Картограф (СИ) - Москаленко Юрий Мюн

Поручик нехотя встал и посмотрел на горку из блинов сверху вниз.

– Ну, смотрю. И что я должен увидеть?

– Увидеть ты, Рома, должен вот что. У каждого блина свой неповторимый контур. Контур знаешь, что такое?

– Андрей! Да ты нас совсем уж за тёмных лапотных крестьян не принимай! – возмутился поручик. – Мы, как никак, навигацкую школу кончали! Наукам обучены! Может, эти твои тидалиты да горизонтали и не понимаем, а уж что такое контур, нам доподлинно известно!

Я выдержал паузу секунд на пять и совершенно спокойным голосом уточнил:

– То есть контуры каждого слоя ты видишь?

– Вижу. И что с того?

– А вот что. Когда на плоской карте… а карты, заметь, бывают ещё и рельефные… так вот на плоской карте, чтобы изобразить гору или какую-нибудь другую неровность местности, используют метод горизонталей. То есть берут и рисуют вот такие же контуры слоёв, как ты сейчас видишь. Понятно.

Старинов молча смотрел на макет из блинов сверху и ничего не отвечал.

Алексейка тоже встал и, потеснив плечом командира, пропыхтел:

– На чё ты тут такое пялишься? Дай-ка и я гляну, а то ещё, чего доброго, сожрёшь без меня все блины, а я так ничего и не пойму.

Поручик ничего ему не ответил, а просто уступил тому место, предоставив возможность, попялиться и ему.

– А ты, Лёша, контуры слоёв видишь? – уточнил я у Ракова. – Понимаешь, о чём речь идёт?

– Вижу. И что? А! Кажется, сообразил. Ты хочешь сказать, что если вот также нарисовать на карте такие вот загогулины, то сразу станет понятно, что тут гора? Так?

– Верно понимаешь, – согласился я. – С той лишь разницей, что сразу понятно это станет только тому, кто эти горизонтали читать умеет. Вот на масонской карте серо-зелёные линии – это как раз те самые контуры слоёв. Теперь понятно?

Оба геодезиста тут же перенесли своё внимание на карту.

– А где тут читать? И что? Ни одной буквы нет, – опротестовал моё заявление Раков. – Нет, ну, вот тут есть что-то, но это же не про горы.

Надписи «Богатырь» и «Солнечная Поляна» действительно не про горы.

– А! Вот! Нашёл! – воскликнул Старинов. – Горы!

И он со смехом ткнул пальцем в соответствующую надпись.

Да. Там действительно было написано «Г О Р ЫЖ И Г У Л И». Что поделать, если они именно так и называются?

– Да ты, я смотрю, уже разбираться начал! – картинно усмехнувшись, ответил я поручику, продолжившему изучение карты.

– А тут вот, гляди, контуры есть, только про горы ничего не написано. Это почему так? Горы сочли не такими уж важными, или попросту поленились?

В том месте, куда указывал Роман, горизонталь действительно имелась, но только одна. Получалось, что и горы-то там по сути дела не было, так, возвышенность.

– Нет там, Рома, никакой горы. Просто конкретно эта территория несколько возвышается над остальным ландшафтом. И всё.

– А ты почём знаешь? – вмешался Раков. – Ты разве сам бывал там? Роман, достань свою карту, поглядим, как на самом деле.

Оптимист у нас подпоручик. Думает, на ихнем рисунке местность прямо вот детально отстроена.

Старинов тем временем, действительно достал свой «чертёж».

– Ну, вот! – торжествующе заявил Раков. – На истинной карте тут горы и есть. А на твоей ничего не написано. Да ты и сам говоришь, будто нет там никаких гор. Ан вот они! Что, посрамил я тебя?

Так, немного собраться. Люди к новому привыкают не сразу.

– Нет, Лёша, не посрамил. Вот гляди сюда. Видишь горизонтали? Это и есть твои горы, которыми ты меня только что попрекал. Только тут их много и нарисованы они чаще, а здесь только одна. Что это значит? То что тут, где горизонталей много, горы намного выше, чем тут, где одна. Понятно?

– Постой! – притормозил наши препирательства Старинов. – Ты хочешь сказать, что чем выше горы, тем больше контуров надо рисовать, чтобы их запечатлеть? Так?

