Рысюхин, тринадцатый тост был лишним! - Котус

группы добытчиков, среди которых дворяне с родовыми перстнями не слишком часто встречаются, трое суток. Вот и считаем: день на дорогу туда, обустройство лагеря и подготовку к охоте. День — на обследование двух-трёх рядом расположенных болотин. И день — на обратную дорогу. Потом, по нормам безопасности, сутки отдыха на лице. Шанс найти монстра — процентов пятнадцать-двадцать. То есть, одна гигантская черепаха на пять-семь болотин. То есть — на два-три выхода, каждый, с минимально необходимым отдыхом, четверо суток. На практике, одна артель в среднем может добыть два макра в месяц. Артелей, что могут охотиться на панцирных хватателей, так называются эти черепахи, всего две. Так что у вас здесь — месячная добыча, просто очень повезло набить её за неделю. Если верить статистике — следующие четыре можно ждать недель через шесть-восемь.

— А увеличить количество артелей?

— Вы просто не представляете себе, что это за тварь. Кенгуранчика — это местное травоядное, похожее разом на кенгуру и тушканчика, весом, как я говорил, до восьмидесяти кило — утаскивает под воду одним броском. Причём время атаки, от момента, когда голова черепахи касается поверхности воды и до того, как уже добыча влетает в воду, порядка половины секунды с дистанцией атаки три метра.

— Как-то неожиданно, для черепахи-то!

— Они вообще обманчиво медлительные, даже наши, с лица. Сами понимаете, с такой дичью, которая охотится из засады, далеко не каждый справится. Там орудуют одарённые со специальыми амулетами, в общем — целая наука, как не дать себя сожрать и добычу получить.

Ещё минут несколько поговорили об охоте вообще, когда пришёл дружинник с сообщением, что аэроплан заправлен и готов к вылету. Подвёз своих так и не представившихся гостей к началу полосы на «жабыче», не услышав ожидаемого вопроса о том, где брал, и помахал рукой вслед. Потом рассчитался с добытчиками, передав им деньги вместе с подписанной моряками ведомостью, чтоб сомнений и вопросов не возникало, за вычетом своей доли, и на этом вроде как со внешними связями на этот месяц было покончено.

[1] Для коровы смертельная доза от 200 до 400 граммов зелени европейского тиса, он же тис ягодный. Причём псевдоягода вполне съедобна, а вот семечка в ней — смертельно ядовита.

[2] В переводе с белорусского — кустарник.

Глава 15

Приезжим морякам я рассказал чистую правду, но не всю. Не то, чтобы умолчать хотел, просто к слову не пришлось, да и лишнего про свои владения не пойми кому выбалтывать не хотелось. Ушло в тень то, что распределение черепах, особенно крупных, по болотинам не было равномерным по направлению с севера на юг. На всякий случай напомню: Умбра текла с востока от портала в направлении с севера на юг, Щучья, соответственно, на западе, а озеро Верхнее — на севере, устье Самоцветной за счёт ширины озера оказывалось на северо-востоке. Так вот, к югу от портала черепах становилось меньше, на расстоянии в двенадцать и более километров на сегодняшний день не нашли вообще ни одной. Тогда как к северу их количество плавно росло, и чем дальше — тем больше. Так, все пять макров были добыты именно на севере, причём на дистанции больше двенадцати вёрст крупные хвататели сидели в каждой третьей болотине, если не в каждой второй.

Правда, нужным размером, чтобы твёрдо рассчитывать на «особый» макр, обладали не все из них, скажем так — меньше половины. Но и так добычу можно было усилить, если искать с умом, но обещать ничего не стал на тот случай, если обнаруженное скопление больших хватателей окажется просто локальной аномалией. Хотя это маловероятно и почти наверняка черепахи расселяются от болотины к болотине с севера на юг, и где-то там, дальше на север, их должно быть много. Собственно, вариантов было ровно два: верхнее течение Умбры и верховья Щучьей.

В пользу Умбры говорила старица, та самая, что обнаружили при обследовании западного берега озера, и долина, выходившая к реке в месте расположения рыбацкого посёлка Пристань. Дело в том, что старица пересохла лет пятьдесят-шестьдесят назад, если всё правильно посчитали, и возраст гигантских черепах в окрестностях форта тоже оказался в пределах «от пятидесяти и старше». Если они на самом деле пришли из Умбры, то одним из наиболее вероятных мест постоянного обитания следовало считать «спину рыбы», имея в виду очертания озера, получившего название Верхнее, которое напоминало огромную рыбину, через рот которой из него вытекала река. Обширное заболоченное пространство, с множеством островов, плавней и корма в виде птиц и рыбы. Второе «подозрительное» место — «хвост рыбы». Там всё вообще непонятно, настолько, что даже неизвестно, это устье одной реки, той самой Умбры, с большим островом в устье, или двух разных рек, спадающих рядом.

В пользу Щучьей говорили доступные по всей длине берега, в отличие от обрыва вдоль большей части Умбры, заболоченная пойма и то, что зеркальные щуки куда-то же идут на нерест, пусть некоторые начинают нереститься ещё в более-менее освоенных нами местах. Ну, и полная неизвестность того, что же там, севернее.

Ещё немного изнаночной географии, если не утомил. Тот лес, который увидели километрах в двух-трёх южнее портала, оказался обманкой. Это был не лес в полном смысле, а узенькая его полоска. Берег Умбры в том месте снижался до высоты не больше пяти метров, и от него к западу, в направлении Щучьей, шёл длинный и узкий каменистый бугор, шириной метров десять-пятнадцать в самой широкой части и длиной километра два. Высота бугра не превышала полутра метров, состоял он из валунов, гальки и тонкого слоя почвы. Вот вдоль него и росло то, что при первом осмотре выглядело как лес, шириной от силы метров тридцать. Состояли эти заросли из «мусорных» на первый взгляд кустов, и деревьев, почти неотличимых от обычной сосны, разве что кора была более тонкой, и иголки были соединены не попарно, а по три вместе. Причём большинство этих сосен, что росли на самом бугре или вплотную к нему, годились разве что на дрова: кривые, тонкие… Собственно, на дрова их и заготавливали, а ещё на материал для кенгуранчиковых загонов.

Никакой интересной живности в этой лесополосе также обнаружено не было, к разочарованию любителей охоты. Только мелкие грызуны и ящерицы, никакого интереса в хозяйственном отношении не представлявшие.

В самом бугре тоже ничего интересного не нашли, или пока не нашли. Вдохновлённые тем, что среди торчащих из грунта каменных обломков есть известняк, охотники за самоцветами ковыряли