Владимир, Сын Волка 2 (СИ) - RedDetonator

— Я не знаю, радоваться мне или переживать, — улыбнулся Владимир. — Не каждый день услышишь, что председатель КГБ следит за твоими успехами и неудачами…

Чебриков сдержанно улыбнулся.

— Мы знаем, кто именно ответственен за успехи генерал-майора Гаськова и генерала армии Ватанджара, — посерьёзнел он. — Это ваша работа, Владимир Вольфович. Мною проведено небольшое расследование вашей истинной роли во всём происходящем — было несколько удивительно узнать истинный масштаб вашего неформального влияния на ОКСВА и Представительство КГБ в Афганистане…

— Я действовал в интересах Советского Союза, — ответил также посерьёзневший Жириновский.

— Только поэтому вас не останавливали всё это время, — улыбнулся Чебриков. — Гаськов считает вас своим человеком, но у меня сложилось устойчивое впечатление, что единственный человек, чьим человеком является Владимир Жириновский — это сам Владимир Жириновский, а все остальные — это попутчики на его долгом пути к цели. Какая у вас цель, Владимир Вольфович?

— Насколько я могу быть откровенным? — спросил Жириновский.

— Насколько пожелаете, — равнодушно пожал плечами Виктор Михайлович. — Если вы беспокоитесь о прослушке, то её здесь нет.

— Я вижу, что происходит в стране, — произнёс Владимир. — Мне всё это очень не нравится, но я трезво оцениваю свои возможности и понимаю, что не могу изменить почти ничего.

— Что именно из происходящего вас не устраивает? — уточнил Чебриков.

— Гласность, либерализация, кооперативы, — перечислил Жириновский. — Да, моя деятельность, связанная с кооперативами, может озадачить, но мои действия соответствуют цели, которую я преследую. А цель — смягчить последствия того, к чему всё идёт.

— А к чему всё идёт? — поинтересовался Виктор Михайлович.

— Вы сами уже должны всё прекрасно понимать, — улыбнулся Жириновский.

— Сделаем вид, что я ничего не понимаю, — предложил председатель КГБ.

— Внедрение в советскую экономику рыночных элементов, идущих вразрез с идеями марксизма-ленинизма, может свидетельствовать лишь об одном… — сказал Жириновский. — И если бы это были временные меры, как с НЭП в 20-е годы, но генеральный секретарь, я это специально перепроверил, не делал публичных заявлений о том, что это временные меры. Напротив, он подчёркивал в ряде своих выступлений, что это стратегический переход. По моему мнению, этот переход не влечёт за собой ничего хорошего, но я ничего не могу с этим поделать, поэтому изо всех сил пытаюсь смягчить последствия для страны. Но мои возможности ограничены.

Чебриков молчал и смотрел на него пристальным взглядом.

— И вы сделали эти выводы, исходя из общедоступных данных? — наконец, нарушил он повисшую тишину.

— Да, — не моргнув глазом, солгал Владимир.

— Интересная аналитика… — произнёс Виктор Михайлович. — И каким образом вы собираетесь смягчить последствия этого перехода?

— Я ожидаю, что в скором времени будет разрешено открывать кооперативы во всех разрешённых законом сферах, — ответил Жириновский. — Вы прекрасно осведомлены, что я аккумулирую часть прибыли с кооперативов общественного питания — они нужны будут для дальнейшего расширения.

— Да, я об этом прекрасно осведомлён, — улыбнулся Чебриков. — Вас не остановили только потому, что лично мне интересно, с какой целью вы всё это делаете. Дальнейшее расширение — продолжайте, Владимир Вольфович.

— У меня есть план, — сообщил ему Жириновский. — Открытие тысяч и десятков тысяч кооперативов по всему Союзу. Разумеется, с перспективой на сотни тысяч. Я хочу начать настоящее и масштабное производство товаров народного потребления, а не подлую и мерзкую фикцию. Это будет отличать меня от тех подонков и мерзавцев, которые уже проявили свою истинную сущность…

Он имеет в виду кооперативы, открытые для обнала — уже есть несколько кооперативов, заключающих с заводами договоры о поставках продуктов питания, но не поставляющих ничего, получая за это безналичные деньги. Это чистый обнал, (1) губительный для советской экономики, но это, пока что, только цветочки.

