Красавчик. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Вечером я показал этот билет своему прадеду.

Юрий Григорьевич надел очки и тоже внимательно рассмотрел надписи на билете.

Он поднял на меня глаза и заявил:

— Сергей, завтра я сам наглажу стрелки на твоих брюках. И туфли начищу. В театр пойдёшь, а не в магазин. Хочу, чтобы ты выглядел там прилично. А то знаю я вас, молодёжь…

В пятницу я воспользовался внутренним компасом трижды. От четвёртого «поиска» меня отговорил Юрий Григорьевич. Он заявил, что «один раз погоды не сделает». Напомнил, что «завтра» я «собрался в театр».

В субботу прадед выполнил свои угрозы. Я проснулся днём (утреннюю пробежку я и сегодня не пропустил) и увидел на спинке стула отглаженные брюки. В прихожей я заметил натёртые коричневой ваксой туфли.

По совету Юрия Григорьевича я надел для похода в театр рубашку с длинными рукавами (голубую «с погончиками»). Перед выходом из квартиры я брызнул на себя туалетной водой «Hugo Boss». Тщательно причесал волосы.

Прадед придирчиво осмотрел меня и вынес вердикт: для похода в театр мой внешний вид годился. Он поправил воротник моей рубашки. Пробормотал, что «культурные люди» надели бы ещё пиджак и галстук.

Я вышел из вагона на перрон станции «Маяковская» за час до начала спектакля. Пропустил мимо себя устремившуюся к выходу из метро толпу. Полюбовался мозаичными панно на потолке, взглянул на бюст Владимира Маяковского. Путь до театра я разведал ещё в среду. Поэтому не опасался, что опоздаю. Прогулялся по площади, издали заметил толпившихся около Театра сатиры людей. Сразу к входу в театр я не пошёл — полюбовался на афиши. Увидел на них множество знакомых лиц. Хотя вспомнил фамилии не всех внешне знакомых мне артистов. Узнал, на какой спектакль я сегодня явился.

Сегодня в Московском театре сатиры показывали «Дон Жуан, или Любовь к геометрии». Я отыскал афишу этого спектакля. Увидел на ней и знакомые, и совершенно незнакомые мне лица. Узнал на фото Андрея Миронова, Михаила Державина, Евгения Хлыстова и… Елену Лебедеву. Пришёл к выводу, что у Алёны в этом спектакле не главная роль. Пару минут я рассматривал на фотографию, где Лебедеву и Миронова сфотографировали на сцене во время спектакля. Алёна на том фото выглядела неопытной и стеснительной девицей — не походила на комсомольскую активистку из кинофильма «Три дня до лета».

У входа в театр я надышался табачным дымом. У меня с десяток раз спросили «ненужный билетик». По пути к зрительному залу я разглядывал нарядно одетых женщин и мужчин (отметил, что не только я пришёл сюда без пиджака и галстука). Гости театра рассматривали меня. Ещё до входа в зал я пропах чужими парфюмерными ароматами. Прошёл в зал по сигналу звонка (второго, судя по оставшемуся до начала спектакля времени). Повертел головой — полюбовался театральными видами. Вновь поймал на себе любопытные женские взгляды и неспешно прогулялся до своего ряда.

Сцену ещё скрывал плотный занавес. Он выглядел солидным и тяжеловесным. Солидно выглядели и сидевшие в первых рядах партера мужчины. Они походили на «больших начальников», явившихся сюда прямо из своих рабочих кабинетов. На их нарядных спутницах поблёскивали золотые украшения. Сверкали и глаза этих «спутниц» — в тот самый момент, когда они замечали меня. Женщины рассматривали меня с улыбками на лицах. Мужчины при виде меня хмурились. Всё, как обычно. Я дошёл до самой сцены и свернул к своему месту. Увидел Аркадия и Риту. Они уже разместились в креслах.

Александров выглядел смущённым и будто бы очутившимся не на своём месте. Примерно так же выглядела и его спутница. Александров что-то нашёптывал не сводившей взгляда с занавеса Рите; ерзал на сидении, словно оно оказалось неудобным. Я не сдержался: подмигнул следившей за моим продвижением к месту «даме бальзаковского возраста» — та ухмыльнулась и отвела взгляд в сторону. Но щёки её всё же порозовели. Я мазнул взглядом по тяжеловесной золотой булавке на галстуке сидевшего рядом с дамой мужчины. В тот же миг Рита и Аркадий заметили меня, улыбнулись.

