Ревизор: возвращение в СССР 45 (СИ) - Винтеркей Серж

Так что хотя и искренняя симпатия со стороны Эммы Эдуардовны его очень тронула, но это то дело, в котором он должен разбираться абсолютно самостоятельно.

Придя домой с учёбы, он, несмотря на свою общую разбитость, обратил внимание, что Альфредо ходит какой-то смурной. Это было совершенно не похоже на очень живого и энергичного итальянца, который с радостной улыбкой обычно терзал его своими оптимистичными историями о девушках, которые в него влюблены.

Ну и, конечно, он также постоянно приводил их к себе домой, и скрип кровати мешал Мартину заснуть.

Но что-то действительно в последнюю неделю ни о каких девушках Альфредо не говорил и тем более очень давно уже ни одной из них и домой не приводил. Что было совершенно удивительно и полностью выбивалось из образа итальянца.

И ведь началось это всё вскоре после того, как он приехал из Италии. Правда, в первые дни он был очень позитивно настроен. Но вот затем заметно сдал…

Может быть, у товарища что-то очень плохое случилось, а он это со своими любовными терзаниями даже и не заметил? – начал размышлять Мартин. А ведь настоящий товарищ всегда должен заботиться о том, кого считает своим другом.

Так что, несмотря на собственные проблемы, Мартин отмахнулся от терзающей его головной боли и постучал в дверь соседа.

– Заходи, – ответил Альфредо.

Зайдя, Мартин сразу взял быка за рога:

– Альфредо, а что ты какой-то последнее время мрачный ходишь, сам не свой? Может, у тебя какие-то проблемы? Нужна моя помощь?

– Да нет, нет, всё у меня прекрасно, – натужно улыбаясь, заявил Альфредо. – Так, просто, появилась у меня одна перспектива, когда я в Италию ездил. Хоть всё не могу тебе рассказать, но очень хорошая перспектива. И была у нас там одна договорённость, что со мной достаточно быстро по ней свяжутся. А в итоге ни малейшей реакции, ни звонка, ни телеграммы. Вот я и нервничаю по этому поводу.

– А что, ты разве передумал кандидатскую диссертацию писать? – встревожился Мартин.

Надо признать, основания для тревоги у него были. Если Альфредо вдруг уедет из Москвы, он окажется вынужден снимать квартиру один, а ведь сейчас они за нее платят вдвоём.

При всех недостатках Альфредо как шумного соседа, всё же Мартин к нему уже притерпелся. И тут же он подумал грустно и о том, что ещё пару недель назад он был бы предельно счастлив, узнав, что итальянец уезжает, потому что тут же пригласил бы Луизу переехать в освободившуюся комнату. С надеждой на то, что она даст согласие, и это как бы будет согласием и на углубление их отношений. Но сейчас, когда он понятия не имеет, в кого имел несчастье влюбиться – в ангела или хладнокровного и коварного агента Штази, – об этом и речи не шло.

Мартин вовсе не хотел оказаться в слишком тесных отношениях с женщиной, которую абсолютно не знает. С его точки зрения, у идеальной женщины должны доминировать такие качества, как доброта и сочувствие. Но вряд ли девушка, у которой есть такие качества, согласится стучать на своих товарищей. Нет-нет, ничего ещё не понятно…

– Пожалуй, учитывая, что со мной так никто и не связался за это время, скорее всего, я так и продолжу тут писать эту диссертацию. – продолжил Альфредо, вырвав его из размышлений о Луизе, к которым он снова скатился.

– Пожалуйста, предупреди меня, если всё же ситуация как-то изменится, хорошо? – попросил Мартин, – Потому что если вдруг ты внезапно уедешь, мне же нужно будет время найти кого-то из нашей диаспоры вместо тебя. Я не потяну оплату этой квартиры в одиночку.

– Конечно, дружище, – пообещал Альфредо и наконец улыбнулся так же, как и раньше, вполне задорно. – Небось, уже прикидываешь, как свою девчонку, Луизу, сюда перетащишь вместо меня?

Но если он рассчитывал, что Мартин в ответ улыбнётся, то сильно ошибся. Тот только грустно покачал головой, попрощался и ушёл.

***

Куба, Варадеро

Вышел утром, поднявшись, как привык, рано, на балкон, оглянулся вокруг.

Ну, всё, похоже, что вчерашняя непогода прошла. Никакого намёка на недавние глухие тучи и непрестанный дождь. Чистейшее небо, ни малейшей, даже самой крохотной тучки или белой пелены на горизонте. Сегодня явно будет идеальная погода…

Спустились на завтрак в гостиницу, как только дети проснулись. Смотрим, а там, помимо Балдина с Валентиной Никаноровной, уже и Александр, тот самый генерал, с которым мы вместе барракуд ловили. За столом с ними сидит и радостно так улыбается, нас завидев. Да тут же и Андрюшку, едва я его на пол спустил, подхватил, посадил себе на руки и давай угощать со своей тарелки. Вот даже так, уже практически по-семейному…

Валентина Никоноровна подхватила Руслана, и мы с Галией пошли выбирать себе блюдо на завтрак.

– Это что значит? – спросила меня тихонько Галия. – Нас сегодня опять на рыбалку повезут?

– Кто его знает, ещё же даже не пообщались, – пожал я плечами. – Ну а если так, ты не будешь против?

– Да нет, почему? – сказала Галия. – В прошлый раз, в принципе, всё было очень культурно, да и забавно, конечно, когда на любой твой чих прибегает солдат и спрашивает, чем помочь можно? Они в тот раз, пока вы плавали, даже и с детьми взялись играть, причём даже договариваться об этом не нужно было. Скажи, а что, у генералов всё время так? Такое вот обслуживание: яхта своя, повар, несколько солдатиков вокруг суетятся?

– Да, похоже, что так оно и есть. Но ты, если хочешь, Валентину Никаноровну можешь расспросить как-нибудь аккуратно. Если у неё с мужем всё так же было, то получается, что действительно генералы примерно так и живут.

– А ты видел, кстати, – сказала Галия, – что у них там ещё в джунглях, подальше от берега, ещё и огород разбит, соток на двадцать пять? Они там свежие овощи выращивают для генерала и его гостей.

– Нет, не видел. Да, похоже, неплохо быть генералом, – улыбнулся я жене.

Выбрали себе привычно блюда из уже почти полностью опробованного меню с прицелом на то, чтобы ими можно было и детей кормить.

Приятно, когда цены, по понятиям местных, очень дорогие, а ты без всяких проблем можешь себе позволить всё что угодно, каждый день: и завтрак, и обед, и ужин. Удачно всё же для нас по поручению Балдина привезённые с собой товары на местную валюту обменяли…

Подсели с женой за стол. Хотели детей к себе пересадить на руки, но нам их не вернули: мол, мы уже покушали, сами с ними понянчимся, а вы, типа, наедайтесь, пока такая возможность есть.

Да уж, хорошо, что Александр так вписался в нашу компанию… сидим хорошо так, непринужденно.

Поговорили неспешно про погоду, что ожидается в ближайшие дни.

А потом Александр, как и сообразила Галия, закинул удочку о том, чтобы нам завтра снова на рыбную ловлю смотаться. Хоть и не сегодня…

Вспомнив вопрос, который у меня остался в прошлый раз, спросил Александра:

– А я вот как-то в тот раз не успел спросить: уха, которую мы ели, она была только из барракуды или туда и пеламиду добавили? Вкусно было, просто очень интересно, из чего конкретно она была сделана. Потому что если там пеламиды было побольше, то пеламиду я и в СССР смогу раздобыть, чтобы попытаться такую же вкусную уху сварить, хоть и мороженую, конечно, не свежую, но шансы есть, а вот барракуда, само собой, в СССР мне будет уже недоступна.

– Нет, там, Паша, вообще только пеламида и была в ухе, – тут же ответил Александр. – Барракуду интересно ловить, хищница всё же, норовистая рыба, но есть её большую нельзя, ядовитая.

– Так её ж тогда можно было после того, как выловили, сразу же в море отпускать? Смысл её тогда было оставлять? – удивился я.

– Да нет, смысл всё же есть. Хоть её и готовить нельзя, но я её солдатам отдаю. У меня среди них умелец есть один, который чучело очень ловко сооружает из любой местной живности. Правда, в основном из рыб-ежей чучела делает, говорят, проще всего из них делать. Но и барракуда у них ценится, и они ей тоже рады. Пасть у нее сам видел какая, чучело получается знатное.

– Ага, а потом они, видимо, их туристам продают? – предположила Галия.