гибла моя семья, а я ничего не мог поделать. Как же так? За что? Подгорные Боги, за что так наказываете меня? В чем я провинился? Подгорные Боги, дайте мне еще один шанс все исправить! Прошу, умоляю! Я буду рвать этих творец собственными руками, грызть зубами! Я выжгу огнём их землю, чтобы не осталось и следа этого проклятого отродья! Я затоплю из норы, посыплю солью их могилы, чтобы стереть память о них! Только дайте шанс! Я убью…

п. Паркоммуна (посёлок имени Парижской коммуны)

Репродуктор уже давно замолчал. Страшное известие прозвучало, а народ все еще безмолвствовал. Люди стояли и растеряно переглядывались. Кто-то утирал слезы, кто-то шептал слова молитвы. Везде, куда не глянешь, царила растерянность.

И вдруг в этой тишине раздался душераздирающий крик:

— Убейте! Убейте их всех! Всех до единого…

Люди удивленно оборачивались, пытаясь увидеть того, кто это кричал.

— Это же Зло! Исчадье ада! Они никого не пощадят! Убейте все и каждого…

Наконец, увидели! В руках какого-то мужика «бился» парнишка. Он вырывался, махал руками, словно от кого-то отбивался, и жутко кричал:

— Что вы ждете? Идите и защищайте…

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ, благодарю за большой интерес к этой истории. С большим вниманием «слушаю» ваши советы по поводу улучшения сюжета, слога и т.д. В следующих главах Главгер «даст стране угля».

Глава 18

Началось

Дом Архиповых

Очнулся я резко, словно вынырнул из воды — только открыл глаза, сразу же жадно задышал. Из-за этих снов о прошлом, где я снова и снова переживаю кровавую атаку орочьей орды и гибель родного города, мне было до сих пор нехорошо, тревожно.

Шумно вздохнув, я вскочил с постели. В ушах стоял грохот — сердце стучало так, что я слышал только его и ничего больше. Вновь начала накрывать паника: хотелось бежать, кричать, что-то делать, лишь бы не лежать.

— Сынок, сынок, ты чего⁈ — вдруг со спины раздался столь знакомый мамин голос, полный нежности и заботы. — Зачем вскочил? Лежи! Медсестра сказала, что у тебя солнечный удар был от жары, и тебе нужно немного полежать.

Ее прохладная ладонь легла на мой разгоряченный лоб. Другая ладонь ласково погладила по макушке.

— Вот, попей сначала теплого чая, и ложись.

Я выпил сладкого чая с малиной и опустился на кровать.

— А где все? — я оглядел пустую комнату, прислушался к тишине во дворе.

— Эх…

Мама с тяжелым вздохом села рядом и крепко меня обняла.

— Паша с Петей за хлебом пошли, а Федор…

Она снова вздохнула, повернула голову в сторону икон и что-то очень тихо прошептала.

— Федя в военкомат пошел… На войну, сынок.

— На войну?

Я дернулся, вновь вскакивая с постели. Опять вспомнился тот проклятый день, когда раздался звон сторожевого колокола. Как и в том мире, отец пошел сражаться. Значит, и я должен! Я не могу его бросить одного! Мы вместе встретим орков, плечом к плечу, я и отец! Как и в прошлый раз, мы будем стоить вместе!

— Ты куда это собрался? — мама удивленно вскинула брови, наблюдая, как я одеваюсь.

— Я тоже пойду на войну.

— Что? Какая война?

В этот момент в сенях громко хлопнула дверь. Мы тут же замолчали и, словно по команде, развернулись.

— Федя? — тихо вскрикнула мама, видя входившего мужа.

— Папа⁈

Тот с каменным лицом прошел к столу, положил на лавку небольшую котомку, следом сел сам. Несколько минут молчал, опустив голову, смотрел в стол.

— Не взяли, Прасковья, — наконец, со вздохом произнес он.

— Не взяли, — она повторила за ним, с плохо скрываемой радостью. Конечно, какая жена в здравом уме обрадуется, что мужа забирают?

— Сказали, на меня бронь, и нужно возвращаться.

Она села рядом. И они замолчали. Он прятал лицо, стараясь не встречаться с нами взглядом. Словно ему было стыдно, что других взяли, а его нет. Она тихонько вздыхала.

— … Всех наших, кто с шахты, завернули, — глухо приговорил он, не поднимая головы. — Там сейчас много народу. Считай, весь посёлок. А я вот…

Мама подсела ближе, накрыв его ладонь своей.

— А Санька все за тобой рвался, — вдруг еле слышно проговорила она, прижимаясь к его боку. — Пойду, говорит, и все тут.

Отец удивленно вскинул голову, и махнул рукой, подзывая к себе:

— Сань, иди сюда. Садись, — хлопнул по лавке рядом с собой.

— Не торопись, сын. Мы и здесь пригодимся. Чтобы воевать с врагом, нужны патроны, снаряды, танки и самолёты, а для этого требуется что? — он потрепал меня по плечу. — Для этого нужны уголь, металл. Так что, сынок, мы здесь, в тылу, будем воевать. И чем больше добудем угля, чем больше выплавим стали, тем легче будет нашим бойцов там. Понял?

Я кивнул. Конечно, понял. Будет больше угля и металла, значит будет больше оружия, и быстрее уничтожим врага. Значит, и от меня будет польза, значит, и я смогу помочь.

— Вот и хорошо, что понял, — он ещё раз потрепал меня по плечу. — Прасковья, мы с ребятами поговорили и решили сегодня в дополнительную смену выйти. Собери мне поесть. Я пока одежду приготовлю. Сань, вернусь, поговорим, как и что дальше делать будем. Тебе бы со мной в шахту, ты бы там очень сильно пригодился…

Он не договорил, дав понять, что разговор об этом будет позже.

— Хорошо, бать, — снова кивнул я.

Пока они готовились, я вышел во двор. На душе было тяжело, тревожно. Казалось, стены дома давили, хотелось на свежий воздух. К тому же все еще кружилась голова после недавнего приступа.

— Санек⁈ — вдруг крик прорезал воздух, и над забором появилась вихрастая рыжая башка. Оказалось, это был Колька, один из моих новых одноклассников. — Че встал? Пошли скорее с нами!

Ничего не понимая, я подошёл к забору. Подтянулся, выглянул наружу, на улицу, и обомлел — там были все мальчишки из моего класса. Все семнадцать человек, в красных галстуках, громко галдели, махали руками — спорили, в какие войска идти записываться.

— … Дурень, какие ещё истребители? Там же учится нужно, в училище, взлёт, посадка, — говорил с жаром парнишка с оттопыренными ушами. — Года три нужно учиться в училище.

— Долго! — безапелляционно отрезал другой школьник, при этом ещё головой для наглядности мотнул. — Какие ещё три года? Тут и года слишком много! Мне брат сказал, что ещё месяц, ну максимум два месяца, и Красная Армия будет Польшу освобождать. Он танкист, а там такая моща, что ого-го. Короче, парни в танкисты нужно идти. Пехота пыль глотает, грязь мешает, а танкисты все время в коробочке. К тому же ордена чаще танкистам дают… Пошли, а то опоздаем и без нас немца разобьют.

Через мгновение мальчишки уже заспорили, в каких войсках чаще награждают орденами. Шум чуть ли не до небес поднялся, двое даже с кулаками друг на друга полезли, лица красные, злые, скачут рядом, как молодые петушки, «будущие награды делят».

— … Я же сказал, среди танкистов…