Цена благоденствия - Хелена Руэлли

до сих пор любишь её, да? После всего, что она сотворила с тобой, с Рэйшеном?

— Это Рэйшен тебе рассказал? — изумился Дэвлин. — Но не спеши судить Шианнон, ты совсем её не знаешь.

— И не хочу узнавать, — пробормотала Элина.

Глава 44

Они уже выехали из села, где-то впереди шумел листвой Дикий Лес, а Элине страстно хотелось перекинуться хоть словом с Рэйшеном, провести пальцами по кончикам его ушей… Но за ними обоими следили, и Рэйшену не позволяли даже обернуться.

Дроу ехали без остановок даже ночью. У Элины уже полностью онемели запястья и ступни, а при мысли об уборной делалось дурно. Пленница почти с ненавистью смотрела на мужчин, которые — она сама видела! — умудрялись мочиться прямо с седла.

В лесу там и сям струились звонкие ручейки, лошади то и дело плескали копытами по воде. Потом все эти ручьи сливались в весёлую говорливую речку, которая пробегала через Примежье, а в соседнем селе вращала водяную мельницу. Собственно, именно эта речушка и была границей человеческих владений. Вдоль неё ходила дозором Лесная Стража. Жаль только, что не сегодня…

В темноте Элина разглядывала чужие звёзды в чужом небе и пыталась придумать способ убежать. Ну, и Рэйшену помочь, конечно. Бросать его на растерзание родичам нельзя. На рассвете процессия остановилась: надменной Шианнон всё же потребовалась передышка. Дэвлин развязал Элинины путы.

— За что такая милость? — иронично осведомилась она, пытаясь пошевелить затекшими кистями и ступнями.

— Ты сможешь попить воды и облегчиться, — пояснил Дэвлин. Сарказмом его было не прошибить. — Вон в тех кустиках, а я покараулю.

— Вот уж нет, — Элина со стоном упала на спину. Тысячи раскалённых иголок жгли изнутри её руки и ноги. — Я туда не дойду.

— Я могу тебя туда донести, — душевно предложил тюремщик. — И там поддержать.

На Элинин возмущённый вопль обернулся весь отряд. Это отвлекло их от Рэйшена, который развернул коня и направил его к телеге.

— Что здесь происходит?

Пока Элина соображала, как лучше выразиться, Дэвлин жёстко, по-солдатски, пояснил Рэйшену, что к чему.

— Я сам помогу ей, — зло ответил тот и, не слушая возражений, спешился и начал разминать Элинины руки и ноги.

Предыдущие иголки в онемевших конечностях показались детскими шалостями. Элина взвыла от боли. Остальные дроу с насмешками и ухмылками наблюдали за пленницей, то и дело отпуская грубые шуточки. Элина заставила себя стиснуть зубы и молчать, заслужив одобрительную улыбку Рэйшена. Впрочем, он тут же припомнил ей историю с горшком. Элина пришла в ужас и с трудом отвоевала право доковылять до кустов самостоятельно.

— Карауль её теперь! — весело бросил Дэвлин сыну.

— Боишься, что уползёт? — уточнил тот.

— Вот придурки! — пробурчала Элина, вызвав у обоих приступ нездорового веселья.

Оно внезапно прервалось появлением Шианнон.

— Веселитесь? — холодно осведомилась она. — И кто позволил развязать эту девку? Немедленно верните её в телегу, и поехали!

Она сделала знак двум дроу, и те красноречиво заняли позиции по обе стороны Рэйшена. Он машинально сделал шаг в сторону, и конвоиры схватили его.

— Пустите! — Рэйшен рванулся, куртка на нём треснула. — Я пойду сам!

Элина с негодованием и страхом смотрела на всё это.

— Может, не будешь меня связывать? — с тоской спросила она у Дэвлина. — Я отсюда никуда не убегу, лес же незнакомый кругом!

Дэвлин опасливо покосился на свою повелительницу и кивнул.

Глава 45

Остаток пути Элина проспала, скорчившись на мешках с мукой. Проснуться пришлось от того, что её грубо тряхнули за плечо.

— Рэйшен, ты ошалел, что ли? — простонала женщина сквозь дрёму.

Глумливый гогот заставил её прийти в себя и вспомнить, что произошло. Дэвлин, стоявший над Элиной, легко подхватил её и, словно ребёнка, поставил на землю.

— Разгружайте, — коротко скомандовал он всё ещё ржущим дроу.

Элина огляделась по сторонам. Это был задний двор какого-то замка, грубого, приземистого, с узкими окнами.

— Что это за халупа? — недоуменно спросила пленница у Дэвлина.

— Это родовой замок правящего дома! — возмутился тот. — Прояви больше уважения!

— Родовой замок? А чего такой маленький?

— Это лишь надземная часть, основная же уходит под землю.

Элине вновь связали руки и повели какими-то серыми переходами. В конце пути её ожидала комната без окон, зато с крепкой дверью, окованной железом. Внутри горели два факела, освещая скудную обстановку: кровать с облезлым покрывалом, стол и стул. Элина испугалась, что дым от факелов удушит её, заполнив эту жалкую каморку. Однако какая-то вентиляция здесь предусматривалась, дым тянулся вверх и уползал в щели под потолком. Смерть от удушья пленнице не грозила. Вдобавок ей развязали руки, и Элина вовсе воспрянула духом, но тут конвоиры молча вышли в мрачный коридор и захлопнули дверь. Факельное пламя заплясало, задрожало и успокоилось. Элина вначале растерялась, потом испугалась, а в конце концов разозлилась.

Пленница внимательно оглядела свою камеру, ощупала холодные стены, брезгливо встряхнула покрывало… В стенах не было ниш или щелей, не было пустот (или Элина их просто не нашла). Потом от нечего делать женщина подвигала стол со стулом, но скоро бросила это занятие — колченогая мебель мерзко скрежетала по полу. Элина улеглась на кровать, намереваясь поспать, и обнаружила практически голые доски под покрывалом.

— М-м-м, ортопедическая кровать, — промурлыкала женщина, подбадривая сама себя, — мечта!

Однако лежать на этой «мечте» было холодно, да и бока начало ломить. Охая, Элина поднялась.

— Так, — сурово сказала она вслух, — пора требовать. Всего и сразу!

И она принялась молотить в дверь. Руки мгновенно заныли, зато громыхание разносилось по всем коридорам.

— Немедленно откройте! — орала Элина. — Принесите мне воды! И горячей еды! И одеяло! Эй, кто-нибудь! Вы меня слышите?!

Её слышали. Дверь приоткрылась, за ней стоял вооружённый до зубов рослый охранник-дроу.

— Чего тебе? — неприветливо спросил он.

— Ты что, глухой? Воды, еды и одеяло!

— Не положено, — отрезал охранник и начал закрывать тяжёлую дверь.

Эта фраза прорвала в Элине какую-то плотину, выпустив наружу гнев и ярость. С неожиданной ловкостью женщина сунула между дверью и косяком локоть и колено, и охранник не посмел её вытолкнуть.

— Ах, не положено?! — нехорошим голосом начала Элина, с каждым словом прибавляя громкости. — А вот в Женевской конвенции о военнопленных не так написано! Ты её читал? Нет?! А ты вообще грамотный?! Так по Женевской конвенции, которой больше сотни оборотов, не положено морить меня голодом в нечеловеческих условиях! Знаешь, что тебе за это будет?! Не знаешь?! Трибунал!!!

Последнее слово Элина буквально провыла в лицо охраннику, при этом ей почти удалось просочиться наружу. Охранник ничего не понял, кроме одного: