Диагност (СИ) - Бикмаев Сергей

Привезя очередной свой улов на базу, он поужинал и выспавшись поехал встречать Миру. У нее закончились каникулы и она прислала письмо, что прилетает в Дальнегорск. Рейс из Владивостока был всего один, так что не ошибешься. Она прилетала не одна. Так получилось, что ее мать недавно умерла, а братья уже стояли на своих ногах. Но младшая сестра, которая родилась от второго мужа после смерти матери стала никому не нужной. Её браться видели в ней лишь обузу и это привело к конфликтую Тогда Мира попросила Влада разрешить ей приехать на заимку и перестала помогать братьям, на чьи деньги они и выучились. Бросать свою сестру там она боялась. Корея уже давно была частью Российской империи и все корейцы говорили по-русски и получали имперское образование. Отец Юнны — младшей сестры Миры был русский военный морской офицер, который служил на базе в Пусане. Перед свадьбой его перевели служить на Северный флот и они не успели оформить отношения, а там он погиб во время шторма и тело его так и не нашли, хотя искала их катер целая команда спасателей. Все пятнадцать человек пропали без следа. По согласованию с начальником базы в Пусане Юнне дали фамилию отца, потому как все знали о предстоящей свадьбе и знали, что Юнна его дочь. Так Юнна Серова и появилась появилась в Дальнегорске. Сестры вышли из вертолета и сразу были перехвачены Владом. Он совсем был не против приезда сестры Миры. Работы на базе полно и пара лишних рук не помешает. Тем более, что Мира ручалась, что девочка ответственная и работящая.

Увидев Юнну Влад остолбенел. Она была настолько красивой, что у него перехватило дыхание. Смешение русской и корейской крови дали потрясающий результат. Огромные глаза цвета мёда, фарфоровая кожа, аккуратный нос и припухлые губы поражали своими пропорциями. Бархатный низкий голос. Почти контральто. И идеальная плавная моторика.

Влад понял, что он попал. Но тем не менее, взяв себя в руки усадил девушек в дрон и загрузив их пожитки вылетел на базу. Там он отдал Мире команду все показать гостье и сам занялся своей живностью обиходив меринов и собак.

Тем временем, Бородин все же опубликовал их совместную с Вольфом статью в «Ланцете» и российском журнале, чем вызвал неоднозначную реакцию медицинского сообщества. Собранные им данные о сердечниках оказались попросту ошеломительными. А лаборатория, где выращивали нано-ботов, благодаря его связям в армии, была засекречена так, словно там ковали ядерный щит. Расположили ее в глухих лесах Тверской губернии. Технологии выращивания этих микроскопических целителей были окружены такой тайной, что проникнуть туда, не зная всех тонкостей процесса, было практически нереально. Сначала все манипуляции проводили в Бурденко, а потом Бородин открыл свой семинар и начал принимать врачей на практику, обучая их новому методу.

Анюта тем временем заканчивала школу и твердо решила поступать в ту же Сеченовку. Она понимала, что спрятаться за чужой фамилией будет сложно, но Бородиных в России, к счастью, пруд приди. Оставалась надежда, что пронесет, и хотя бы поначалу никто не узнает в ней дочь всемирно известного академика. Золотая медаль практически гарантировала ей поступление, и она отпросилась на две недели слетать к брату. Понимала, что потом начнется настоящая суета и вырваться она сможет только после зимней сессии. Ей только-только исполнилось восемнадцать, так как в первый класс она пошла в восемь лет. Бородин считал, что мозг ее еще недостаточно созрел, да и армия ей не грозила. Так что настоял, чтобы в школу она пошла позже. Схватив паспорт и сумку с вещами, она прыгнула в самолет и умчалась во Владивосток. В Дальнегорске ее встречал Влад, и объятия казались бесконечными. Влад отдал ей свою комнату — с Мирой они делили ее спальню. Юнна и не стремилась занять место сестры. Ей не нужно было зарабатывать деньги в поте лица, чтобы поднимать братьев, да и становиться наложницей ей было незачем. Она закончила женскую гимназию в Пусане, куда ее пристроил отец, и там она была как дочка офицера на казенном коште. Они с Анютой были почти ровесницами и быстро нашли общий язык.

