Оторва. Книга пятая (СИ) - Ортензия

Вместе с нами в палатке обедала группа из Узбекистана, в которой на десять мальчишек, было тридцать девчонок. В прошлой жизни, мне не приходилось сталкиваться с узбечками и потому, бросив на них взгляд, я даже замерла с ложкой у рта. Создалось впечатление, что они приехали не на военно-патриотический слёт, а на конкурс красоты, до того были хороши собой. Даже мелькнула мысль, что это чирлидерши, которые после каждого выступления своей команды будут весело размахивать помпонами.

С одной из них, такой же любительницей вишнёвого компота познакомилась за уничтожением сладкого напитка. Что такое чирлидерши, она не знала и заявила, что все они будут принимать самое активное участие в соревнованиях. Потом вздохнула и добавила: «Кроме неё». Но почему, новая знакомая не стала откровенничать и при этом мило покраснела.

Звали узбечку Садия, с ударением на первый слог и разговаривала на русском без акцента, что меня немного удивило.

— Но пишется, не так как произносится, — сказала она и взяв палочку, вывела на земле.

Я несколько секунд разглядывала надпись, а потом всё же решила переспросить:

— После буквы «а», твёрдый знак?

— Ага, — весело откликнулась Садия, — а означает: удачливая и хороший товарищ.

Немного поболтав, мы дружески попрощались и разбрелись по своим отрядам.

После такого сытного обеда, я надеялась завалиться спать, но Иннокентий Эдуардович все планы на этот счёт испортил, сообщив, что нас ждут на складе, для получения обмундирования.

А когда все уставились на него с удивлением, он пояснил:

— А вы думали, будете ходить по лагерю в своей разношёрстной одежде? Вы приехали куда? Правильно. На военно-патриотический слёт. Всем вам выдадут военную одежду, в которой и будете соревноваться.

Неожиданно. Представила себя в галифе и непроизвольно вырвался смешок. А какую форму нам могли предложить? До афганки далеко и то поступать она будет только туда, а нам выдадут образца 69 года и таскайте на здоровье.

Не ошиблась. Пацанов так и вырядили. А девчонкам раздали юбки и гимнастёрки. Думала и сапоги кирзовые в придачу получим, но кто-то у армейцев сообразил, что это будет перебор и все поголовно получили ботинки для жаркого климата, хоть на том спасибо. Ещё бы носочки острые и получили моду XXI века.

Но был и плюс. При складе, часть палатки отвели под бытовку, где было десять столов, типа гладильных досок и столько же утюгов. Единственное место, куда армейцы подвели электричество. Иннокентий Эдуардович сказал, что за пару дней свет будет везде, но мне пока и этого было достаточно.

Уже в палатке примерила юбку. Я сразу поняла, что приготовили дичь, но не ожидала до какой степени. Даже коленки почти прикрыла. Да мне такой фасон вообще не идёт. Дома подобное уже напяливала на себя и перед зеркалом крутилась. Они совсем рехнулись, если решили, что я в этом куда-то пойду.

К тому же, старший лейтенант поинтересовался, кто из нас Бурундуковая и выдал мне два десятка листов А4, на которых был план мероприятий где мне надлежало участвовать. Едва не сдурела, пробежав его глазами, даже пожалев, что мымру высадили. Может ей удалось бы меня опорочить и навесить план на Гольдман. Да кто бы мне об этом сказал в Кишинёве, осталась дома. Заперлась на все замки и не отвечала.

И мымра, идиотка. Кто так план по нейтрализации противника готовит? Ко мне бы обратилась и я первой поддержала.

И Валера, гад.

«У флагштока постоишь, флажок на мачту поднимешь и всё».

Да мне каждый день предписывалось проводить комсомольские собрания и вбивать в головы юным неофитам, что народ и партия едины. На день открытия слёта толкнуть небольшой доклад минут на сорок, участвовать каждый день в выносе комсомольского знамени, а 22 июня отшагать невесть сколько пешком до могилы неизвестного солдата и там выдать небольшую речь (время не указывалось).

Слава Богу, нести знамя не мне, но ботинки весят грамм по 600–700 каждый, у меня после таких похождений, ноги отвалятся. И это ещё самое легкое из списка. Да они совсем охренели.

