Второй шанс (СИ) - Киров Никита

— Да, дел много.

— Важных? — батя снова напечатал.

— Сейчас всё важно. Просто что-то срочно, а что-то нет.

Я ополоснул лицо, вернулся в зал и сел на диван, посмотреть, что это там по телевизору. Какая-то аналитическая передача, показывали события недавнего прошлого.

На ней пьяный Ельцин отобрал у дирижёра палочку и размахивал ей перед оркестром. Помню, какое событие это было, офицеры даже через год это обсуждали и злились.

Случилось это как раз незадолго до начала войны в Чечне, в Берлине. Немцы праздновали спешный вывод наших войск из Восточной Германии. Туда приехал и Ельцин, ведь по его же отмашке огромную полумиллионную группировку вывели оттуда, ещё и намного раньше срока. Целую армию тогда вывезли в Россию и разместили буквально в чистом поле. Ни квартир для военных, ни баз для техники — ничего.

Я знал некоторых, кто это пережил. И никому это не нравилось. Зато президент вот как радуется на записи, весёлый какой: палочкой машет и «Калинку» поёт. А через четыре месяца «весело» будет уже нам, в Грозном.

— У нас мужик работает, — начал отец, — у него прозвище — Немец. Он как раз служил в Германии в советское время. Но уволился из армии до Чечни, когда их вывели. Очень матерится, когда вспоминает.

— Тоже знал пару человек из ГСВГ, — я кивнул.

— Он говорил, что у них полк почти расформирован был, просто танки сторожили в чистом поле, пока они ржавели. А потом, перед самой войной в Чечне им прислали полторы тыщи срочников из ЗабВО, чтобы туда ввести. Но он уже ушёл. Не выдержал такого, говорит.

— Забытый Богом военный округ — пацаны оттуда так шутили. Думаешь, у нас иначе было? — я откинулся на спинку дивана. — Не, так же было. Нас тоже прислали в один такой полк, от которого только штаб был, формировали его прям на границе Чечни. С нуля почти.

— Наслышан, — он очень внимательно посмотрел на меня, будто ждал продолжения.

Я и продолжил, как есть, спокойно, с расстановкой, раз интересно. Да и чего скрывать, он поймёт.

— Всех перепутали. У меня же была военно-учётная специальность после учебки — радиотехник, но отправили меня в «махру» простым стрелком. А в соседнем взводе вообще были водолаз и инженер понтонных сооружений, но один стал сапёром, второй — оператором-наводчиком в БМП.

— Ну и дела.

— Ну а мехводы учились на БМП-1, а в части были БМП-2, там быстро не переучишься. Да и как сказать, что учились? Хреново учились. У нас когда переброска шла, все машины на платформы прапорщик ставил, потому что кроме него никто не умел. В одиночку все БМП туда загонял, мы только крепили.

Передача про Ельцина закончилась, началась реклама, социальный «Русский проект» — показывали двух тёток, путейных обходчиц, которые ругались между собой, пока шли по железнодорожным путям, а потом грустно смотрели на проезжавший мимо военный состав с солдатами.

Ну а после начали другие рекламные ролики, про «заплати налоги и спи спокойно» и «просто добавь воды». Я дотянулся до пульта, и старый «Фунай» начал показывать «Играй, гармонь».

— Одни срочники были, значит, — проговорил отец, задумчиво глядя на меня.

— Да некоторые вообще автомат держали только на присяге. Нас ротный гонял потом, чтобы хотя как-то научить вести бой, у него была неделя буквально. Первый труп, считай, тогда и увидели — пацан на своей же гранате случайно подорвался. Второго повидали в тот же вечер — его пьяный контрактник застрелил. Бежал с калашом и упал, палатку очередью прошил.

Он уставился на меня, чуть расширив глаза.

— Ладно, — я хлопнул себя по коленям, — не хотел тебе мрачнухи с утра загонять. Вернулся же, живой, здоровый, всё зажило.

— Да ты не загоняешь. Интересно послушать. А то раньше о таком не говорил.

— Ну, сам понимаешь, почему.

— Понимаю. Я-то в Чехословакии был, — отец задумался. — Но там сам понимаешь — даже и близко не сравнить. Мы-то не стреляли.

— А кто-то думал, что и у нас так же будет. Вот и нагнали пацанов.

— Крестовый поход детей, — медленно сказал батя, закурив. — Книжка такая была, читал давно. Только у вас ещё жёстче было.

