Оторва. Книга пятая (СИ) - Ортензия

— Это не красные революционные шаровары, это иштон

Я с видом знатока кивнула на незнакомое слово и по-отечески обняла Садию. Она и в самом деле в соболезнованиях не нуждалась. Кому-нибудь из узбечек доверить свою тайну боялась, а рассказать хотелось.

— Ты ведь никому не выдашь мою тайну? — спросила она, когда мы уже расставались и я её клятвенно заверила.

Ужин я пропустила. Вещи почти подсохли и раскатав матрац прилегла, а потом и вовсе уснула. Люся пыталась растормошить, но я, пробормотав в ответ нечто невразумительное и перевернувшись на другой бок провалилась.

Проснулась, когда в палатке, только-только начали проявляться очертания предметов. Причём не сама, а разбудил громкий шёпот мымры. Я изначально решила, что она уже и во сне ко мне приходить стала, а потом услышала голос Гольдман и от неожиданности подпрыгнула на кровати.

Не приснилось.

Они, вероятно, только что прибыли, совершенно неизвестным способом и разыскав свободные койки, которые по чудовищному недоразумению оказались рядом, раскладывали вещи по тумбочкам.

Увидев, что я проснулась и даже села на кровати, мымра ласково улыбнулась и произнесла елейным голоском:

— Доброе утро, Ева. А мы вот, только приехали.

Глава 20

Приехали они. И вот какой идиот им решил оформить мандаты? А то, что им помогли, я ни сколько не сомневалась, вспомнив громилу, который проверял наши документы при въезде. Этот их точно не пропустил бы, да ещё и наручники надел, как на потенциальных шпионов.

Я зло выдохнула, упала на спину и натянула простыню до шеи. У меня нет привычки метаться ночью в постели, как легла, так и проснулась, но всё же, никакого желания не было, чтобы мымра обратила внимание на мой бюстгальтер, а тем более на трусики. Обязательно вой поднимет.

Вероятно, кто-то там наверху услышал мою молитву, и эти яйцеголовые взяв с собой небольшой пакет, удалились из палатки, дав мне возможность одеться. Если бы это делала на время, наверняка зафиксировали рекорд.

Сыпанула в кружку кофе, налила из фляги воду, чтобы не топать до кухни и решила ещё раз воспользоваться утюгом, когда ещё условия нормальные создадут. Майор дал команду, но как они выполняются в армии, я знала не понаслышке. Тем более, когда сидит там какой-нибудь Бубликов. Поэтому, потом, после развала СССР, из них самые лучшие торгаши получались.

Выскочить из тамбура не успела. Услышала голос Иннокентия Эдуардовича и остановилась.

— Ольга Павловна, Гольдман, а вы как здесь оказались? Насколько я понял, на вас мандатов не было и вы меня не самым честным образом подвели.

— Всё у нас было, — тут же возразила мымра, — просто кто-то бессовестно не передал их вам. Мне удалось дозвониться из Симферополя до Сазоновой, и она всё решила чудесным образом, но если бы вы знали, в каком неудобном положении мы оказались. Пришлось снять угол, за два рубля, между прочим, и питаться в столовой за свои кровные, хотя нас должны были обеспечивать. Это, ни в какие ворота не лезет. Я обязательно подниму вопрос о таком отношении, когда вернёмся. Кто-то ведь должен за это ответить.

Ни сколько не сомневалась, что мымра вернётся в свой образ. Сазоновой она звонила.

Наступила пауза и я, подумав, что разговор закончен, хотела выйти, но Иннокентий Эдуардович снова задал вопрос:

— И как же вы здесь оказались в такую рань? Да ещё и с мандатами. Кто же вам их смог передать из Кишинёва?

— А вот представьте себе, Сазонов Валера. Как раз вылетал в Симферополь на слёт. Он и привёз. А командир этого подразделения, очень удачно вышло, собирался сюда и любезно предложил нас подвезти. Но если бы вы знали, как это было ужасно и муторно. Машина открытая, со всех сторон дуло и водитель не ахти, по всем ямам нас возил и по самым пыльным дорогам. Очень надеюсь, что меня не протянуло на таком сквозняке, а то прям, не знаю, как буду выполнять свои обязанности.

Иннокентий Эдуардович покряхтел и сказал:

— Да, я видел Сазонова десять минут назад, но он мне ни слова не сказал о вас.

