Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов

занимается велоспортом на стадионе. Будет через час с небольшим. А что, вы соскучились?

Ян Олегович снова фыркнул.

— Расскажи про свою охоту! — включился в разговор Василий. — Правда, что данайцы прозвали тебя «Искандер Бестибойца».

Что ж, пришлось сказать. Весь вечер мы беседовали с Артемием и Василием, а Ян Олегович в основном многозначительно молчал. Начали о заводе, Ян Олегович сухо признал мои успехи в производстве и предложил расширить бизнес. Потом перешли на разное — об обстановке в Югопольске, о климате, о яхтах и прочем. О моём теневом бизнесе и близком общении с князем, я, конечно, рассказывать не стал. Хотя об охоте за зверем и путешествии к Пирамиде — рассказал в красках и подробностях.

— И тут дерево наверху начинает гореть и хлестать всех щупальцами, и мы… — рассказывал я, и вдруг осёкся: мои глаза закрыли чьи-то тёплые ладони.

А затем меня поцеловали в щёку.

— Саша, как хорошо, что ты приехал! — раздался голос Северины за спиной. — Идём-ка на пару минут, прогуляемся?

Меня бесцеремонно выдернули с дивана и повели в сад.

Взгляд Яна Олеговича, как я успел заметить, в этом моменте сменился с жёсткого на ненавистный.

Но секунду спустя мой взгляд уже ласкали изгибы тела стройной девушки в обтягивающей велоформе, шедшего впереди. Северина провела меня мимо мило беседующих Капиталины Павловны и Ваки (стоп, что⁈ мило беседующих⁈), отвела за первый ряд лабиринта из постриженных акаций в саду, затем схватила за шею и впилась в губы поцелуем.

Не скажу, что я не ждал такого и не планировал — да, блин, ждал, и думал об этом, но не так же сразу? Неужели снова…

— Саша, спаси меня, — шепнула она, подтвердив мои опасения. — Забери меня отсюда. Я уже не могу здесь.

— Именно поэтому вы меня только что поцеловали, Северина Артуровна? — спросил я. — Чтобы убедить помочь? Нет уж, я, конечно только что понял, что очень хочу, чтобы это повторилось. Но если причиной явилась просьба о помощи — я выполню её безо всяких поцелуев.

— Ох, Саша, как ты любишь всё усложнять, да-да, я знаю, что ты не строишь отношения с партнёршами по бизнесу и девушками в беде, — продолжила шептать Северина, гладя меня по щеке. — Мне уже всё рассказали. Я уже навела справки.

— Северина Артуровна, вы неподражаемы, — констатировал я, всё ещё смакуя внезапный переход на «ты».

— Северинка, Рина, Риночка, прекрати меня звать по отчеству, прошу… И давай считать, если тебе так проще, что поцелуй отдельно, а просьба — отдельно. Сначала ты меня выведешь отсюда, а потом… Потом мы вернёмся к другим вопросам. К тому же, я уже всё решила. У меня забронирован номер в отеле «Маринер», в котором вы остановились со своей бандой, а Капиталина Павловна уже собрала мои вещи.

Вот так вот, Саша. Ты снова попался, сказал я тебе. И что прикажете делать? Предавать свои убеждения? Отказывать девушке в просьбе?

Тем более — в ТАКОЙ просьбе…

Но я всё же решил попробовать угнаться за двумя зайцами. Включить дипломатическую железу на полную.

— Хорошо, но я должен завершить беседу, — сообщил я. — Ян Олегович очень косо на нас посмотрел, если ты, Севериночка, не заметила. Не то, чтобы мне это сильно важно, но не люблю портить первое впечатление от встречи с деловыми партнёрами.

— Хм…

— Даже по такой важной причине, как ты, — вовремя добавил я. — Не расскажешь мне, кстати, в чём дело?

— Потом… Я понимаю… он может быть полезен твоему бизнесу, — кивнула она и направилась обратно в гостиную. — Но я сейчас всё ему скажу.

Я кивнул и последовал за ней. Она начала говорить сразу с порога.

— Дядя Ян, Александр — мой хороший друг, и вам совершенно незачем волноваться. Он всего лишь покажет мне… свою яхту, и я вернусь до полуночи.

Она сказала это, казалось бы, привычным, уверенным голосом, но я всё услышал. Её голос дрожал. Именно с такой интонацией говорят властным родителям подростки, когда у них происходит запоздалый «подростковый бунт».

А я в этом бунте был, судя по всему, инструментом. Эдаким проколотым ухом, побегом на полуночную дискотеку с подругами.

Первым мальчиком-хулиганом, которого привели в родительскую двушку в хрущёвке.

— «Покажет мне яхту» — это такое выражение? Так теперь называется? — вполголоса спросила Василия Амелия, хихикнув.

А вот реакция «родителей» была ожидаемой. Им было не до смеха.

— Ты никуда не пойдёшь, Северина, — спокойным, но властным голосом ответил Ян Олегович. — Я уже всё понял, что ты задумала. Но твоё место — здесь, в семье.

Что ж, вызов принят. Теперь я точно убедился, что Северина является «девушкой в беде».

Глава 102

Плановый и неплановый поцелуи

Возникла короткая и напряжённая пауза. Даже сладкая парочка молодёжи изменилась в лице. Вжались в диван и глазами захлопали. Не ожидали, видимо, такого гнева патриарха.

Один Артемий рассмеялся — странно, как-то нервно и даже неестественно.

И вдруг я понял, почему граф бушует. Ведь он действительно ничего не может сделать. И не сделает. Это был гнев бессилия — самого страшного чувства в жизни властного мужчины.

И, черт возьми, я его хорошо понимал.

— Ваше Сиятельство, — счёл нужным сказать я. — Заверяю вас и даю слово дворянина, что всё произошедшее здесь и наш диалог не станет достоянием общественности. Ваша репутация не пострадает. Общество давно не осуждает такого. Я не в курсе всех деталей, но Северина Артуровна по всем признакам не принадлежит к порушенному в правах сословию. И вправе сама решать, когда пришло время выпорхнуть из гнезда.

— Довольно! — прорычал патриарх, сжимая кулаки. — Артемий! Почему ты молчишь? Тебе нет до этого дела?

— Я тебе говорил, папенька! Я же говорил, что ничего не выйдет, ведь так? — всё ещё через смех говорил Артемий.

А вот это уже очень, очень стрёмно.

— Я сказал, что она должна остаться здесь! — продолжил бушевать патриарх. — Этот… этот мальчишка… что за вздор! Будто бы я не знаю, что за народ приплывает в Югопольск на тех кораблях? Кому князь Белый раздаёт дворянские грамоты.

— Ян Олегович, — продолжил я. — «Этот мальчишка», как вы выразились, показал один из лучших результатов на старте бизнеса среди ваших партнёров в секторе биотоплива, как вы