Время разбрасывать камни, и время собирать их (СИ) - Артемьев Юрий

— Ну-уу…

Послышались недовольные возгласы из толпы.

— Вы не сердитесь! — ответил я на невысказанные вопросы. — Нам с братом завтра рано уезжать…

— Как? Куда? — снова град вопросов.

— В спортивный лагерь.

И ведь почти и не соврал. В лагерь-то мы обязательно поедем. Но вот только чуть попозже. Есть ещё некоторые дела в златоглавой столице…

— Так что последняя песня на сегодня. — объявил я.

Не знаю, почему я выбрал именно эту песню. Просто в голове моей просто жужжал от напряжения внутренний компьютер. Я много песен знаю из будущего. И многие из них могли бы стать хитом сегодняшнего вечера. Но я включил такую строгую цензуру, что большинство песен сразу же были безжалостно отброшены. В одних из них тексты не слишком подходили парню моих лет. В других и вовсе было про «хруст французской булки». Не те нынче времена… Пока ещё не принято петь про благородных белых офицеров. И даже про поручика Голицына и корнета Оболенского, кажется, ещё не спели…

А вот эта песня, мне показалась и вполне себе лирической и нейтральной.

Я принёс тебе в подарок,

Не тюльпаны, не жасмин,

Не пионы и не розы,

Не подснежники с вершин.

Я перо Жар-птицы… Подарю тебе.

Слова из песни группы «Браво» были простыми, и, как мне показалось, вполне себе лояльными даже по нынешним временам. Про жар-птицу в русских сказках завсегда рассказывали. Так что никакой бесовщины и религиозной агитации приписать не получится…

В день ненастный, в час, когда постучится в дом беда,

И не справиться тебе одной,

Две монеты брось в огонь и перо три раза тронь,

И Жар-птица прилетит за мной.

Пропев дважды второй припев, я протянул гитару Толику и сказал:

— А на сегодня — это всё.

Ответом мне были дружные аплодисменты.

Приятно, чёрт возьми. И хотя песни не мои, но пел-то их я. А голос уже ломается. Скоро не могу брать высокие ноты… Старею… Тьфу ты ну ты. Взрослею, конечно же.

С нами прощались все присутствующие. Я даже немного устал пожимать чужие ладони.

— Запиши мне слова песен! — попросил Толик.

— А аккорды запомнил? — спросил его я.

— Не особо. Но если можешь, то и аккорды тоже.

— Давай так сделаем. Я дома всё что вспомню запишу, а потом Гарику передам. Мы с ним точно ещё увидимся.

После моих слов, Гарик хитро улыбнулся. Кажется, он понял мои слова по-своему. Хотя… Правильно он всё понял. Судя по его сегодняшнему поведению, он вполне годится кандидатом в Особый отдел. Но там уж пусть Авдеев решает. Или тот, кто будет принимать решение. Наверняка парня и его биографию просветят насквозь. Но так уж заведено. И я считаю, что это правильно. Случайным людям нечего делать в спецслужбах. Сколько предателей пригрела на своей груди Родина? Хотя, по большей части. Это были просто скрытые враги. У таких и в биографии, наверняка, было чище чистого. Да ну их на фиг. Не на ночь глядя бесов поминать.

Гарик протянул мне записку с номером своего телефона, и мы расстались.

Ну а дома мы не долго бодрствовали… День был насыщенный. А прогулка на свежем воздухе на ночь глядя — хорошее такое натуральное снотворное средство.

Завтра… Это будет завтра. И совсем не хотелось перед сном заморачиваться на тему: «Что день грядущий нам готовит?»

Глава 15

Глава пятнадцатая.

Бывает ход мысли, бывает и полёт. А у меня сплошная пробуксовка на месте.

Фортуне я давно не верю.

Она обманывает часто.

Жизнь, в основном, одни потери.

И впереди не видно счастья.

05 июня. 1974 год.

СССР. Москва. Новогиреево.

«Нас утро встречает прохладой…» Так что ли пелось в старой советской песне? Лето в самом начале. На календаре пятое июня. А за окном противный дождик. И не тот, что называют грибным, после которого яркое солнышко пробивается сквозь рваные тучи. А тот самый, который с грозой… Но в стихах Фёдора Тютчева он обычно в начале мая, а вовсе не в начале июня.

