Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

ответил своему внутреннемуя́. — Нет, я…я не желаю навсегда остаться таковым. Не желаю…

— Мама…! — я призвал ее образ из памяти. — Ты же поможешь своей дочери-чудовищу однажды вновь стать человеком? Поможешь вернуть утраченные чувства и эмоции?

В груди разлилось приятное тепло, и я на несколько секунд зажмурился, наслаждаясь этим ощущением.

Вновь взяв видеофон, вернулся к сообщению о пропаже Доротеи, которая шесть лет назад вышла с питомцем на прогулку и домой уже не вернулась.

За любую информацию о ее местонахождении предлагалась поистине баснословная сумма. И еще гораздо большая за возврат ребенка домой.

Так, посмотрим… Контактное лицо — Рудольф Александрович Герц.

Рудольф Александрович Герц, купеческая гильдия, Гжатск. — сделал я новый поисковый запрос.

Несколько минут спустя.

— Зря престарелый маньяк решился «растоптать» конкретно этот «цветок». Если бы он продолжил развлекаться с азиатками, то у него, скорее всего, остался бы призрачный шанс, но не теперь. — одними губами прошептал я.

Герц этот, как выяснилось, — много лет подряд занимал пост коммерц-советника в Правительстве Его императорского величества, теперь в отставке. Ныне же он, вернувшись в родной Гжатск, — очень крупный делец и крайне уважаемый «персонаж» в купеческой гильдии, да и вообще в стране. Отец троих детей — двух дочерей и сына, который, будучи офицером экспедиционного корпуса Русской Армии, сложил свою голову где-то вдали от Родины.

Эта самая Доротея — была единственным ребенком погибшего сына Рудольфа Александровича, и, как я понял, его любимой внучкой. Он за нее будет мстить, чего бы ему это ни стоило — без вариантов. А учитывая то, что денег и связей у него немерено…

— У меня, и правда, появился шанс, причем неплохой.

«Девочка — путь к спасению…спасению…спасению». — повторили голоса.

— Карта Российской империи. — произнес я поисковый запрос, который выдал мне оцифрованную карту России.

Из всего необъятного количества городов и городков империи, Вселенная буквально пихает меня в этот Гжатск…

Внезапно я ощутил, что натурально вырубаюсь.

Ладно, на сегодня, пожалуй, хватит. Спокойной мне ночи.

Глава 124

Той же ночью. Королевство Швеция, дом на окраине одной из деревень в пригороде Уппсалы.

В очередной раз споткнувшись, Ботильд Гулликсон нетвердым шагом вошел в кабинет, расположенный во флигеле его дома.

(говорит по-шведски)

— Срань Господня, чуть не разбил! — произнес он, подняв упавшую бутылку крепленого вина. — Нужно было сделать кабинет на первом этаже!

Дойдя до своего массивного и дорогущего стола, Ботильд скомандовал…

— Малый свет!

…однако домашняя управляющая электроника не разобрала его пьяный бубнеж, и помещение все также освещалось лишь светом звезд и Луны…

— Малый свет, черт тебя подери!

…заорал он, после чего освещение все-таки включилось.

Поставив на стол, а затем открыв бутылки с вином и с пивом, Ботильд налил оба напитка в большую пивную кружку, примерно 50 на 50, после чего уселся в роскошное кресло и, развернувшись к окну, сделал большой глоток.

— Проклятые лютеране! Как же я вас всех ненавижу, свинские рожи! — громко и пьяно произнес он, глядя на огни домов, стоящих вдали на очень приличном отдалении от его собственного.

Ему вспомнилось проведенное здесь нищее детство и отрочество, а также постоянные злые насмешки и прочие издевательства со стороны соседских детей.

— Не всем повезло родиться в достаточно зажиточной Семье, сукины вы дети! Ненавижу это место! Ненавижу…

А затем, из памяти всплыл и тот момент, когда в его жизни, как ему тогда казалось, «выглянуло солнышко».

Один из иерархов Ватикана, оказавшийся проездом в этой дыре, заприметил Ботильда и напророчил бабке-католичке, опекавшей его, большое будущее для юноши на службе у католической Церкви, в Ватикане…

— Католической Организации! — вслух злым тоном поправил свою память он, ибо ни в каких богов и прочие высшие Силы решительно не верил.

…и та отпустила его без особых разговоров. Помимо «большого будущего», в Ватикане (под «покровительствующей дланью» мудрого иерарха, разумеется) юношу ожидало и кое-что иное, более приземленное и гораздо менее приятное…

— Срань Господня, ну только не это, пожалуйста!!! Я уже давно забыл!!! Забыл!!! И не хочу никогда вспоминать об этом снова!!! — закричал он, обращаясь к звездному небу, а затем в два больших глотка выпил содержимое кружки, после чего налил себе вновь.

…однако, несмотря на свои греховные и строго порицаемые Церковью склонности, иерарх тот…

— Надеюсь, тварь, черти будут тебя драть до тех пор, пока ад не замерзнет!

…оказался прав. И после многих лет своей кропотливой службы во благо Святого Престола (и чаще всего крайне «грязной», от которой Церковь, в случае чего, начала бы открещиваться любыми путями), Ботильд, не считающийся ни с чем в своем стремлении забраться так высоко по карьерной лестнице, как это только возможно, стал-таки Титулярным епископом.

— Сан есть…то есть был, а власти нет. А теперь не ясно, будет ли. Вернее, вернут ли сан вообще. — обреченным тоном произнес он, после чего вновь отпил из кружки.

И вот, ровно десять лет назад, когда ему «стукнуло» сорок восемь лет, жизнь Ботильда круто изменилась вновь, ибо он, став частью «Замысла»…за неприличествующие его сану деяния был этого самого сана лишен, а затем…его «попросили» вернуться в Швецию, обустроиться там и ждать дальнейших указаний.

И он вернулся, причем не просто на Родину, а в то же самое место, где провел детство и отрочество. Бабка уже давно преставилась, и дом вместе с небольшим клочком земли на отшибе деревни, практически в лесу, естественным образом достался ему.

— Мне здесь нравится…теперь нравится…не видно всех этих свиных рож!

Выкупив вокруг еще немного земли и снеся халупу бабки, он отгрохал себе огромную по здешним меркам домину, к вящей зависти и раздражению соседей (что до сих пор, спустя года, доставляет ему ни с чем не сравнимое удовольствие). И все эти годы занимался вполне мирским делом — торговлей, завозя в Швецию товары из Южной Америки. А затем пришло указание. От кого?..

— Да черт его знает! Знал бы наверняка, то после разгрома группы Марека на хуторе фанатиков меня бы сразу «зачистили»! — произнес он вслух, однако слукавил, даже будучи наедине с самим собой.

Он был практически уверен, от кого именно приходит «особая корреспонденция», которая и отношения-то