Ложная девятка 7 (СИ) - Риддер Аристарх

— Это действительно лучшее пиво, которое я когда-либо пил, — признался я директору.

— А не хотите сыграть в футбол с нашими работягами? — неожиданно предложил он. — У нас есть заводская команда, они будут в восторге!

Как я мог отказаться? Через час на заводском поле собралась вся смена — человек двадцать крепких чешских парней в рабочей одежде. Катя устроилась на скамейке в роли главной болельщицы, а я вышел играть за команду администрации против рабочих.

Игра получилась веселая и азартная. Чехи играли технично, с пониманием, но недостаток класса компенсировали энтузиазмом. Я забил три мяча и отдал пару голевых передач, но главное — получил огромное удовольствие от самого футбола. Вроде бы мы и собирались пожить без него, но вот поди ж ты. Не отпускает меня любимая игра.

— Пан Сергеев, вы играете как бог! — восхищались рабочие после матча. — Мы всей заводом смотрели ваши матчи в Мексике по телевизору!

В раздевалке мне подарили фирменную футболку завода и ящик лучшего пива. Катя смеялась, глядя, как я расписываюсь на рабочих касках и фотографируюсь со всей командой.

Обязательно надо будет несколько матчей сыграть против наших, ЗиЛовских работяг, а то как-то некрасиво получается. С рабочими завода Крушовице я играл, а со своими нет.

Дни в Карловых Варах пролетели незаметно. Мы наслаждались размеренным курортным ритмом жизни, утренние прогулки, неспешные обеды, вечерние концерты в отеле. Катя расцвела на отдыхе, лицо порозовело, настроение стало отличным.

— Знаешь, — сказала она однажды вечером, когда мы сидели в ресторане отеля, — я так рада, что мы поехали именно сюда. В Сочи или в Крым ездят все подряд. А это — наше особенное место.

— И что, каждую годовщину свадьбы сюда приезжать будем? — пошутил я.

— А что, отличная идея! — загорелась она. — Приедем сюда через год с малышом. Представляешь, как он будет удивляться всем этим замкам и колоннадам?

Я представлял. И мне нравилась эта картинка.

В один из дней мы съездили в Прагу — просто на день, посмотреть город при дневном свете. Поднимались на Петршин холм, откуда весь город виден как на ладони. Заходили в знаменитую пивную «У Флеку», где варят пиво с 1499 года.

— Везде история, — удивлялась Катя. — Вернее даже сказка. Вот правда, чувствую себя персонажем «Три орешка для Золушки».

— Да, впечатляет, — согласился я. — Но знаешь, что мне больше всего нравится?

— Что?

— То, что при всей этой сказочности здесь живут обычные люди. Работают, любят, растят детей. Сказка — это хорошо, но жизнь важнее.

Последние дни в Карловых Варах мы проводили особенно неторопливо. Долго завтракали в номере, гуляли по заснеженным паркам, Катя даже начала изучать чешский язык — купила разговорник и пыталась объясняться с персоналом.

— Děkuji! — говорила она официанту, и тот расплывался в улыбке.

— Prosím, paní! — отвечал он, и она гордо переводила мне: «Пожалуйста, госпожа!»

В последний вечер мы ужинали в ресторане на террасе отеля. Город внизу сиял огнями, в воздухе кружились снежинки, а из динамиков тихо звучала классическая музыка.

— Это было лучшее время в моей жизни, — сказала Катя, глядя на огни города.

— Пока лучшее, — поправил я. — Впереди еще много хороших времен. И наш малыш, и новые путешествия…

— И твоя карьера в «Барселоне»?

Я удивился — мы ни разу не говорили об этом во время поездки.

— А ты как, не против?

— Знаешь, — медленно сказала она, — сначала я боялась. Другая страна, другой язык, все чужое. А теперь, после этого путешествия, понимаю — мир не такой большой и страшный, как казалось. И потом, — она улыбнулась, — я же замужем за человеком, которого знает вся Европа.

— Значит, согласна?

— Согласна. Но с одним условием — каждый год мы возвращаемся сюда. В Карловы Вары. На нашу годовщину.

— Договорились, — сказал я и поцеловал ее.

