Телохранитель Генсека. Том 2 - Петр Алмазный

сами разберемся, не безрукие, — отмахнулась от меня Валентина Ивановна.

Не стал спорить, ушел в спальню. Лег на кровать, повернулся на один бок, потом на другой. Сна не было ни в одном глазу. Подбив подушку, лег на живот и уткнулся в нее лицом. Воспоминания из прошлой жизни всплывали перед глазами, как слайды — одно за другим.

В мою бытность Владимиром Гуляевым, во время учебы в Минской школе КГБ, по теме террористических актов нас буквально гоняли. Преподаватели требовали, чтобы тема от зубов отскакивала. Плюс постоянные практические занятия. Практика была серьезная: разминирование, техника закладки взрывчатых веществ, техника связи. Но особенно досконально изучали взаимодействие руководства и исполнителей. Организаторы теракта — любого — не могли дать исполнителю исчерпывающих инструкций, тем более, что ситуация менялась постоянно. Передавать новые указания и корректировать старые вводные возможности было мало. Тем более, что это могло привести к провалу всей операции и выдать целую сеть. Поэтому, несмотря на то, что я знал почти о каждом ЧП в прошлом СССР (теперь в моем настоящем), фактор случайности оставался. Не стоит полагаться на случай в таком вопросе и лучше несколько дней до и несколько дней после известной мне даты поездить на метро, присмотреться.

Что я помню о тех терактах? Самые ближайшие — это взрывы восьмого января тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. Получается, уже через неделю.

Первый взрыв прогремит между станциями Первомайская и Измайловская. Бомбу взорвали в вагоне метро, и это стоило жизни семи человек. Второй теракт произойдет недалеко от здания КГБ, в продуктовом магазине номер пятнадцать. Третий — неподалеку от продовольственного магазина на Никольской улице. Сейчас она называется улицей 25 октября. Там обошлось без жертв, впрочем, как и на Большой Лубянке. Жертвы были только в вагоне поезда метро. Впрочем, это и понятно: взрыв в закрытом пространстве всегда приводит к большему числу пострадавших.

Следующий теракт — пожар в гостинице «Россия» двадцать пятого февраля этого же года. Буквально через полтора месяца после акций армянских националистов. Погибших куда больше — сорок два человека. Еще больше пострадавших: ожоги, взрывные травмы, отравление дымом. Всего около сотни человек попали в больницу. Этот случай в мое время вызвал очень много споров. Кто-то считал, что этот пожар был следствием конфликта между МВД и КГБ. Поскольку возгорание началось именно в комнате спецмероприятий, или, говоря по-простому, в комнате прослушки.

Несмотря на такие тяжелые и тревожные мысли, я все-таки сумел заснуть.

Утром первого января едва не проспал. Будильник разрывался, но мне снилось, что я бегу по вагону к террористу и не успеваю. Террорист — во сне он был почему-то в грузинской папахе и с кинжалом в зубах — посмотрел на меня нагло. Потом он демонстративно медленно поставил сумку с бомбой и затанцевал лезгинку, продвигаясь к выходу…

Резкий тычок локтем под ребра выдернул из сновидений.

— Будильник выключи… — сонно пробормотала Света и повернулась на другой бок — досыпать.

Разлепил глаза, подумав: «Приснится же такое!». Выключил будильник, укутал жену одеялом и на цыпочках пошел в ванну. Посмотрел на себя в зеркало.

— Ну и рожа у тебя, Шарапов… — проворчал я недовольно, разглядывая собственное отражение.

Видимо, как вчера заснул вниз лицом, так за ночь ни разу не повернулся. На физиономии складки — от уха ко рту. Скажи кому, что вчера выпил всего полстакана шампанского, никто не поверит. Но ничего, умыться ледяной водой, побриться — и буду снова как огурчик.

Но с бритьем вышел неожиданный облом — «Харьков» зажужжал, пискнул на прощание, и тут же сдох. Я провел рукой по отросшей за ночь щетине — непорядок! Достал из шкафчика помазок в стаканчике и старый станок для бритья. Рядом лежала пачка лезвий «Нева», я такие помнил и по своей прежней жизни. Развернул синий конвертик с желтым корабликом сбоку, достал лезвие и хмыкнул — самое плохое из всех возможных. Даже тот же «Спутник» был бы предпочтительнее. А еще лучше лезвия марки «Ладас», их делали по европейским стандартам где-то в Прибалтике. Странно, что у Медведева их нет.

Нагрел воды, взбил в стаканчике мыльную пену и щедро намазал щеки. Проводил станком, стараясь быть аккуратным, но все равно лезвие страшно драло. После бритья к морщинам на щеках прибавились царапины. Да, видок у меня сегодня не фонтан, надеюсь, на работе сделают скидку на праздник — все-таки Новый год.

На работу прибыл к восьми, пораньше сменил Солдатова. Тот глянул на мою изодранную физиономию и хмыкнул:

— Смотрю, праздник удался?

— Ладно тебе, — отмахнулся я. — Рябенко уже на месте?

— Да. Слушай, Володь, а он вообще когда-нибудь отдыхает? — Солдатов дал мне журнал, я расписался в приеме дежурства.

— Не знаю, мне иногда кажется, что нет.

Легок на помине — Рябенко открыл дверь и вошел в домик охраны. Он снял папаху, стряхнул с нее снег и водрузил на стол.

— Ну что, товарищи офицеры, с наступившим Новым годом? — генерал глянул на мои исцарапанные щеки и вопросительно поднял брови.

— Электробритва сдохла, — счел нужным пояснить я.

— Бывает, — Александр Яковлевич подождал, пока Солдатов уйдет, и продолжил уже после того, как за ним закрылась дверь:

— Твоя информация о готовящихся терактах полностью подтвердилась. Взяли организаторов и исполнителей. Сейчас с ними плотно работают наши контрразведчики. Как ты и предполагал, ниточки тянутся за рубеж. Другое дело, что наверняка есть дублирующие исполнители. Всю неделю до восьмого числа и всю неделю после него будет усиленное патрулирование в тех районах, где планировались взрывы.

— А мне нельзя в этом поучаствовать?

Рябенко внимательно посмотрел на меня и подумал: «Не умрет своей смертью, неуемный. Эх, молодежь!», но сказал совсем другое:

— Запретить я, конечно, могу, но не буду этого делать. У тебя восьмого выходной, и никто тебе не мешает оказаться в метро или в магазине на Большой Лубянке. А пока давай приступай к выполнению своих обязанностей. И переключайся на текущие дела, а то зациклился, смотрю, на терактах. Времени впереди еще много, целая неделя.

Время — понятие субъективное. Оно то ускоряется, то тянется, как удав по стекловате. Для меня неделя пролетела мгновенно. В свои ближайшие выходные дни я с утра спускался в метро и выходил оттуда только вечером.

Восьмого января я уже с четырех часов был на станции метро Семеновская. Собирался проехаться вдоль «опасных» станций до конечной Щелковской. Перед входом в метро дежурила группа дружинников с красными повязками на