— Ну уж не знаю почему он решил вас не ставить в известность, — язвительно ответила мымра, а я решив, что разговор подходит к концу, выбралась из палатки и скользнула за тамбур.

Мама Валерика, контра недобитая. Прав был Илья Спиридонович, сообщая о её происках. А как быстро овца подсуетилась. И Валера, гусь лапчатый, чурбан неотёсанный, туда же. Мандаты им привёз. Не мог потерять их по дороге?

Вот таким образом, накручивая себя всё сильнее, и сильнее я дошагала до нужной мне палатки, перед которой, нос к носу столкнулась с уже знакомым капитаном.

Но, даже разглядев в моих руках предмет, с помощью которого собиралась совершить, по его мнению, злодейский поступок, он орать не стал, чем сразу заработал от меня плюсик в карму.

— Бурундуковая, — хмуро посмотрев на меня, произнёс он, — опять пришла жечь утюги?

— А почему во множественном числе, товарищ капитан? Вы ведь не думаете, что я кружку сразу на два утюга ставить буду.

— Потому что, вчера один, сегодня второй. Или ты сможешь отличить один от другого? В общем, так, сюда приходи гладиться, а кофе пить в положенном для этого месте. Я вчера по распоряжению заместителя командира роты по политической части, лично отнёс на кухню газовую горелку, и ты об этом узнала ещё вчера, если бы явилась на ужин. И мне не пришлось вылавливать тебя сегодня. Как чувствовал, что явишься ни свет, ни заря, раз ты без утреннего кофе, — он сделал паузу и съехидничал, — никакая. Иди, дежурный там рядовой Митрофанов. Представишься, хотя увидев тебя, он и так догадается кто ты и зачем.

— Товарищ капитан, премного благодарна, — я постаралась сделать очаровательную улыбку, — а ещё один вопрос. Душевых тут нет? Потому что если вы нас собираетесь только по субботам водить в баню, мы тут все вшами обзаведёмся.

— Ерунду не мели, — возмутился мой собеседник. За вашей палаткой сортир изготовлен. Вот прямо за ним стоит железный бак, увидишь. Только я бы посоветовал ходить после одиннадцати, когда вода в нём нагреется.

Я попыталась припомнить. Ходила я в этот скворечник с круглой дырой в полу и вроде небольшую деревянную будку видела рядом, но железный бак? Такого там точно не было.

— Вечером привезли и установили, — отмахнулся капитан, — потому и не видела, — всё, иди и не шатайся по лагерю в такую рань.

— Товарищ капитан. Вы просто душка и я бы вас с удовольствием расцеловала, но вы при исполнении, а это противоречит уставу вооруженных сил СССР.

И оставив за собой последнее слово, а капитана с открытым ртом, развернулась и потопала в сторону кухни.

Молодой солдатик, увидев меня, радостно заулыбался, словно я не спросила, где горелка, а сообщила, что наконец-то настал дембель и он прямо сейчас отправляется домой.

— Обманул капитан, — сказал он провожая меня до расположенной в десяти шагах от палатки места для курения, — сказал, придёт «никакая». А ты на самом деле ого-го какая.

Горелкой оказался обычный трёхлитровый газовый баллон с крестовиной сверху. Пользовалась таким не однажды, когда ездили на рыбалку и охоту, да и на шашлыки. А изначально решила, что здесь нечто допотопное.

Это не на утюге, сварился за пару минут и я, обмотав ручку платком, с удовольствием пригубила. Люблю горячий, когда обжигает.

— Меня Олег зовут, — запоздало представился Митрофанов, — а как тебя, знаю, — сообщил он после того как погасил пламя. Уважительно посмотрел на мою грудь, на медали и спросил, — а это правда, что ты в одиночку целую банду вооружённых бандитов брала? А то ребята тут такое гутарят.

С трудом сдержалась, чтобы не заржать. Сделала серьёзное лицо, кивнула и подтвердила:

— Ага. Сорок разбойников. А главарём у них был Али-Баба, очень опасный тип. Но у меня было два автомата и гранатомёт. Закидала их гранатами и они сдались.

По эмоциям на лице Митрофанова можно было представить, с какой скоростью у него в голове раскручивается жёсткий диск. Сама обалдела. Судя по всему, этот мальчик в детстве сказки не слушал.