Дорога домой прошла быстро. Мы уже знали маршрут, привыкли к особенностям местных дорог и правил. В Варшаве остановились только на ночь, в Киеве — на день.

— Как же не хочется возвращаться к обычной жизни, снова идти в интститут — вздыхала Катя, когда мы въезжали в заснеженную Москву.

— А кто сказал, что жизнь будет обычной? — ответил я. — У нас впереди рождение ребенка, возможно переезд в Испанию, новые приключения. Скучно точно не будет.

— Это правда, — согласилась она. — Но все равно эти три недели останутся в памяти навсегда.

Я парковал ЗИЛ во дворе нашего дома и думал о том, что она права. Эти три недели действительно были особенными — первые недели нашей семейной жизни, время, когда мы были просто мужем и женой, без всякой футбольной шумихи вокруг.

— Знаешь, что я понял в этой поездке? — сказал я, помогая Кате выйти из машины.

— Что?

— Что счастье — это не только и не столько голы на стадионах и не кубки в витринах. Счастье — это ты, наш будущий малыш, возможность просто быть вместе.

Она крепко обняла меня:

— Я так тебя люблю, Слава.

— И я тебя, — ответил я. — Добро пожаловать домой, мадам Сергеева.

За окном кружил снег, где-то далеко в Испании меня ждала «Барселона», а в Москве — новый футбольный сезон. Но прямо сейчас все это казалось далеким и не очень важным. Важным было то, что у меня есть семья, и мы начинаем новую главу нашей жизни — вместе.

1986 год заканчивался, и он был невероятным. Чемпионство мира, победы в клубе, женитьба, предстоящее отцовство. Но главное — я понял, что такое настоящее счастье. Оно не в славе и не в деньгах. Оно рядом со мной, в лице любимой женщины, которая идет со мной по жизни.

Глава 19

Я ехал на автобусе по залитому дождем со снегом Парижу, а в наушниках играл Джо Дассен с его бессмертным «Les Champs-Élysées». Рядом со мной, держа меня за руку и уставившись во все глаза на проплывающий за окнами город, сидела Катя, а вокруг находились члены советской делегации. Наш автобус ехал по тем самым Елисейским полям.

Теперь уже моя супруга была в изысканном вечернем платье, которое дополняли драгоценности. Катя была похожа на самую настоящую принцессу. Ее спутник, то бишь я, был облачен в идеально сидящий костюм, пошитый в авральном порядке из лучшей ткани в Московском доме моды.

Тамошние специалисты, модельер Вячеслав Зайцев и его коллеги неделю не спали, чтобы сшить нам с Катей одежду, в которой мы были сейчас одеты. Но эти бессонные ночи с лихвой оправдали себя. Вид у семейной четы Сергеевых был на полмиллиона рублей, как минимум.

Почему полмиллиона рублей, а не более благозвучно звучащий в данном контексте миллион долларов? Да все очень просто.

Вручение золотого мяча 1986 года, который в отличие от предыдущих годов будет проходить в павильоне Габриэль на Елисейских полях. Именно Ярослав Сергеев станет обладателем золотого мяча 1986 года.

Это стало понятно практически сразу же после того, как прозвучал финальный свисток главного матча года на «Ацтеке». Сборная Советского Союза стала чемпионом мира. Я стал лучшим бомбардиром турнира, сделав хет-трик в финале. Так что тут без вариантов. Кому еще вручать золотой мяч, как не мне?

В чьей-то умной голове возникла идея использовать церемонию 1986 года в качестве большой рекламной площадки Советского Союза. В любом случае, мы, футболисты сборной СССР, будем главными лицами на этой церемонии.

Помимо меня в шорт-лист золотого мяча попало сразу 8 советских футболистов. А в десятке таких набралось аж 6 человек. Я победитель, на втором месте Заваров, на четвертом Дасаев, на шестом Беланов, на восьмом Добровольский, и замыкал десятку Протасов. Так что можно сказать, золотой мяч 86 года на самом деле не золотой, а рубиновый, как наши кремлевские звезды.

Федерация футбола СССР вышла на «Франс Футбол» с предложением провести с размахом церемонию и оплатить банкет. Провести так сказать огромную презентацию Советского футбола и нашей заявки на ЧМ-94. Все вместе как раз и дало те самые 500 тысяч рублей.