Крестоносец - Андрей Львович Астахов

они проснулись раньше меня, то ли вообще не ложились спать.

- Сэр, - сказал я с поклоном.

- Мы уезжаем, - коротко бросил рыцарь. – Будь готов.

Занимаясь конем, я мог слышать обрывки разговора, который вели сэр Роберт и дампир. Они говорили о Гаренджене. А еще у них были хмурые лица, и это мне не понравилось. Неужели кочевники собираются расправиться с нами?

Провожало нас все кочевье, но Гаренджена среди провожающих не было. Это тоже показалось мне нехорошим знаком. Зато кочевники снабдили нас едой – просяными хлебцами, копченым мясом и бараньим салом, - и десять воинов собрались проводить нас до границ земель глана Суруш. Видимо, такова была воля вождя. Командовал этой группой коренастый пожилой воин по имени Чальджен.

- Дорога показать, - заявил он, щеря в улыбке редкие коричневые зубы. – Колодца показать, помогай.

- Я бы им не доверял, - сказал дампир. – Рожи у них мерзкие.

- Мы справимся, - уверенно ответил сэр Роберт.

Покинув кочевье, мы поехали на восток через степь. Наш эскорт разделился – несколько всадников во главе с щербатым Чальдженом поехали вперед, остальные держались позади. Меня это соседство беспокоило, но говорить сэру Роберту я ничего не стал. Не хотел, чтобы он счел меня трусом.

Ехали мы до полудня, потом был короткий привал. Кочевники держались в стороне от нас. Ели они прямо в седлах, не спешиваясь. Отдохнув и осмотрев копыта лошадей, мы поехали дальше.

Ночевали мы у колодца близ причудливых меловых холмов, торчащих из равнины, как огромные сугробы грязного снега.

- Белые холмы, - сказал сэр Роберт. – До Баз-Харума осталось меньше двух дней пути.

Половину следующего дня мы ехали вдоль невысокой скалистой гряды, разрезавшей степь, пока в гряде не открылся широкий проход, ведущий на юг. Здесь, на пологом склоне горы, среди россыпей и огромных валунов, виднелись остатки гигантских, сложенных из обтесанных каменных блоков, квадратных башен. Между башнями угадывались уцелевшие части некогда мощных крепостных стен, заросших колючкой. Судя по всему, когда-то здесь была большая крепость, и забросили ее довольно давно.

- Санаян? – спросил сэр Роберт подъехавшего Чальджена.

- Санаян! – закивал кочевник. – Дорога правильный.

- Ну, вот, Мост Народов уже близко, - сказал мне рыцарь. – За этим перевалом начинаются нейтральные земли, а еще дальше, в пяти днях пути на юг - владения алифата. В Баз-Харуме мы будем послезавтра утром.

- Санаян, - сказал Чальджен, показывая на развалины башни. – Дед мой дед быть тут. Большой война. Много ашкар умирать. Много имперский резать.

- Люблю я этих степняков за честность, - буркнул Суббота. Я вопросительно посмотрел на сэра Роберта.

- Санаян был построен еще во времена Нашествия, и тут стоял сильный имперский гарнизон, - пояснил рыцарь. – Потом была война за Роздоль, и кочевники осадили крепость. После долгой осады остатки гарнизона прорвались из крепости, и Санаян был разрушен. Тут есть древний колодец, так что мы сможем напоить лошадей и…

Сэр Робертосекся. Он смотрел мимо меня. Я обернулся - со стороны степи к нам неслись всадники. Кочевники. Десятка два, если не больше. А Чальджен и его люди уже выстроились полумесяцем, перекрыв нам дорогу назад.

- Что это значит? – крикнул сэр Роберт, мрачнея.

- Земля Суруш кончаться, - ощерился Чальджен. – Больше нет гость. Аччик велеть все резать. Хороший меч, хороший лошадь, железный одежда забирать.

Я ждал чего-то подобного. Уж больно подобострастной была у Чальджена морда все это время. Оказывается, он собирался нас резать.

Резать, так резать. Не только урулы это умеют.

Боевой клич Чальджена сменился бульканьем и хрипом – Лукас метнул в него кройцшип, навылет пробив урулу грудь.

Вопли, лязг выхватываемых мечей и кинжалов.

Началось.

Как меня учили? Поводья накинуть на луку седла, конем управлять при помощи коленей и шпор, меч взять двумя руками…

Втроем против тридцати – расклад паршивый. Победить не получится.

И плевать! Пущу перед смертью столько крови, сколько смогу.

Раздумывать было некогда. И я не думал. Просто заорал и рванул вперед. За сэром Робертом. А потом бил. Во все стороны, не глядя. Иногда попадал, потому что после моих ударов что-то лязгало, чавкало, хрустело, скрежетало, плевалось горячим мне в лицо. Попадали ли по мне, не могу сказать – может, и попадали, да только боли я не чувствовал. Затмение, короче. Дикий ужас и только одно желание – выжить, выжить, выжить!

Странно, но потом я понял, что жив и что мир никуда не исчез. И окружающая реальность вернулась в облике с головы до ног забрызганного кровью сэра Роберта.

- Эй! – Глаза у рыцаря были стеклянные, бешеные, лицо было бледным, а губы посинели, как у мертвеца. – Живой?

- Жи…живой, - будто кто-то говорил за меня.

- Смотри! – проревел рыцарь.

До меня не сразу дошло, что скачущие прочь от нас в облаках пыли уродливые, движущиеся судорожными скачками полулюди-полукони – это и есть кочевники, напавшие на нас. Все, кто уцелел и теперь пытался спастись. Но не у всех получалось. Всадник в вороненой броне и в топфхельме с ревом пронесся мимо меня, нагнал отставшего, махнул мечом, и голова кочевника – хряск! - разлетелась фонтаном кровавых брызг.

Странно, но меня даже не удивляет, что преследующие кочевников воины, подоспевшие так кстати, почти все в бело-оранжевых фламеньерских плащах, и на древках их копий белые прапорцы с оранжевыми крестами. Хотя, может быть, именно в этом и заключается природа настоящего чуда, что ему не удивляешься. Так или иначе, эти воины спасли нас.

- Хороший бой, сосунок! – Это голос Лукаса Субботы. – Все, успокойся. Мы справились.

Мне хочется выть от страха. Руки трясутся, сердце бухает, во рту медный вкус крови – своей, чужой? Но разум потихоньку возвращается ко мне. Пробуждение от кошмара наступило – это главное.

Я жив. А остальное не имеет значения.

- Как ты, парень? – Сэр Роберт заглядывает мне в лицо. – Не ранен?

- Н-нет, сэр.

- Урок первый, Эвальд, - говорит сэр Роберт, вытирая меч тряпкой. – Никогда не доверяй кочевникам. У них свои представления о чести. Они едят с тобой за одним столом, а через мгновение всадят в спину нож.

Всадник в вороненой броне возвращается к нам. Его люди окружают нас кольцом.