Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть 1. - Алексей Хренов

Утром в назначенное время, чисто выбритые и с фанерными чемоданами, Лёха вместе с Кузьмичом, как пионеры, переминались с ноги на ногу у окошка кассы. Пустив Кузьмича первым Лёха подсмотрел, как Кузьмич дрожащей рукой расписался за 2000 песет, и кассир выдал ему пачку фиолетово-красных купюр номиналом по сотне. Лёха с интересом наблюдал, как тот нервно запихивает их в карман штанов, словно боясь, что деньги вот-вот исчезнут.

– Давай, давай, не застревай, – Лёха, подвинул Кузьмича и сам занял место у окошка.

Напротив своей фамилии Лёха заметил еще и приписку о 300 рейхсмарках. Получив свою порцию песет и дополнительно три сине-серые банкноты по сто рейхсмарок, он скомандовал: – Ну всё, двинулись к туалету.

Кузьмич, немного отойдя от шока, кивнул и потащил чемодан, всё ещё прижимая карман коричневых штанов, словно боялся, что купюры сбегут от него.

— Так, Кузьмич, стой тут у туалета как на посту! Никого не пускай, говори, что уборка там. Я зайду купюры спрячу в исподнее как следует, потом поменяемся! – выдал он указание Кузьмичу.

Кузьмич мотнул головой, как опытный боец, и встал у двери, загородившись чемоданом. Лёха, хмыкнув, двинулся во внутрь.

Постучав в дальнюю кабинку костяшками пальцев, Лёха пропел: «Таранька! Таранька! Взлетай вышел крыши и пивом с высот ороси! Сова, открывай, медведь пришел!»

Через пару секунд из кабинки выглянул плюгавый Хмырёнышь, нервно посмотрел по сторонам и шепотом произнес:— Марки принес? Давай!

Лёха не поддаваясь на требование, строго произнес:— Паспорт покажи!

Хмырёнышь занервничал, путаясь в полах кителя он рывком вытащил из внутреннего кармана потёртый темно-синий паспорт со львом и единорогом на обложке и тисненными золотыми буквами. Лёха поднял бровьи прочитал на обложке: British passport. United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland.

Открыв паспорт Лёха завис на секунду и подняв глаза на Хмыреныша произнес:

— Серьезно? — произнес Лёха, разглядывая имя владельца — Alex Maxwell Harrow, 1913 года рождения.

— Это же туфта голимая! Подделка! — жестко сказал Лёха, — Какой, нафиг, Саша Херов!

Плюгавый вздрогнул, его лицо побледнело, и он поспешил оправдаться:

— Лёха, ты что! Клянусь, паспорт настоящий! Молодой матрос был, с торгового судна, всё честно! Просто... ну... он случайно загнулся три месяца назад под Архангельском. Я в командировку туда ездил по своим делам и меня местные дернули на происшествие. Метиловым спиртом траванулись на рыбалке, наши не стали официально оформлять жмуров, чтобы не поднимать шумиху. А паспорт-то в кармане кальсон был, так и остался! Клянусь, настоящий, для себя берёг, но деньги очень нужны!

Он нервно протянул Лёхе кусок бумаги — слепой листок, четвертую копию под копирку. Лёха бросил взгляд на документ, на котором значилась некая бумажная история покойного Алекса Харроу.

Лёха молча вытащил из кармана аккуратно свернутые 300 рейхсмарок и с тяжёлым вздохом отдал их Хмырёнышу. Сделав это, он наклонился к нему поближе и с жестко произнёс:

— Смотри, Леонидыч! Если что я тебе глаз на ж@пу натяну и моргать заставлю! – выдал очередной перл Лёха.

Хмырёнышь нервно кивнул и рванул на выход из туалета. Лёха, как ни в чём не бывало, спокойно, вышел из туалета вслед за Хмыренышем. Кузьмич нервно обернулся.

— Свои, - скомандовал Лёха. Он кивнул во внутрь головой и запустил в кабинку своего дергающегося от волнения напарника.

Через несколько минут, довольный и слегка запыхавшийся, Кузьмич выскочил наружу и, словно совершив великий подвиг, с гордостью доложил:

— Прямо в кальсоны засунул! И на булавке секретной закрепил!

Лёха окинул товарища оценивающим взглядом и, слегка прищурившись, произнёс:

— Кузьмаччо... А какать-то ты как собираешься? — и, увидев, как вдруг напряглось лицо напарника, добавил, уже не скрывая смешка:

— Давай-давай, марш обратно в туалет, вторую попытку делай!

Кузьмич, осознав, что о таких мелочах он не подумал, снова исчез в кабинке, а Лёха только покачал головой и улыбнулся про себя, глядя в сторону окна.

На заключительном инструктаже Лёха с Кузьмичом получили последнюю идеологическую накачку, а вместе с ней и сопровождающего — лейтенанта в форме стрелковых войск, который должен был выдать им новые паспорта и забрать советские.

Сопровождающий их лейтенант оказался неожиданно ловок и быстро сумел раздобыть открытую полуторку. На правах старшего группы и руководителя транспортного средства он залез в кабину, а Лёха с Кузьмичом и чемоданами полезли в открытый кузов. До вокзала вся гоп—компания долетела истошно завывая мотором, с ветерком, а сидящие в открытом кузове Лёха с Кузьмичом еще и отплевываясь от летящего в морду песка.

Кузьмич, пытаясь удержаться за край кузова, вытаращил глаза:

— Надо бы лётные шлемы выдавать для таких прогулок!

— Ещё чуть-чуть, и можно считать, что мы уже в Париже, — с сарказмом произнёс Лёха, вытирая грязь и пыль с лица.

*****

Из плюсов предстоящего путешествия было то, что им всё-таки забронировали четырёхместное купе. Правда, сэкономив на пространстве, к ним втиснули ещё двух пассажиров — артистов Биробиджанского камерного театра командированных по обмену опытом в Парижское варьете, мелкого мужчину с дипломированной крупной женой и с парой огромных чемоданами.

Три мужика и одна крупная мадам с большими чемоданами, да еще и с одним аккордеоном в кожаном чехле, пытались как-то разместиться в собственно совсем не большом купе.

Лёха, Кузьмич и артистическое семейство, толкая и пихая друг друга, изо всех сил старались разместить багаж и разместиться самим.

— Иосиф Моисеевич, - представился актер, приятный мужчина лет сорока в приличном костюме, - артист разговорного жанра камерного театра!

— И на сколько камер ваш театр, - не удержался от вопроса Лёха.

Сделав вид, что Лёха громко пукнул, артист продолжил представлять супругу, — а это моя жена, Капитолина Спиридоновна.

— Ну что, как баре! — радостно выдал Кузьмич устраиваясь на нижней полке.

Лёху, как молодого Кузьмич загнал на верхнюю полку, отказавшись разыграть полки в камень-ножницы-бумага. Но честно если, то Лёха и не сильно то сопротивлялся.

— Ещё не хватало, чтобы тут кто-то на гармошке запел, — проворчала артистическая жена, указывая на аккордеон.

*****

Тем временем, сопровождающий лейтенант быстро приступил к делу. Выгнав артистов погулять, он заставил наших героев расписаться в ведомости и вытащил паспорта.

— Вот ваши новые документы, — сказал он, вынимая два мексиканских паспорта и вручая их Лёхе и Кузьмичу. — Забираю ваши советские паспорта.

Лёха взглянул на паспорт, на котором гордо красовалось его новое имя — Хуан Херров, и еле сдержался, чтобы