Но раз уж сон перебили, решила заняться юбкой. Подвернуть её не получилось, пришлось бы трижды это делать, поэтому достала ножницы и откромсала лишнее. Подвернула край и подшила иголкой с ниткой. Зелёной, недаром с собой взяла, как чувствовала, что пригодиться. На машинке сделала бы быстрее и аккуратнее, но и вручную вышло неплохо. Гимнастёрку тоже ушила, чтобы не болталась на мне как балахон монаха.

Сходила к рукомойникам и постирала вещи, а когда начала отжимать подошёл ещё один старший лейтенант и помог, а потом сказал, что за последней палаткой место для прачечной имеется.

Заглянула. Несколько плоских ванн и десяток ребристых досок, что вероятно заменяли стиральные машины. А как этим можно пользоваться увидела на примере двух девчонок из Таджикистана, которые усиленно тёрли свои вещи об эти самые доски. Зашибись!

Вещи подвесила к верхней койке, а чтобы вода не капала на постель, закатала матрац и занялась более приятным делом. Взяла кружку, кофе, укороченную юбку и ушла в бытовку.

Юбку прогладила быстро, чтобы не топорщилась внизу, а вот кофе на перевёрнутом утюге закипал очень долго и привлёк своим запахом, который проник в каждый уголок палатки, сразу двух офицеров среди которых один оказался капитаном. Пацан, лет 27–28 и на Синицыну его возмущённый бред никак не подействовал. Тем более кофе начал закипать, и я выдернула шнур из розетки.

— Какой отряд? Фамилия? — грозно повторил он свой вопрос, когда я его проигнорировала, хватая носовым платком, свёрнутым несколько раз, кружку с заветным напитком.

Сделала глоток и, закатив глаза, ответила:

— А вот не нужно на меня повышать голос, товарищ капитан. Мы не в армии и я не военнообязанная. Это ваша недоработка. Поставьте сюда плиту газовую и никаких проблем, — потом дошло, что сморозила глупость, как они газ сюда будут проводить? И поправилась, — электрическую. Чтобы хоть кофе сварить можно было. Я без утренней чашечки, вообще никакая. А то никаких условий.

— Что? — он даже подвис, как старый ноутбук с оперативкой на два гига.

— Плитку, говорю, электрическую установите здесь, чтобы создать более благоприятные условия для участников, — я сделала ещё один глоток и прикрыла глаза от удовольствия, а потом зашагала на выход.

— Да ты понимаешь, что сегодня же вылетишь из команды, а твоя группа получит минус десять баллов? — прокричал он мне вслед.

Что такое минус десять баллов? Да хрен его знает, а вот по поводу вылетишь, заинтересовало. Развернулась лицом к капитану, пригубила и ответила:

— Ммм, товарищ капитан, буду вам премного благодарна. Команда из Молдавии. Найдёте меня там, — и, пройдя тамбур, вышла под палящие лучи солнца.

Лейтенант нагнал меня около нашей палатки, когда я уже нырнула в тень маскировочной сетки и, усевшись на деревянную табуретку, которых мальчишки вынесли на улицу штук десять, наслаждалась напитком. Но искал он не меня.

Виталик в это время заглянул в кружку, принюхался и удивлённо спросил:

— А ты где кофе нашла? Да ещё с таким ароматом.

Я ответить не успела. Под сетку, пригнувшись, прошёл лейтенант и, окинув всех быстрым взглядом, спросил:

— Где старший группы?

Иннокентий Эдуардович как раз выныривал из палатки, поэтому вопрос услышал и сразу представился.

Лейтенант незаметным движением поправил пилотку и козырнув, сказал:

— Товарищ подполковник, лейтенант Зубарев. Прислал товарищ капитан, сообщить, что проводит осмотр обмундирования и через десять минут подойдёт.

— Понял, лейтенант, сейчас организуем, — и перевёл взгляд на Виталика, — Широков, объяви в палатке, а то половина уже спать улеглась. Ева, предупреди девочек.

Вот что за нездоровое явление? Какой смотр?

Я скривилась, но потопала в обход палатки. И здесь мёртвое царство. Положила юбку на матрац, сделала глоток кофе, посмаковала его во рту, а потом гаркнула:

— Рота подъем! Всем облачиться в форму и выходи строиться!