И Чебриков прекрасно осведомлён о том, что происходит, но не трогает никого, пока что. Орлов сфокусировался на «комсомольцах», уже делающих свои тёмные дела, причём рапорты с подробностями, несомненно, попадают на стол к председателю.

— Да, мне известно о подобных подонках и мерзавцах, — улыбнулся Виктор Михайлович. — Но, пока что, всё это выглядит так, будто вы просто хотите присоединиться к ним.

— Виктор Михайлович… — поморщился Жириновский. — Скажите — я хоть рубль, заработанный в кооперативах, на себя потратил? Мне достаточно для жизни зарплаты председателя райисполкома. У вас же есть подробные сведения — начиная с 1983 года, я хоть рубль взял для себя?

— Учитывая ту аферу с видеомагнитофонами? — с усмешкой уточнил Чебриков.

— Да даже если её учитывать! — ответил Владимир. — Хоть рубль ради своего шкурного интереса я с этого потратил?

— Насколько мне известно, нет, — покачал головой председатель КГБ. — Не считая покупки импортной бытовой техники, разного рода дорогостоящих безделушек и большого количества сигарет…

— Это нужно было для выполнения задания, — напомнил Жириновский.

— Я знаю, — кивнул Чебриков. — Буду откровенен — мы говорим с вами сейчас только потому, что я не сомневаюсь в вашей чистоплотности, товарищ Жириновский. До сегодняшнего дня мне была не очень понятна ваша мотивация — ваше поведение выглядело очень странным, нетипичным, но теперь мне стало ясно, чем это обусловлено. Если хотите курить — курите.

Владимир сразу же достал из кармана пачку сигарет и закурил.

— Генерал-майор Гаськов считает, что ваши инициативы нужно поддерживать, — продолжил Чебриков. — Он очень высоко оценивает ваши действия в Афганистане, а также ратует за то, чтобы ваши Дома воинов-интернационалистов получили всяческую поддержку. Впрочем, подобное же я слышал от полковника Орлова. Он вообще утверждает, что без вашего вмешательства, мы бы до сих пор не знали, что делать с ограниченным контингентом.

Жириновский скромно промолчал.

— Следовало бы восстановить справедливость и передать вам права на «методику Гаськова», — произнёс Чебриков.

— Не стоит, — покачал головой Владимир. — Мне всё равно, потому что я добился поставленной перед собой задачи — оздоровления кадров в ХАД.

Его задача была даже многократно перевыполнена: все министерства ДРА выбракованы и избавлены от некомпетентных.

— То есть, вас не интересует признание, которое положено за настолько грандиозную разработку? — нахмурился Виктор Михайлович.

— Нет, не интересует, — улыбнулся Жириновский. — Может, вы этого ещё не поняли, но я человек результата. Мне не очень-то важно, чтобы обо мне думали хорошо, меня не сильно волнует признание. У меня есть цели, к достижению которых я стремлюсь. И признание в КГБ для этого практически бесполезно.

— Значит, вы хотите поиграть с ними на их поле, я верно понимаю? — спросил Чебриков.

— Да, Виктор Михайлович, — кивнул Владимир. — И мне бы не помешала своего рода протекция от кого-то вышестоящего.

Изначально он видел в этой роли Гаськова, но тут однозначно понятно, что Чебриков всё прекрасно понимает и не расположен резко против. Интерпретировав это как готовность к сотрудничеству, Жириновский решил рискнуть.

Директор бы никогда не пошёл на такое…

«Но я не Директор», — с ожесточением подумал Владимир. — «Я лучше».

— Протекция? — нахмурился председатель КГБ.

— Судя по всему, я буду вынужден заниматься кое-чем незаконным, — сказал Жириновский. — Кому-то это будет видно. И если этот кто-то поймёт, что я в этом деле один, то ему не составит труда убрать меня с поля.

— Вы можете дать гарантии, что это всё будет делаться не ради вашего обогащения? — спросил Чебриков.

— Полная бухгалтерская прозрачность лично для вас, а также подробные рапорты о каждой совершённой мною незаконной операции, — улыбнулся Жириновский. — Вы будете держать обе руки на моей шее, потому что мои намерения чисты и я уверен, что ваши тоже.