Том 5. Красный Жрец - Cuttlefish That Loves Diving

об этом думаю, — улыбнулась Форс. — Э-э, как бы то ни было, можно считать, что ты завершила расследование, не так ли? Хотя в так называемом секрете наверняка ещё есть что раскапывать, но в общих чертах суть дела и его контуры уже ясны.

Сио несколько секунд отрешённо смотрела на врата перед собой, а затем произнесла:

— Но какой в этом смысл? Я ничего не могу и не смогу с этим поделать.

— Нет-нет, если говорить лишь о противниках, то статус того не так уж и высок. По крайней мере, мы можем смотреть ему прямо в глаза, — серьёзно утешила подругу Форс. — Когда ты достигнешь качественного скачка, то поймёшь, что способна вмешаться в это дело. По крайней мере, в ту его часть, что не затрагивает высшие уровни.

Форс, присоединившаяся к Клубу Таро гораздо раньше Сио, была свидетельницей некоторых замыслов Шута. С помощью своих Благословлённых и членов Клуба Таро он сорвал пришествие Истинного Творца, раскрыл тайну Банси, завладел частью власти в домене Бури и вмешался в судьбу артефакта 0-08. По сравнению с ангелами, Королями Ангелов и даже истинными богами, замешанными в этих делах, какой-то там король Георг III и впрямь был не так уж и важен.

Сио медленно подошла к выходу и, немного помолчав, сказала:

— Я поняла, что ты имеешь в виду. Мы вернёмся в Восточный Район. Пока не будем торопиться с переездом. Когда я получу формулу зелья Судья, тогда и спрячемся окончательно. Думаю, после сегодняшнего они не рискнут продолжать расследование в отношении нас.

— Конечно, они всего лишь тени, что прячутся во тьме и боятся солнечного света, — поспешно согласилась Форс и тут же со вздохом добавила: — Надеюсь только, что ответ от моего учителя придёт до того, как мы снова переедем.

Сио провела рукой по своим светлым волосам и, выходя из церкви, серьёзно произнесла:

— Как только получу формулу, я куплю ту пуговицу и постараюсь как можно скорее продвинуться.

— Неплохо, боевой дух к тебе вернулся, — заметив это, с улыбкой поддразнила её Форс.

Сио ничего не ответила и с серьёзным выражением лица пошла дальше.

Сделав несколько десятков шагов, она вдруг остановилась и, не оборачиваясь, сказала:

— Моих денег, наверное... наверное, не хватит на ту пуговицу. Тогда... тогда одолжишь мне немного... Я обязательно верну.

Форс на секунду замерла, а затем рассмеялась:

— Хорошо. Если мои догадки верны, всё необходимое для моего дальнейшего продвижения я смогу получить от учителя.

В четверг в полдень Клейн под предлогом отдыха вернулся в главную спальню, вошёл в ванную и, сделав четыре шага против часовой стрелки, оказался над серым туманом.

Он полагал, что стеклянная бутылочка с зельем уже должна была завершить поглощение.

Сев в кресло с высокой спинкой, принадлежащее Шуту, Клейн жестом руки снял изоляцию и притянул к себе объект.

Прозрачная стеклянная бутылочка окрасилась в тёмные тона, её поверхность покрылась сеткой, мерцающей слабым светом, что придавало ей вид произведения искусства.

Внутри было совершенно пусто, не осталось ни капли зелья. Широкое горлышко покрывала пелена клубящегося света, и стоило Клейну взглянуть на неё, как возникало чувство, будто его затягивает внутрь.

Едва слышно из бутылочки доносился голос:

«Бросьте сто золотых монет, и исполнится одно ваше желание...»

«Бросьте сто золотых монет, и исполнится одно ваше желание...»

У кого это она научилась... Должен признать, эти монотонные повторения и впрямь способствуют гипнозу... Если действительно бросить сто золотых монет, это будет равносильно добровольному открытию врат своего Тела Разума. Бутылочка тут же получит контроль и превратит тебя в своего раба... — Клейн, проведя краткий анализ, призвал Незатенённое Распятие и под давлением серого тумана вонзил его в горлышко.

— Ты... Дьявол! — истошно завопил голос из бутылочки, но тут же был заглушён серым туманом.

Глава 1057: Потустороннее и обыденное

Разобравшись с видоизменённой стеклянной бутылочкой, Клейн достал золотые карманные часы, открыл их и запомнил время.

Он должен был вернуться сюда через три часа, чтобы отделить Незатенённое Распятие от Бутыли Рабства. Только так можно было получить чистую Потустороннюю Черту Манипулятора, а не продукт, смешанный с чертами всех предыдущих Последовательностей.

Словно провожу научный эксперимент... — Клейн слегка кивнул, убрал часы и вернулся в реальный мир, чтобы по-настояшему отдохнуть.

В четыре часа пополудни камердинер Энуни под бдительным взором дворецкого Вальтера постучал в дверь спальни своего нанимателя.

— Что такое? — Дуэйн Дантес в пижаме, потирая виски, открыл дверь.

Энуни поклонился:

— Сэр, позавчера вы приняли приглашение госпожи Рианы на послеполуденный чай. Он состоится сегодня.

— Хорошо, дайте мне четверть часа на сборы, — сказал Клейн, взглянув на дворецкого Вальтера.

Затем он распорядился, обращаясь к камердинеру:

— Войди и помоги мне переодеться.

Когда в комнате остались только он и его марионетка, Клейн, управляя последней, чтобы та принесла подходящую для чаепития одежду, то и дело поглядывал на настенные часы.

Примерно через десять минут, повязав галстук и надев пиджак, он на том же месте сделал четыре шага против часовой стрелки и вознёсся над серым туманом.

С момента его последнего визита прошло ровно три часа.

Видоизменённая бутылочка, прижатая силой серого тумана к Незатенённому Распятию на самом краю длинного бронзового стола, уже утратила свой вид с мерцающей сеткой. Она словно в одночасье превратилась из произведения искусства в обыденный предмет с улицы.

На дне бутылочки выпал обильный серовато-белый осадок. Он, будто живой, самостоятельно перетекал и сгущался, образуя нечто похожее на сердце размером с детский кулак. Поверхность его была покрыта не только множеством складок, но и испещрена трещинами, напоминающими глаза. Что до сложных, объёмных узоров, символов и знаков, уходящих вглубь и пронзающих пустоту, — они были почти идентичны тем, что Клейн видел, когда получил Потустороннюю Черту Хвина Рамбиса.

Лишь с небольшими отличиями... — Клейн ослабил давление серого тумана и вынул Незатенённое Распятие из горлышка бутылки.

Только после этого отделившийся предмет окончательно отделился от видоизменённой бутылки, став целостным и независимым.

Клейн взял левой рукой этот предмет, похожий то ли на мозг, то ли на сердце, несколько секунд рассматривал его, а затем бросил в кучу всякого хлама под покровом серого тумана.

В этот момент из видоизменённой бутылки вновь раздался голос, но уже довольно слабый:

— Ты... этот... Дьявол...

Клейн не ответил, снова вонзив Незатенённое Распятие, которое держал в правой руке, в горлышко, и намертво прижал его силой серого тумана.

И в древнем дворце