Я подошёл к своему креслу — Александров и Рита поздоровались со мной. Я отвесил Рите пару комплементов, от чего спутница Александрова снова одарила меня улыбкой и тут же смущённо опустила взгляд. Аркадий протянул мне сложенный пополам лист плотной бумаги. То оказалась театральная программка. На ней я первым делом прочёл: «Московский театр сатиры. Макс Фриш. Дон Жуан, или Любовь к геометрии. Комедия в 2 частях». Уселся в кресло. Александров извинился за то, что они не дождались меня около театра — пошли в зал. Я улыбнулся, пожал плечами. Мазнул взглядом по занавесу и снова заглянул в программку.

Первым делом узнал, что на роль Дон Жуана заявлены два актёра: Р. Д. Ткачук и А. А. Миронов. Невольно поймал себя на мысли о том, что этот факт меня удивил. Хотя я тут же сам придумал объяснение увиденному: любому актёру в спектакле нужна замена — на «всякий» случай. Пробежался взглядом по указанным в программке фамилиям. Увидел там фамилии Державина, Хлыстова и Лебедевой. Только они у меня ассоциировались с конкретными лицами. Другие фамилии мне показались смутно знакомыми (хоть и не все), однако лиц этих актёров я не вспомнил. Как не вспомнил и облик постановщика: народного артиста РСФСР Валентина Плучека.

Признал, что Алёна (тогда, в пансионате) не зря удивилась моими плохими познаниями в сфере советского кино и театра. Я сам себе признался, что уже с конца восьмидесятых годов иностранный кинематограф почти полностью отвлёк моё внимание от советских фильмов. Особенно от кинофильмов, снятых ещё до моего рождения. Те советские и российские актёры, которых я помнил, в нынешнем семидесятом году ещё малоизвестны… или неизвестны совсем. За редким исключением. В актёрском составе сегодняшнего спектакля таким исключением стали Миронов и Державин. Даже Елену Лебедеву и Евгения Хлыстова ещё недавно я не знал.

Аркадий заметил мой интерес к содержимому программки и подсказал:

— В этом спектакле будет Лебедева. Вот её фамилия, смотри.

Александров ткнул пальцем в страницу.

— У неё не главная роль, — добавил он. — Но всё же…

Аркадий замолчал, потому что прозвучал третий звонок. Собравшиеся в зале граждане тоже притихли. Они прекратили общение и повернули лица в сторону сцены. Я тоже поднял взгляд на занавес: туда, где на сцене вскоре появятся актёры… и Алёна в том числе. Отметил, что совершенно не волнуюсь. Сам себе напомнил, что волнуются сейчас артисты за занавесом, а не сидевшие в зале зрители. Я приосанился. Услышал справа от себя шёпот Александрова: «Сейчас начнётся». Заметил, что Рита схватила Аркадия за руку. Я пробежался глазами по занавесу… в тот самый момент, когда тот пришёл в движение.

Спектакль начался бодро: музыка, танцы. Я рассматривал лица актёров и с удивлением понимал, что уже видел их раньше (не только на театральной афише). Наблюдал за развернувшимся на сцене действом, следил за сюжетом. Вместе с другими зрителями улыбнулся, когда на сцене появился Дон Жуан (Андрей Миронов). Я не сразу почувствовал, что замер в кресле, затаив дыхание. Рассматривал лицо актёра, который выглядел сейчас молодым (чуть старше меня) и… точно живым. Я вспомнил, как расстроились мои родители при известии о смерти Андрея Миронова. Расстроился тогда и я, потому что фильмы с Мироновым мне нравились.

Но сейчас Миронов расхаживал по сцене всего в нескольких метрах от меня. Я подивился лёгкости, с какой двигался Дон Жуан. Слушал его голос (тот самый, который я совсем недавно слышал по радио). Сам не заметил, как с головой погрузился в развернувшееся на сцене действо. Появление Лебедевой зрители отметили прокатившимися по залу томными вздохами. Алёна вышла на сцену и тут же произнесла первую реплику. Я почувствовал, как от звуков её голоса побежали у меня по телу мурашки. Прислушался к весёлому диалогу между Алёной и Державиным. Невольно улыбнулся — у меня за спиной раздался громкий мужской смех.

Краем глаза я увидел, как заворожено смотрели в сторону сцены Аркадий и Рита. Ритины пальцы то и дело сжимали руку Александрова. Я почувствовал, как будто бы случайно коснулся моего лица Алёнин взгляд. Мне почудилось, что голос Лебедевой дрогнул. Но Алёна справилась с замешательством. Или же это замешательство было частью её образа. Лебедева отвернулась, прошлась по сцене. Прогулялся следом за ней и энергичный Дон Жуан. Я снова услышал смех в зале. Тоже усмехнулся, помял край зажатой в руке программки. Понаблюдал за Алёниным танцем и… снова почувствовал на себе Алёнин взгляд.