Учитель. Назад в СССР 4 - Дмитрий Буров

— Брысь, кому сказано, свет загораживаете! — открыв форточку, повторно рявкнул Степан Григорьевич. Пацанята нехотя попрыгали на землю, но далеко не ушли.

— Вот жеж паразиты, опять полезут, — хмыкнул завхоз.

— Так, осторожно, Егор Александрович, только потихоньку, чтобы не задеть, — командовала товарищ Гринева, помогая мне стаскивать рукав с поврежденной руки.

— Так… мне нужно больше света, — нахмурилась Оксана Игоревна, закрутила головой. — Давайте к окну. И лампа, есть лампа?

— Так вот, на столе, — кивнул я. — Леня, сам дойдешь?

— Дойду, — кивнул пацаненок, поднимаясь со стула. — Куда идти, — поморщившись, придерживая руку, уточнил у фельдшерицы.

— К окну, — Гринева подхватила стул и потащила к свету.

Я же взял со стола Ниночки настольную лампу и перетащил поближе к окну, благо шнур оказался длинным, хватило.

— Замечательно, Лёнечка, посмотри на меня, — попросила фельдшерица, всмотрелась в лицо мальчишки, кивнула и приступила к осмотру повреждённой руки. — Так, можно сказать, повезло, пальцы целые, пошевелить можешь?

— Могу, — скривившись от боли, вскрикнул Ленька и в доказательство своих слов медленно пошевелил обгоревшими пальцами. — А-а-а…

— Вот молодец, хорошо, — похвалила Гринева. — Вода есть? — бросила в мою сторону.

— Да, в чайнике.

— Хорошо, возьмите бинт, намочите, дайте мне, — велела доктора, не глядя на меня, сама же продолжила что-то разглядывать, развернув ладонь тыльной стороной к свету.

— Так точно, — выдал я, принялся выполнять полученное задание.

Гринева в это время внимательно изучала ладонь мальчишки, осматривая ожоги и отыскивая следы раны, из которой шла кровь.

— Вот он! — воскликнула девушка. — Что-то попало между пальцами, застряло… Вижу рану, в ней что-то находится…. Бинт! — фельдшерица нетерпеливо протянула ладошку, я вложил в нее намоченный кусок марли. — Леня, сейчас будет немножко больно, понимаешь? — строго спросила докторша у пацана.

Голубев побледнел, стиснул зубы и кивнул.

— Молодец. Можешь кричать, так легче будет, понимаешь? — снова спросила фельдшерица.

От этих слов мальчишка напрягся еще больше, метнул в мою строну испуганный взгляд, сильнее стиснул зубы, ухватился здоровой рукой за кромку стула.

Глава 12

— А… вы чего… резать будете? — просипел Голубев, глядя перепуганным глазами на фельдшера.

— Нет, сейчас я аккуратно достану осколок из твоей раны, затем обработаю и перебинтую. Тут ничего страшного, но вот кусочек твоего фейерверка необходимо вытащить, понимаешь? Он очень глубоко попал между пальцами, застрял в ране, — ласковым тоном объяснила Оксана Игоревна.

— П-понимаю, — кивнул Ленька. — Я готов.

— Вот и молодец. Егор Александрович, вы мне нужны с чистым бинтом и водой.

— Хорошо, держу наготове, — ответил я, становясь рядом с Гриневой.

Фельдшерица достала из медицинского саквояжа какие-то щипчики, обработала их спиртом, затем склонилась над Ленькиной рукой, но тут же выпрямилась.

— Товарищ… — позвала завхоза.

— Помочь, что ли, девонька? — тут же откликнулся завхоз, который после разгона пацанят так и остался на посту возле окна.

— Да, зафиксируйте кисть мальчику, чтобы не дергался.

Ленька побледнел еще больше, взгляд мальчишки заметался от меня к фельдшеру, от фельдшера к завхозу. Степна Григорьевич, зловредно улыбнувшись, подошел к пациенту и доктору, опустился на корточки, и крепко перехватил запястье раненого.

— Так хорошо? — уточнил у Гриневой.

— Да, держите крепко, чтобы не дергался.

— Это мы запросто, доктор, — заверил завхоз, внезапно поднялся и обхватил Леньку свободной рукой за грудки, надежно зафиксировав в своих медвежьих объятьях.

— Хорошо, — секунду подумав, кивнула фельдшерица. — Так даже лучше. Не бойся, Леня, все будет хорошо. Это для твоего блага, чтобы ты не дернулся и не навредил сам себе, пока я буду вытаскивать кусочек. Понимаешь?

— Понимаю, — буркнул Голубев сквозь сжатые зубы. — Чего я, маленький, что ли. Чего тут непонятного. Готов я. Давайте уже, тяните, — попросил под конец.

— Приступаю, — серьезно ответила Гринева и склонилась над рукой мальчишки.

Я стоял наготове, внимательно наблюдая за лицом Леньки, мало ли, в обморок свалится или еще что. Но Голубев героически терпел процедуры, только зубами поскрипывал. Я видел, как мальчишка вздрагивал в руках завхоза, но молчал, только покраснел от натуги, да непроизвольные слезы потекли по щекам.

— Готово! — воскликнула довольным голосом фельдшерица, выпрямляясь и бросая в железную медицинскую коробочку непонятный кусочек, который вытащила из раны. — Бинт и воду! — велела Гринева, я тут же передал необходимое.

— Подержите тазик, Егор Александрович, — попросила Оксана. — Можете отпускать, — велела Степна Григорьевичу.

— Точно? — засомневался завхоз. — А ну как задергается опять.

— Потерпит, — заверила Гринева. — Потерпишь ведь? — поинтересовалась у Леньки, который во все глаза разглядывал кровь которая текла из раны, то и дело косясь на кусочек от пиротехники, извлеченный из его руки, явно рассчитывая прихватить его как сувенир.

— Потерплю, — процедил мальчишка.

Фельдшерица задумчиво посмотрела на парня и обратилась к Бороде:

— Все-таки, придержите еще немного, товарищ, — попросила Оксана Игоревна завхоза.

— Держу дочка, держу. А ты молодец, — похвалил Леньку Степан Григорьевич. — Ты гляди, не пикнул.

Ленька улыбнулся сквозь текущие слезы.

— Молодец, — похвалил и я.

— Ну что у вас, товарищи? — взволнованно поинтересовался Юрий Ильич, возникая на пороше пионерской комнаты.

— Операция прошла успешно, — выдал Борода.

— Какая операция? Насколько серьезная? — всполошился директор, оглядываясь в коридор.

— Не волнуйтесь товарищ Свиридов, — успокоила фельдшерица. — С мальчиком все в порядке. Осколок я вытащила, рану обработала, сейчас перебинтую, выпишу таблеточки и мальчика нужно отправить домой. Покой и сон вот лучшее лекарство. А завтра ко мне на перевязку, — отчиталась фельдшерица.

— Степан, ну что же ты… — с облегчением выдохнул директор. — Шутки у тебя…

— Так не шучу же, — удивился завхоз. — Операция по извлечению осколка прошла успешно, вон лежит.

Борода кивнул в сторону стола, на котором стояла блестящая ванночка с окровавленным нечто.

— Ох, Степан Григорьевич, — покачал головой Свиридов. — Оксана Игоревна, так скорую не нужно? — с затаенной надеждой поинтересовался директор.

— Не нужно. Ничего чересчур серьезного и опасного для жизни не случилось. Ну, то есть, произошло конечно, — исправилась фельдшер. — Но сейчас опасности для жизни мальчика нет. Пальцы целы, сильный ожог. Но