— А ты про что пишешь? — я кивнул на машинку.

— Уже ни про что, — он вытащил листы. — Другую буду. Это всё не то. Не правдиво.

— Про войну? — уточнил я.

— Не совсем. Ладно, подумать надо, — отец закурил. — У тебя всё хорошо, значит?

— Держимся.

— Девушка тебе звонила вчера вечером, тебя ещё не было. А когда ты пришёл, я уже спал.

— Зайду сегодня к ней, на рынок пойдём. Пока к Царевичу, обучать надо.

Да, сегодня для многих важный день. Слава Халява согласился отдать свой комп на наше обучение, вот и буду всех учить основам.

Потому что мы должны разбираться в таких вещах лучше всех в городе, ведь скоро первые компьютеры к нам уже придут.

Глава 12

— А чего так холодно у тебя? — спросил я.

— Отопление вырубили сегодня, — Царевич поёжился. — К вечеру починить обещали. Куртку лучше не снимать.

На нём был старый вытянутый турецкий свитер с надписью «Boys» и тёплые штаны, а на ногах — бабушкины вязаные носки из шерсти. В этих носках он бесшумно ушёл на кухню, где что-то готовил. Там было потеплее, но в комнате, где собрались Шустрый и Халява, была почти комфортная температура.

Всё дело в технике, стоявшей на столе — маленьком системном блоке и мониторе. К монитору была приделана ещё одна штуковина из этих времён — прозрачный защитный экран, такие со временем исчезнут совсем. От этого монитора и шло тепло. Яркая наклейка на боку системного блока говорила, что это новинка 94-го: процессор Intel 486, а на борту было целых 8 мегабайт оперативной памяти и жёсткий диск на 340 мегабайт.

Это тот компьютер, который привёз Слава Халява, чтобы мы уже начали подготовку к работе.

— Здорово, Старый, — Славик подошёл ко мне и пожал руку.

— Ага, — невпопад проговорил Шустрый, глядя в монитор.

Он единственный, кто не мёрз, сидя в вечной тельняшке.

Системник гудел, Борька нажимал на кнопки на клавиатуре, не трогая мышку. Она и не нужна, в этой игре прицеливания вверх-вниз нет, только в стороны.

Звука нет, потому что компьютер без колонок, даже встроенных. На экране было видно красный коридор, по которому бродили демоны, в них-то Шустрый и стрелял. Старенький даже сейчас Doom, но Борька и такого раньше не видел.

— У, сука зубастая! В натуре, калит, живучая гадина.

— Прикинь, — проговорил Славик. — Вот я вчера привёз, и к Царевичу пришёл Шустрый. Я приезжаю утром, а он так и сидит в такой же позе. Видать, как вчера упал за стол, так и не вставал.

— Остался, значит, в гостях и всю ночь сидел? — спросил я и пихнул Борьку в плечо. — Ëперный театр, ты чего, Шустрый? Ты на связи? Приём! — я засмеялся.

— Чё? А, здорово, Старый! — он протянул мне руку. — Смотри, какой хрен зубастый. Голова одна, а летает ещё. Ща я его…

— Жрать пошли, — позвал Царевич, заходя в комнату. — Нет, он не всю ночь сидел. Я в два часа просыпался, ему всыпал, чтобы глаза не портил и не стучал по клаве. А он потом до утра ворочался и вздыхал.

— Это ещё Шопен ушёл, — добавил Халява. — Утречком они сидели вдвоём на пару, один ходит, другой стреляет. Он даже про собаку свою чуть не забыл.

— Десяток таких клиентов, и можно будет не работать, — Царевич фыркнул. — Жрать пошли.

Он как раз заварил китайскую лапшу, которую мы с ним недавно обсуждали, сразу три пачки в одной кастрюле. Ещё высыпал туда все приправы, из-за чего она стала очень острой.

Кроме этого, отварил десяток яиц, пожарил колбасу, которую притащил Шустрый, ту самую, что его отцу выдали вместо зарплаты. Они её заморозили, чтобы не портилось. Ну и хлеб, плотный солдатский, порезали на ломти.

— А там такой демонюга ещё есть, у него базука вместо руки, — восторженно рассказывал Шустрый, не замечая, что ест. — Жёсткий такой.

— Да погоди ты с этим, — Царевич недовольно на него посмотрел. — Успеешь ещё. Надо всё осваивать, чтобы работать было можно.