Рысюхин, тринадцатый тост был лишним! - Котус

раз и занимались охлаждением улова. И активно пытались открыть вторичную стихию льда. Да, вот такие у меня на изнанке артели водились, с тремя магами в составе, и это ещё не рекорд, если охотничьи команды в расчёт принять, а рыбаки от них недалеко ушли.

Вообще, как подсчитали специалисты Гильдии, чтобы у рыбы образовался макр, она должна прожить лет десять-двенадцать. Наземные животные развивались быстрее, у тех же кенгуранчиков старше трёх лет макры были почти у каждого, как и у доброй трети двухлеток, рыбы же в этом отношении оказались более медленными. Причём некоторые породы в принципе столько не живут, и таких работники били почти не глядя, а вот матёрых представителей пород-долгожителей изучали пристально. Особенно радовали панцирные сомы, от полутора метров и больше. Пусть кристаллов, что позволяли сделать телекинетическую перчатку, попадалось и немного, у меня в заначке лежало всего три штуки, но и меньшие тоже относились к числу исключений, имеющих существенно большую стоимость, чем обычный макр-нулёвка, всё же стихийная предрасположенность к телекинезу — это вещь нужная. Потому я такие макры все выкупал себе, предлагая на десять процентов больше, чем Гильдия, плюс «своё хорошее отношение». В конце концов, двигатели Огарёва я делать научился, как и мультипликаторы Марлина, так что и сомовые макры, и те, что из змееруков, мне нужны и нужны будут.

Кстати, насчёт исключений. Благодаря им наша полоса, которую кто в шутку, кто с иронией, а кто и всерьёз называли «аэропорт Рысюхино», получила более весомые основания на такое имя. Потому как на неё сел первый «настоящий» аэроплан! Казалось бы, при чём тут макры? Так в том и дело, что охотники на черепах за два дня добыли четыре крупных макра, и ещё один, который был под вопросом: не зная, что именно нужно военным морякам я определить пригодность не мог. Какой-то странный отклик, отличный от простой предрасположенности к стихии воды, от него шёл, но то это или нет, не знаю. Вот, после сообщения об этом Прокречетов и перезвонил, уточнить параметры моей взлётно-посадочной полосы.

Аэроплан был небольшой, дед обозвал его «Як-12, спартанская версия или дедушка „Сессны“, как вариант». С другой стороны, что-то большее на нашу полосу не село бы, и тем более — не взлетело. В четырёхместной кабине нашлись трое: пилот, представитель морского ведомства в звании капитана второго ранга, на сухопутный лад — подполковника, и его сопровождающий, не то адъютант, не то охранник, с чемоданчиком в руках. И, пока мои дружинники ездили в Червень за топливом, нас никто не потрудился заранее предупредить о необходимости его запасти, я пригласил прилетевших в имение.

Капитан второго ранга, несмотря на сравнительную молодость, лет сорок-сорок пять на вид, был чопорным и немного даже высокомерным.И попытался давить чином, обратившись ко мне «господин инженер-капитан», при этом акцентировал голосом слово «инженер». Видимо, не одно поколение офицеров должно смениться, несмотря на устроенную Императором экзекуцию, чтобы вот это вот ушло. Что ж, ответим.

— Тогда уж «господин гвардии инженер-капитан», если вам так больше нравится. Но поскольку я в запасе, то можно обращаться просто «ваша милость».

Лицо у кавторанга слегка, едва заметно, напряглось, но тут же расслабилось. А я про себя подумал, что «высокоблагородием» его титуловать точно не стану, чай, не младший по званию, мы с ним оба в седьмом классном чине. Если будет возбухать — стану звать его просто «господин капитан», без указания ранга. Мне, как сухопутному и практически штатскому, такое с рук сойдёт, хоть и будет на грани.

К счастью, до подобной конфронтации не дошло. Не то у моряка просто настроение плохое было, не то он смирился с нашим равенством в чинах, но смог взять себя в руки и дальше разговор пошёл нормально. А уж когда выяснилось, что мы оба — маги Кристалла, так сказать, «братья по стихии», и вовсе выровнялся. Только что он был ещё и артефактором, в отличие от меня. Рассчитавшись за макры, которые упаковали поштучно в специальные коробочки, которые на самом деле были контейнерами для перевозки кристаллов, офицеры уложили их в саквояж. При этом вздыхали, что, мол, хорошо — но маловато. Всего пять штук, причём пятый прошёл «на грани».

— Вы хоть знаете, как сильно и для чего они нужны?

— Понятия не имею. И иметь не хочу.

— Почему?

— Я знаю, что они нужны военным морякам. И этого достаточно, чтобы понять: любые лишние знания в данном случае будут именно лишними.

— Хм, благоразумно, хоть и несколько неожиданно.

Надо сказать, что жёны мои при разговоре не присутствовали, а сопровождавший «морского подполковника» мичман, похоже, права голоса не имел.

— Тем не менее, если бы вы знали…

— Поймите, быстро добыть сколько-то значимое количество не получится, хоть артельщики и мотивированы деньгами до максимума.

— Может, их количество увеличить? Или ещё что?

Я вздохнул.

— Их добывают из гигантских черепах с поперечником панциря от двух с половиной метров. И если до полуметра, даже до шестидесяти сантиметров, черепаха вырастает примерно за год — у меня на изнанке одна артель их разводит, на мясо — то нужного размера животина достигает лет через пятьдесят.

— Познавательно, но…

— Я к тому, что таких патриархов в принципе не может быть много. Кроме того, живут они — те, про которых нам известно — в болотинах, максимум по одной, и не в каждой. Болотина — это…

— Я знаю, что это такое, простите, что перебил.

— Эти болотины разбросаны на расстоянии от двухсот-трёхсот метров до полутора километров друг от друга. И выяснить, есть ли в болотине тварь — не так уж просто. Они сидят под плавучим берегом, охотятся редко. Местного травоядного весом килограммов пятьдесят-семьдесят им хватает до полугода, при этом первые два-три месяца они вообще не охотятся и ни на что не реагируют, в принципе. Есть некоторые признаки, позволяющие установить, что здесь монстра, скорее всего, нет. Но никаких признаков того, что точно есть пока не найдено. И в радиусе восьми километров от портала всех уже выбили, точно.

— Так пусть идут дальше!

— Уже ходят. Эти вот добыли на расстоянии десять-двенадцать километров. По пересечённой местности, заросшей кустарником высотой от колена до пояса, это день пути.

— Да ладно!

— По дороге — да, часа два или два с половиной. А по тем дебрям минимум часов шесть хода, плюс как минимум один привал, без остановки ломиться весь день — сдохнуть можно. Автономность