Первым делом они поехали смотреть на стеллеровых коров. Пришлось провести строгий инструктаж по пользованию аквалангом, и потом они попарно спускались под воду, чтобы полюбоваться этим чудом природы. Акваланг-то был всего один. Владу он был не нужен. Он и так снизил нагрузку и надевал на девушек 12-литровый баллон. И ограничил их пребывание под водой двадцатью минутами. Потом они полетели к коллеге Влада в Шантарский заповедник, чтобы посмотреть на игры китов. Его коллега их встретил, и они отправились наблюдать за брачными играми этих гигантов. В это время они как раз собирались у Шантарских островов. Егор Кузьмич с хитрецой поглядывал на девушек. Он тут был, как Влад у себя, — бог и царь. Просто званием повыше Влада. Он и спросил тогда, где можно купить такой же дрон, на что Влад пожал плечами и сказал, что ему продали его Юсуповы, но он сделает новый, большей вместимости, и может уступить ему свой. Но не раньше лета. Он понимал Кузьмича. У него водоохранный заповедник, и на моторке много не наплаваешь. Зато он их нагрузил трепангами и рыбой по самые уши. И еще Кузьмич дал им китового мяса. Одного молодого кита выбросило штормом на скалы, и тот погиб. Егерь же мясо сохранил, а то бить китов было строжайше запрещено. Так они и провели все время: ездили на собаках, ходили на лыжах и пару раз посетили горячие источники. Она все время связывалась с отцом и мамой, рассказывая, как проводит время. Под конец даже смонтировала фильм и выложила его в свой блог, где ей досталось много восторженных эпитетов.

Перед отъездом Влад договорился, что ему дадут операционную в аренду на одну операцию в местной больнице, и провел имплантацию нейросети Анюте. Он выдал ей все рекомендации, основанные на своем опыте, и дал базы, которые ей надо будет изучить на первом этапе. Он уже понял, что о наличии нейросети сама сеть не дает распространяться реципиенту, и был спокоен, что Аня не проболтается.

Тут же поговорил с главврачом больницы и заведующим хирургией. Определились по датам консультаций и по операционным дням. Решили, что все операции будут плановыми и будут проводиться два дня в месяц. Консультационный день будет один — народу тут живет немного, так что ажиотажа не будет. Ставки были назначены по нормам Минздрава за такие же операции согласно классности хирурга — так что Влад проходил по высшей ставке плюс надбавка как доктору наук. На него тут же завели табель, и он сразу прошел по палатам и осмотрел пациентов, что тут же попало в табель, согласно которому и будут вестись с ним расчеты. Тяжелых случаев не было. Только один пациент вызвал тревогу. С панкреатитом не шутят, а тут молодой мужчина был совсем плох. Тогда Влад предложил провести замещающее лечение при помощи нано-ботов. Анамнез показывал старую травму живота и алкоголь. Раньше панкреатит вообще не лечили, а обходились диетами и режимом. Сейчас же можно было вырастить нано-ботов, которые заместят пораженные клетки поджелудочной железы и восстановят ее работу. Это, конечно, займет время. Нано-ботам тоже нужно время на «ремонт». Аурная диагностика же показала, что у пациента была старая травма при аварии, которую не лечили, и сейчас это дало острый панкреатит, который он еще и усугубил алкоголем. Анализы же исключили аутоиммунную природу. Ну, картина стала ясна, и оставалось решить вопрос с оплатой.

Так как Влад был не в штате больницы, то она могла оплачивать его услуги как приглашенного специалиста, а потом уже представить все счета страховой компании. Рабочие комбината были все застрахованы, и страховая подтвердила оплату. Тогда он взял образцы тканей и крови и улетел к себе, чтобы у себя в лаборатории приготовить субстрат с нано-ботами. Он вырастил нано-боты и через две недели прилетел для лечения. Перед введением нано-ботов он показал их в микроскоп. Своего гастроэнтеролога в больнице не было, и стекла смотрели главный врач и его заведующий терапии. Они впервые вживую увидели колонии нано-ботов, о которых спорила медицинская общественность. Но они знали, что Влад был соавтором этого метода, который назвали методом замещающей терапии Бородина-Вольфа.