РОС: Забытый род - Гарри Фокс

— Ой, ну не надо было пинать! — ее голос звучал обиженно-игриво, но глаза, устремленные на меня, горели азартом. — Я же не всерьез про тройничок! Шутка! Сорян! Просто хотела познакомиться с нашей новой… жемчужинкой. Успокойся уже!

Виолетта тяжело дышала, кулаки сжаты, все еще стояла между Амандой и мной, как разъяренный страж. Но первый порыв ярости, выплеснувшийся в пинке, немного схлынул, сменившись напряженной готовностью к новой атаке.

— Знакомиться?! — она фыркнула. — Ты врываешься! Срываешь…!

— Может, хватит? — вздохнул я, пытаясь вбить клин разума в эту сестринскую бурю. Голос прозвучал устало, но твердо. — Я Лекс. — Я кивнул в сторону рыжей бестии у двери. — Аманда? Прав?

Аманда расплылась в улыбке, делая игривый, подчеркнуто небрежный реверанс.

— Самая она! Третья Старшая Дочка, Главный Алхимик рода и… ну, знаешь, просто милая девчонка по соседству! Очень приятно, наследничек! — Ее изумрудные глаза сканировали меня с ног до головы, задерживаясь на поясе, губах, потом снова впиваясь в мои. Она нервно покусывала кончик указательного пальчика, не отрывая взгляда.

Заметив ее взгляд и почувствовав, как напряжение в спине Виолетты снова нарастает, я быстро перевел тему, указывая на оставшиеся на столе бокалы и бутылку с темно-рубиновой жидкостью.

— Вино… хорошее. Необычное. "Слезы Аспида", да?

Лицо Аманды озарилось искренней, почти детской гордостью. Она перестала кусать палец и сделала шаг вперед, игнорируя смертоносный взгляд Виолетты.

— Ага! Это мое! Вернее, моего отдела! — поправилась она, но явно считала вино своей личной заслугой. — Я за рецептурой слежу, эксперименты ставлю! — Она снова поднесла палец ко рту, но теперь скорее от волнения. — Надо же… наследник пробовал мое вино… и понравилось? — Взгляд ее снова стал слишком пристальным, "пожирающим", полным жадного ожидания похвалы.

Чувствуя, как гневная буря вот-вот грянет с новой силой, я сказал четко и громко, глядя прямо на Аманду:

— Оно отличное. Но знаешь, Аманда? Неприлично так пристально смотреть на жениха своей сестры. Манеры, знаешь ли.

Раздался ее звонкий, искренний смех. Она откинула голову, рыжие кудры рассыпались по плечам.

— Ох, милый ты мой! Жених? — Она снова впилась зубами в указательный пальчик, на этот раз явно от удовольствия, глаза сузились, полные ехидства и торжества. — Да ты еще ничего не знаешь! Наследник-то у нас общий, родненький! По традиции! Достается всем пятерым сестрам! — Она подчеркнула "пятерым", делая изящный жест рукой, словно представляя невидимый хор.

Наступила гробовая тишина. Мерцающие лиловые шары в змеиных факелах казались единственным движением в застывшем мире.

Виолетта издала нечленораздельный, хриплый звук. Ее лицо из багрового стало мертвенно-белым, потом снова налилось кровью. Глаза, широко раскрытые, метали молнии чистой, неразбавленной ярости. Она больше не кричала — она шипела:

— Ты… ты… СЕЙЧАС ЖЕ… ИСЧЕЗНИ! ИЛИ Я…

Я просто стоял. Буквально. Как вкопанный. Слова Аманды — "общий", "пятерым", "по традиции" — эхом бились о стенки черепа, не складываясь ни во что, кроме леденящего ужаса и полного, оглушающего шока. Я уставился на Аманду, которая все так же кусала пальчик, сияя от счастья, словно только что подарила миру величайшую истину, а потом перевел остолбеневший взгляд на спину Виолетты, от которой исходили волны убийственного холода. Мыслей не было. Только пустота и немой вопрос, намертво вбитый в сознание: В каком же аду я очутился?

Аманда, видя произведенный эффект, только сладко улыбнулась, помахала мне пальчиками и, прежде чем Виолетта успела воплотить свою угрозу в жизнь, скользнула в темноту коридора. Легкий шорох кружев и быстро удаляющийся звонкий смех были ее прощальными аккордами.

Гробовая тишина после ухода Аманды висела в библиотеке тяжелее пыльных фолиантов. Я медленно повернулся к Виолетте. Она стояла спиной ко мне, плечи напряжены, словно вырезаны из черного камня замка. Только легкая дрожь в сжатых кулаках выдавала бурю внутри.

— Виолетта, — начал я осторожно, голос звучал хрипло от шока. — Эта… "традиция". Общий наследник. Пятерым сестрам. Это… правда?

Она резко обернулась. Ее изумрудные глаза горели не яростью, а чем-то более сложным — обидой, горечью, страхом.

— Традиция! — она фыркнула с презрением, но в ее голосе не было прежней уверенности. Она нервно поправила сбившуюся прядь волос. — Старая, глупая, пыльная… как эти книги! — Она махнула рукой на стеллажи. — От времен, когда род был слаб и нуждался в… в распылении крови! Чтобы выжить! Сейчас… сейчас все иначе!…наверное.

Она подошла ближе, ее взгляд стал почти умоляющим.

— Ты мой, Лекс. Мой кандидат. Я тебя нашла. Я тебя отметила. Я дала тебе силу! — Она ткнула пальцем себе в грудь. — Другие… — ее губы искривились в гримасе отвращения, — …они просто… завидуют. Лезут, как мухи на… на…

Она не договорила, отвернулась, бормоча себе под нос, но я уловил обрывки:

— …еще не явили себя… не смеют… а та, рыжая… первой среди них буду я… должна быть… по праву…

Слова "первой среди них" повисли в воздухе, как ядовитый газ. Гарем. Мне, циничному выживальщику из другого мира, по факту сулили гарем из пяти змеиных принцесс, каждая со своим набором психозов и тараканов. Мысль вызвала не похоть, а леденящий ужас, смешанный с абсурдным смехом. "Ну конечно, куда же без гарема в змеином гнезде. Только вместо восточных красавиц — вампирессы-токсикоманки. Просто праздник какой-то."

Виолетта, видимо, прочла что-то в моем окаменевшем лице. Она вздохнула, напряжение чуть спало, сменившись усталой покорностью.

— Не думай об этом сейчас, — прошептала она, уже без прежнего огня. — Поздно. Иди… в покои. Я… я приду.

Она не просто пришла. Она пришла, как тень, в тонкой шелковой сорочке цвета ночи, пахнущая чем-то сладким, опасным и безумно соблазнительным — смесью дорогих духов, вина и ее собственного, уникального аромата. Ни слова. Просто легла рядом на огромном ложе, уткнулась лицом в мою грудь, обвила рукой талию и… замерла. Дыхание быстро выровнялось, тело расслабилось. Она уснула мгновенно, как выключенная, но ее хватка оставалась железной. Как будто боялась, что я испарюсь, или, что более вероятно, что какая-нибудь другая "сестричка" просочится сквозь стены.

Я лежал, глядя в темноту на устрашающие барельефы потолка — переплетенных змей, пожирающих что-то неясное. Тело Виолетты было невероятно теплым и мягким против меня. Шелк сорочки скользил под моей ладонью, лежавшей на ее талии. Я чувствовал изгиб ее бедра, дыхание, согревающее кожу на моей груди. Искушение было чудовищным. Провести рукой ниже, разбудить эту спящую змею, забыться в ее опасной сладости… Но мысль о Тотемном Аспиде действовала лучше ледяного душа. "Тронешь ее