Телохранитель Генсека. Том 2 - Петр Алмазный

рукавах. Спустившись по лестнице, заметил три милицейских наряда. По перрону, как это бывало обычно, прогуливались еще двое постовых. Каких-либо наших сотрудников в гражданском я не заметил. И это все усиление⁈ Взяли верхушку и успокоились? Формально подошли к такому серьезному делу? Я похвалил себя за то, что прислушался к своей интуиции и пришел сюда.

Стал пробираться сквозь толпу, ожидающую прибытия поезда, полностью сосредоточившись на мыслях людей, спешащих к вагонам. Разумеется, слушать всех вместе не получалось, потому фиксировался то на одном, то на другом, стараясь «просканировать» как можно большее количество людей.

Можно было прийти попозже, ведь знал точное время взрыва — семнадцать часов, пятнадцать минут. Взрыв произойдет минуты через три после того, как состав тронется со станции Измайловской в сторону Первомайской. Но это в моей реальности. Здесь уже взяли исполнителей, а вот во сколько сработает резервный вариант (если сработает), я не знаю.

Человека с большой хозяйственной сумкой, самошитой армянскими умельцами в Армавире, я заметил не сразу. Вокруг него было много людей с похожими сумками, авоськами, сетками, баулами. После рабочего дня все старались зайти в магазин. Кто-то вез домой спецовку — постирать. Всех досматривать не будешь, да и нельзя было этого делать. Право досмотреть вещи любого подозрительного человека милиция получит только лет через десять. Сейчас, во время подготовки к Олимпиаде, предложение проводить серьезный досмотр по подозрению уже прозвучало на одном из совещаний, но было отвергнуто высокопоставленными чинами из МВД.

Подойдя ближе, я заметил, что мужчина нервничает. Попытался прочесть его мысли, но не получилось — незнакомец думал не на русском. Похоже на армянский… Неужели это и есть мой «клиент»?

В толпе он особо не выделялся. На голове обычная вязаная шапка, черная, с подворотом. На шее вязаный шарф в серую и черную полоску. Дубленка довольно дорогая, но изрядно поношенная. На ногах обычные полусапожки черного цвета. По виду ему не больше тридцати лет. Молодой совсем. Лицо обычное для кавказца: длинное, костистое, с крупным носом с горбинкой. Он стянул с головы шапку, вытер ею вспотевший лоб и сунул в карман. Провел рукой по густым черным волосам, пригладив их. Тряхнул головой и размял шею, громко щелкнули позвонки. Будто готовится к бою. Обычно так разминали шею боксеры и борцы.

Подошел поезд. Двери раскрылись. Люди высыпали на перрон. Встречный поток втянулся в вагон. Я тоже вошел. Встал рядом с кавказцем. Тот держался за поручень, пальцы от напряжения побелели. Поставив на пол сумку, он сделал вид, что дремлет стоя. Я встал за его спиной, придерживаясь за поручень.

— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Партизанская, — объявила механическая тетка.

Армянин вздрогнул, будто проснувшись. Делая вид, что перепутал станции, начал быстро проталкиваться между пассажирами к выходу. Спешил выпрыгнуть из вагона, пока двери не закрылись. Сумка осталась на полу. Я подхватил ее и бросился следом.

Террорист (я уже не сомневался, что это был он) выпрыгнул на платформу. Я успел в последний момент — плечо больно прижало створками — автоматических датчиков в это время еще не было. Кто-то из пассажиров закричал. Дежурная по станции, заметив заминку, махнула сигнальным диском с красным кругом. Машинист получил сигнал и вновь открыл двери. Створки со скрипом разошлись — и я вывалился на платформу следом за террористом. А поезд наконец-то закрыл двери и последовал дальше по маршруту. К счастью, уже без сумки внутри вагона.

Но пока еще проблема была далека от благополучного разрешения. Народу на станции находилось много, а у меня в сумке скорей всего лежала бомба, которая могла рвануть в любой момент.

Повезло, что армянина задержала слишком плотная толпа на пути. Удалось его догнать и ухватить за рукав дубленки.

— Вы сумку забыли, — сказал я и, не дожидаясь ответа, тут же сделал ему подсечку. Террорист повалился на пол и тут же закричал:

— Это нэ мае, это нэ я! Памагите! Хулиганы! — наверное, рассчитывал, что подойдут милиционеры и он в суматохе успеет сбежать. Но я тоже рассчитывал на помощь милиции.

Двое в форме тут же, как будто из воздуха, материализовались рядом.

— Этого задержать! — приказал милиционерам, показав удостоверение. — И срочно вызывайте минеров, в сумке бомба! Связь есть? Телефон? Радио? Быстро!

Я не мог медлить, ожидая специалистов, дорога была каждая секунда. Подхватив сумку, бросился к служебному туалету. В любом случае там будет меньше всего людей.

Судя по времени взрыва в другой реальности, у меня еще оставалось минуты три-четыре. Это если повезет, ведь теперь многое изменилось.

Добежал до служебного туалета. Рванул на себя дверь. Благо, оказалась открыта. Зашвырнул внутрь сумку с бомбой. Захлопнул дверь и сделал два шага назад.

— Немедленно предъявите документы!

Передо мной нарисовалась корпулентная дама в форменной одежде и фуражке с красным околышем.

— Пошла вон, дура!!! — заорал я. — Сейчас рванет!

Глава 12

— Я дежурная по станции… — начала она, но закончить не успела.

Успел только свалить ее на бетонный пол и рухнуть сверху. Следом обломками осыпалась на спину сорванная взрывной волной дверь, штукатурка, куски плитки.

Взрыв показался оглушительным, но тут же все стихло, оставив в ушах звон.

Дальнейшее помню смутно. Голосит дежурная по станции. Свистят милиционеры. Двое в штатском, точно из усиления. Кто-то лезет мне во внутренний карман, достает удостоверение. Кто-то кричит: «Врача!»…

Открыл глаза. Полыхнуло белым. Я что, опять умер?..

Моргнул несколько раз — муть прошла. Я лежу на животе, голова повернута на бок. Рассматриваю покрашенную белой краской боковину тумбочки.

— Ну что, очнулись?

Интересно, в который раз за полгода я слышу эту фразу? Второй? Или уже третий?

— Сейчас укольчики поставим, потом капельничку прокапаем…

— Подгузнички менять тоже будете? — я не удержался от сарказма. Голос медсестры был настолько «сиропным», а тон таким сюсюкающим, что невольно съязвил.

— Что менять? — не поняла она неосторожно проскочившее у меня слово из будущего.

Я хмыкнул, ничего не ответив девушке, и повернулся на бок. Увидев медсестру, чуть не вскрикнул — голосом маленькой девочки разговаривала пышная матрона неопределенного возраста. Такое бывает у женщин с лишним весом, что невозможно понять, тридцать лет ей или уже все шестьдесят. Круглое лицо, бульдожьи щеки, фигура соответствующая — в этом теле необъятно все! Не знаю, как она проходила между больничных коек. Наверное, раздвигала их, как ледокол льдины.

Чего это я? Мысли какие-то дурацкие. Осторожно перевернулся на спину, которая сразу же отозвалась болью.