Рожденный, чтобы жечь! 3 - Дмитрий Лим

понятия несовместимые. Но, если честно, зелье Петровой сработало быстро и эффективно. А если бы мой тиран начал махать кулаками, то был бы труп. При чём, самый обычный, и даже ни в чём не виноватый.

Мы продолжили свой путь по городу, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Боря, после инцидента с колбасным фанатом, немного умерил свой командирский пыл и шел чуть позади, подозрительно оглядываясь по сторонам.

Лена что-то сосредоточенно записывала в свой блокнот, Петрова время от времени доставала свои пузырьки и что-то в них помешивала, а «пушечное мясо» (кажется, их звали Вася и Петя) тихонько переговаривались, обсуждая, как лучше отбиваться от одержимых — лопатой или монтировкой. Атмосфера, конечно, была слегка нервозной, но в целом — терпимо. Пока что.

И тут, как назло, начался дождь. Вернее, не то, чтобы совсем дождь, а какая-то мерзкая морось, от которой одежда моментально промокала насквозь.

Мы ускорили шаг, пытаясь найти укрытие от этой гадости. Боря предложил зайти в ближайшую забегаловку — согреться и заодно перекусить. Идея показалась неплохой, и мы свернули в узкий переулок, где виднелась тусклая вывеска «Пирожки от тёти Клавы».

Забегаловка оказалась маленькой, но уютной. Внутри пахло свежей выпечкой и чем-то еще… странным. Словно смесью ладана и старого тряпья. За прилавком стояла дородная женщина с добрым лицом и платком на голове — наверное, та самая тётя Клава.

Она приветливо улыбнулась нам и предложила занять свободный столик.

Мы уселись за столик возле окна и стали рассматривать меню. Выбор был невелик — пирожки с картошкой, пирожки с капустой и пирожки с мясом. Боря, недолго думая, заказал себе три пирожка с мясом и стакан чая.

Лена попросила пирожок с картошкой и кофе, Петрова — с капустой и травяной настой, а «пушечное мясо» взяли по два пирожка с мясом и по лимонаду. Я воздержался от заказа.

Мне моего молока было достаточно. А на вид вся эта жратва на прилавке была прям — фи.

Тётя Клава быстро принесла наш заказ. Пирожки выглядели аппетитно, но что-то в них настораживало. Словно они были слишком идеальными, слишком ровными и симметричными. А запах…

Он стал еще более отчетливым, словно исходил прямо от пирожков. Боря, не обращая внимания на мои подозрения, схватил один из пирожков и с жадностью откусил кусок. Его лицо тут же скривилось.

— Что-то не то… — пробормотал он, выплевывая кусок пирожка обратно на тарелку. — Мясо какое-то странное… как будто тухлое.

Лена попробовала свой пирожок с картошкой и поморщилась.

— И картошка странная… словно резиновая. И привкус какой-то землистый.

Петрова лишь принюхалась к своему пирожку с капустой и отставила его в сторону.

— Я это есть не буду. Здесь что-то нечисто.

Тётя Клава, наблюдая за нашей реакцией, перестала улыбаться. В её глазах появилось что-то зловещее.

— Что случилось? Вам не нравятся мои пирожки? Но их все так любят! Они самые лучшие в городе!

Она сделала шаг к нам, и я заметил, что в её руке появился кухонный нож. А затем я увидел, как остальные посетители забегаловки — все как один — повернулись к нам и уставились на нас неподвижным, пустым взглядом. В воздухе повисла зловещая тишина.

Глава 2

Боря, чуть было не забыв о своем командирском статусе, вскочил со стула, опрокинув стакан с чаем. Жидкость растеклась по столу, смешиваясь с выплюнутым пирожком, и образовала мерзкую, коричневую лужу.

«Пушечное мясо» синхронно сглотнуло и переглянулось, на лицах застыл испуг. Только Лена сохраняла подобие спокойствия, хотя я видел, как побелели ее костяшки, когда она сжимала край стола.

Петрова, не теряя времени, выхватила из сумки еще один пузырек и, сорвав пробку, плеснула его в сторону тети Клавы. Но та оказалась проворнее, чем мужик с колбасой.

Она ловко увернулась от летящей жидкости, и пузырек разбился о стену, оставив на обоях мокрое пятно. Запах стал еще более странным и отталкивающим, словно в воздухе смешались ароматы кладбищенской земли и гнилой плоти.

Посетители забегаловки, словно по команде, поднялись со своих мест и начали медленно надвигаться на нас, вытянув вперед руки. В их глазах не было ни проблеска разума, только тупая, голодная злоба.

— Ну, чё, — Боря в привычной манере начал разминать шею. — Короче, тут даже базарить не нужно.

Я отчётливо понимал, что сейчас начнётся драка. И шансов на то, что у этих «зомби» будет возможность отделать нас — равен нулю. Интересно, а много ещё таких мест в городе?

Боря, не дожидаясь, пока «не одержимые, но зомбированные» подойдут ближе, со всей дури пнул ближайшего к нему «любителя пирожков» под коленку. Тот с воплем рухнул на пол, увлекая за собой еще парочку «гурманов».

Лена, как ни странно, тоже не растерялась. Схватив со стола тяжелую пепельницу, она метким броском отправила ее в голову ближайшему человеку. Тот, не издав ни звука, осел на пол, роняя с головы крошки табака.

«Пушечное мясо» — Вася и Петя — взяли за пример Ленино орудие. Похватали с соседних столов внушительные пепельницы и бросились в бой.

Петрова, тем временем, не теряла времени даром. Она быстро достала из сумки несколько небольших склянок, что-то шепнула над ними и бросила их в толпу нападающих.

Склянки с треском разбились, и по забегаловке расползся едкий дым. «Зомби» начали задыхаться, кашлять и хвататься за горло. Эффект был потрясающим. Впрочем, ненадолго. Дым начал рассеиваться, а зомби, немного отдышавшись, снова пошли в атаку, теперь уже с удвоенной злобой. Стараясь обойти дымовую завесу.

Боря, орудуя ногами и кулаками, пробивался к выходу. Лена помогала ему, прикрывая спину.

«Пушечное мясо» рубилось с «зомби», как заправские гладиаторы, размахивая ногами и пепельницами направо и налево. Петрова, присев у стены, лихорадочно смешивала какие-то ингредиенты в своих склянках, бормоча под нос заклинания.

Я же, будучи лишь беспомощной ношей на Бориной шее, мог лишь наблюдать за этим хаосом, судорожно соображая, не пора ли мне прикинуться мертвым, чтобы не мешать. Впрочем, особого выбора у меня не было.

«В целом, — задумался я, — Можно помочь магией, ребята явно не поймут, что это не Боря колдует…»

Что, собственно говоря я и сделал, напрочь не понимая, почему другие студенты ничего не делают магическим образом.

Почувствовав прилив сил, я, не сговариваясь с Борей, сконцентрировался на ближайшем к нему человеку. Тот, уже замахнувшийся рукой, вдруг замер на месте, словно его кто-то остановил. Его глаза забегали, а лицо исказилось гримасой непонимания. А потом он с диким воплем отпрянул назад, схватившись за