— Погода сегодня на редкость хороша… — словно озвучивая мои мысли, высказался Лёшка. — Думаешь, что Авдеев сегодня пришлёт за нами машину?

— А хрен его знает, товарищ майор. — меланхолично откликнулся я, не делая никаких попыток выбраться из-под одеяла.

— Сам ты — «майор». — огрызнулся братишка.

— Подполковник. — поправил его я.

— Да какая, в жопу, разница. — буркнул Лёха. — Пацан ты ещё желторотый. Зелёный, как хрен у лягушки…

— Я, пожалуй, расстрою тебя, брат. Ты плохо разбираешься в половой жизни земноводных. У самца лягушки нет никакого хрена. Самка мечет икру в воду, а самец из клоаки оплодотворяет её.

— Вот я и говорю, что всё идёт как-то через жопу.

— Да ну тебя. И так настроение… дождливое.

Откуда-то из-за дверей раздался бодрый голос тёти Наташи:

— Мальчики! Пора вставать. Завтрак уже готов.

— Чур я первый в ванну. — подскочил, как ужаленный, Лёшка, и ускакал умываться…

— Мистер Торопыга! — пробурчал я. лениво поднимаясь.

А настроение и на самом деле было унылым, сродни дождливой погоде за окном.

Зато завтрак сразу поднял моё настроение. Тётя Наташа на кухне просто волшебница. Лёха тоже поглощал завтрак со здоровым аппетитом. В общем, мы так увлеклись завтраком, что даже и не заметили, как в коридоре появился Авдеев. Похоже, что у него был свой ключ от этой квартиры, так как в дверь никто не стучался и не звонил. Иначе бы его появление не было бы для нас таким неожиданным.

— Приятного всем аппетита! — бодрым голосом пожелал он нам.

Я искренне позавидовал его этой утренней бодрости. Мы, только недавно проснувшиеся, хоть и уже приняли на грудь немалую дозу вкусной и сладкой рисовой молочной каши, но всё ещё одной ногой были там, в долине снов…

Вечная война противоположностей. И я это сейчас не про борьбу добра и зла, тьмы и света и всяких там иней и яней… Я про вражду сов и жаворонков.

Жаворонки правят миром. Они обозначили раннее утро, как время достаточной для пробуждения от сна. Вот лично я с удовольствием бы просыпался в полдень или позже. Зато вечером, стоит только солнышку зайти за горизонт, эти ранние птички уже стремятся улечься в гнёздышке. А у меня наоборот наступает период наибольшей активности. И я в ночь-заполночь готов что-то делать, творить и общаться. Но в это время большинство людей уже спят. Потому что именно жаворонки и составляют большинство…

— Наташенька! Накормишь меня!

— Конечно. — улыбнулась наша кормилица. — Присаживайся!

— Мы уже поели. — сообщил Лёшка, делая попытку встать из-за стола.

Полковник на него глянул, и Лёха сразу передумал. А тут и тётя Наташа слегка подсуетилась.

— Может добавки, Лёшенька?

От добавки брат не отказался. Да и я с удовольствием к нему присоединился. Ожирение нам с ним не грозит. Все лишние калории сгорят в одночасье. Тем более, если память мне не изменяет, нам скоро предстоит поездка на море. Хотя при новых обстоятельствах она может и не состояться. Ведь теперь у Особого отдела нет необходимости проверять нас на боеспособность. Правда знает об этом только Авдеев. Но я думаю, что у него хватит рычагов для управления неповоротливой бюрократической машиной. Да и вряд ли бюрократия главенствует в Особом отделе. Когда надо, решения принимаются быстро, и действия сотрудников не ограничены рамками строгих, но порою вредных и бессмысленных инструкций, спущенных сверху. Главное, чтобы спецслужба не скатилась до уровня опричников, творящих беспредел по своему хотению.

— Ну что, готовы? — спросил Авдеев, быстро по-военному прикончив завтрак.

— А мы, как пионеры: «Всегда готовы!» — игриво ответил ему Лёшка.

— И какие у нас планы на сегодня? — всё же попытался уточнить я.

— Планов у нас, как всегда, громадьё.