– Совершенно верно. Но с одной оговоркой, – начал развивать научную мысль я. – Каждая горизонталь обозначает… каждая горизонталь – это возвышение над предыдущей на… – надо, кстати, посмотреть, насколько, на каждой карте ведь по-разному. И я посмотрел. – Вот тут даже написано: горизонтали проведены через двадцать метров.

Я торжествующе оглядел заурядных землемеров. Рожи у них были, мягко говоря, озадаченные. Тоже мне, геодезисты, мать их!

– Андрей, а что это значит? – осведомился Елизарыч. – Двадцать метров, в смысле двадцать раз меряли что ли? Не понимаю, как это.

Вот так вот. И это мне говорят образованные по местным понятиям люди. Школу они навигацкую закончили. Штурмана, блин! Маркшейдеры хреновы! Тривиальные межевики! Банальные землемеры! Посредственности! Одно слово: заурядства!

– Парни, а вы расстояния как меряете? Шагами? Или на глаз? – жгучее желание потыкать их мордами в прописные истины переполнило меня напрочь. – А высоту? Камень подбрасываете? Взяли так от руки чего-то там начеркали на бумажке, всё, карта готова! Или имеются какие-то сажени? Или аршины там… я не знаю. Если вы свои детские рисунки гордо именуете чертежами, то хоть какая-никакая точность нужна. А у вас что?

– Да у нас-то хоть так! – практически выкрикнул мне в ответ поручик. – А тут, вон смотри, и этого нет! Контуры одни. По ним как высоту отмерять? Блинами? Вот и про блины ещё. Ты их для чего тут горой-то сложил? Чего сказать-то хотел? Двадцать раз мерять… возвышение… горизонтали, контуры… Не понимаю я тебя, Андрей. Вот как есть, не понимаю!

– Вот верно! – поддакнул Алёшенька. – Наговорил тут с три короба, а к чему, почему, так и не сказал.

Капец! Они тут что, про метры ничего не знают, что ли? Если так, то хреновенько. А метр, его когда изобрели? Вроде бы давно уже. Только вот насколько давно?

– Так, стопэ, парни! Я смотрю, вы про метры не в курсе. Давайте, разъясню этот момент.

– Да уж, пожалуйста, будь так любезен, растолкуй недотёпам про ваши пластунские измерения, – съязвил Елизарыч. – А то нихренашиньки непонятно!

– Ладно, смотрите. Метр – это типа как полсажени, только чуть меньше. Вы про дюймы что-нибудь знаете?

Раков показал двумя пальцами правой руки размер примерно в два с половиной или три сантиметра:

– Десять линий? – уточнил он с ехидцей. – Конечно, знаем. Двенадцать дюймов – это фут, а тридцать шесть – ярд. И что с того?

– Вот. А сорок дюймов – это как раз метр и будет, – просветил подпоручика я и уточнил: – Вернее, не сорок, а тридцать девять с половиной. Понятно?

За него ответил Старинов:

– Понятно. И что?

– Так вот, – я тяжело вздохнул, силясь сам понять, к чему я всё это. – Так вот, смотрите ещё раз на блины. Это слои, и у каждого слоя есть контур, который его обозначает на карте. А толщина каждого слоя… в смысле высота на местности, так вот высота каждого такого слоя двадцать метров. Или…– я быстренько прикинул в уме, сколько чего получится в местных реалиях: – Семьсот девяноста дюймов, ну, или почти десять саженей. Как вам удобней, так и считайте.

Я ожидал гневной отповеди в ответ, но господа землемеры, напротив, призадумались. Роман даже стал чего-то разглядывать на хлебобулочном макете.

– Выходит что? – заключил он. – Ежели у тебя тут, – он показал на стопку блинов. – Ежели тут одиннадцать слоёв… как ты говоришь, по десять сажён… то, стало быть, гора-то в сто десять сажен высотой. Так?

– Абсолютно верно!

Глава 15

– Андрей, – в задумчивости проговорил Старинов. – Я вот всё думаю, а как же тогда высоту-то у гор меряют? Не лотом же?

Про лот я до конца не осознал, и на всякий случай, именно такой метод обсуждать не стал.

– А для таких вот работ как раз теодолиты очень неплохо подходят, – заверил я поручика, хотя, и тут стопроцентной уверенности у меня не имелось.

Ну, а как ещё? В принципе, этим незатейливым геодезистам пока и такое объяснение сгодится, а там наврём чего-нибудь если что.

Сгодилось такое объяснение геодезистам. Алёшенька вдруг воспрял духом и радостно воскликнул: