Бутлегер. Книга вторая (СИ) - Барчук Павел

Сильнее остальных, как ни странно, напрягся Лакки Лучано. Он буквально окаменел. Его скулы заострились, желваки ходили туда-сюда. По-моему, этот тип готов был схватить пистолет, и выпустить парочку пуль мне в лоб

Лучано, в отличие от «коллег», смотрел на меня не с ожиданием, не с выражением любопытства. В его глазах плескалась самая настоящая ненависть. Не слишком ли много чести для обычного пацана, коим я по факту и являюсь?

Пауза затягивалась, атмосфера становилась все более напряжённой. Мафиози молчали, ожидая моего ответа. Я тоже молчал, ожидая знака от вселенной. Проблема в том, что вселенная вообще не торопилась мне помогать.

Просто конкретно в данный момент было непонятно, моя схожесть с дядюшкой Винни — это минус или плюс.

— Винченцо Скализе…— Заговорил, наконец, Маранцано.

Видимо, ему надоело сидеть в гробовой тишине. Жгучий интерес, распирающий Сальваторе, подтолкнул его к действиям. Он произнес имя дядюшки, смакуя его как очень вкусное вино, наслаждаясь каждой буковкой.

— Старый Винни… — Маранцано усмехнулся, — А ведь и правда… Чертовски похож. Я сразу не заметил. Тот же взгляд. Та же манера говорить… Хм…Тогда понятно, почему пацан начал раздражать меня с первых минут… Ощущение было, будто камешек попал в ботинок. Не для кого не секрет, мы с Винченцо, мягко говоря, друг друга недолюбливали. Думаю, именно поэтому лицо мальчишки показалось мне чрезвычайно наглым. Оно такое же самоуверенное, как у старины Винни.

— Эй, малец. — Седовласый тип, который первым произнёс имя дяди, улыбнулся мне по-дружески.

По крайней мере, он очень старался чтоб его улыбка выглядела именно так. Но я во всю эту позитивную хрень не особо поверил. Говорят, крокодилы перед тем как съесть свою жертву, вообще могут плакать. Чего уж тут какие-то улыбки.

— Давай-ка я тебе представлюсь. — Продолжил он, — Меня зовут Стефано Магаддино. В наших кругах и за их пределами, я известен как Гробовщик. У меня, видишь ли, небольшое похоронное бюро. Северная и западная часть штата — это моя территория, по факту я веду дела вне пределов Нью-Йорка. Буффало, Ниагара-фолс — вот моя вотчина. Зачем я тебе это говорю…Ну хотя бы потому, что приличные люди должны знать, с кем имеют дело. А мы ведь с тобой оба приличные люди, не так ли? Ну и чтоб ты понимал, я — вроде как нейтральное лицо. По сути меня сюда пригласили как человека со стороны. Но уважаемого человека. Так вот… Я задам тебе вопрос и ты ответишь. Договорились? Ответишь честно. Я хорошо знал Винченцо Скализе. Очень хорошо. Можно сказать, мы с ним были, в некотором роде, хорошими приятелями. Более того, он здорово помог мне в решении кое-каких вопросов. И конкретно сейчас, хоть убейся, я смотрю на тебя, на молодого паренька, оказавшегося в неоднозначной ситуации, но вижу его. Как только ты заговорил… Святая дева Мария! Да можно было закрыть глаза и поверить, что перед нами стоит Винченцо. А вот теперь скажи мне, малец, почему так происходит? Но хорошо подумай, прежде, чем ответить. Правда, она, знаешь ли, всегда вылазит наружу.

Седовласый замолчал и в комнате снова повисла тишина. Теперь присутствующие мафиози, и даже их охранники, не просто пялились в мою сторону, они буквально всем телом подались вперед, напряжённо ожидая ответа.

А я как бы, еще сам не знал, каким будет этот ответ. О дяде Винни в свете того, насколько моя жизнь с первых дней пребывания в Нью-Йорке была насыщенной, я немного подзабыл. Отложил это дело в сторону, тем более, что фамилия Скализе, произнесенная вслух, вызывала у людей странную реакцию. И вдруг, именно сейчас, именно здесь всплывает имя дядюшки Винни.

Отсюда возникает логичный вопрос…Как мне лучше всего поступить? Признаваться в родстве или нет? Потому что я вообще пока не могу понять, хорошо ли быть племянником Винченцо Скализе? Или это усугубит мою и без того непростую ситуацию?

Чтоб не выглядеть идиотом, который стоит и пялится на мафиозных боссов, я опустил голову и покачал ею, словно недоумевал с того, что происходит в кабинете. Как будто сильно удивлялся. Чему? Да черт его знает. Пусть теперь сидят и думают, что именно меня впечатлило. По сути, просто тянул время, лихорадочно осмысляя, какую линию поведения выбрать.

Получается, этот седой гангстер все же не «consiglieri», он сам — дон, но из семьи, которая держит два города за пределами Нью-Йорка. То есть, совсем уж нейтральным лицом я бы его не назвал, потому как он явно оказался здесь по приглашению либо Массерии, либо Маранцано.

Я помню, Фредо говорил, что Нью-Йорк на данный момент поделен между несколькими организованными группировками. Если говорить об итальянцах, это — Джо Босс, Сальваторе Маранцано и Сальваторе «Тото» Д’Аквила. Остальные — вольные стрелки, которые сотрудничают с кем-то из «семей». Не считая Фрэнки Йеля, конечно. Тот вообще клал большой и толстый болт на всех. Он сам по себе.

И вот, что любопытно… Этот Гробовщик о Винченцо Скализе говорил с каким-то… уважением что ли. Хотя, очевидно, мой дядюшка точно не босс. Уж эта информация давно была бы мне известна. Среди имен вольных стрелков он тоже не значится. Тогда… Почему все присутствующие здесь гангстеры, трое из которых стоят во главе «семей», так нервничают? А они очевидно нервничают. Только природа их состояния разнится.

Магаддино, к примеру, говорил со мной так, словно надеялся, что я окажусь связан с Винченцо Скализе. Пожалуй, он действительно считал его своим другом.

Маранцано… Этот словно находился в предвкушении. Ждал, когда выстрелит то самое «ружье», которое, согласно заветам Антона Павловича, появилось на сцене еще в первом акте, но заметили его только сейчас.

Массерия… Тут что-то другое. Тут именно нервозность, очень похожая на… на страх, что ли…

И Фредо… Вот ведь хитроумный тип. Он мне вчера сказал: «На встрече будут определенные люди. Они при знакомстве с тобой могут вспомнить одну историю, которую Лучано и Массерия точно мечтают забыть».

То есть рыбак знал, что кому-то моя физиономия может показаться знакомой. Он предвидел этот момент. Получается, старик должен был, как минимум, знать дядю Винни. Вод ведь жук!

Впрочем, с Фредо я разберусь потом. Нужно что-то решать с мафиозными боссами, которые сидят за столом и пялятся на меня, будто из моей головы вот-вот вырастет еще одна, например — оленья.

Отпираться? Сказать, что это совпадение? В принципе, да мало ли кто на кого похож? Не доказуемо.

К примеру, тот же Массерия вчера таращился на меня в оба глаза и тоже, наверное, вспомнил дядю Винни. То-то мне показалось, что в глазах Джо Босса мелькнуло узнавание. Но при этом, он не вскочил, не схватаил меня за руку с криком:«Я понял, ты родственник Скализе!». Соответственно, не был уверен и просто списал возможную схожесть на совпадение.

Получается, при желании, откреститься от дяди все же реально. Просто Гробовщик, наверное, и правда знал Винченцо лучше остальных. Поэтому он и прицепился к тому факту, что я так сильно похож на его приятеля.

С другой стороны, мне кажется, заявить, что никакого Винни я не знаю — будет верхом идиотизма.

Признавшись в нашем родстве, я, наконец, смогу выяснить, а что вообще произошло с дядей и где его черти носят. Тот же Магаддино действительно относится к Винченцо очень хорошо, а значит, поддержит меня и состыкует с родственником.

Как ни крути, выяснить правду я могу только назвав свою фамилию.

Ну и еще один нюанс. Допустим, я сейчас начну упираться, что никаких Скализе не знаю и вообще Магаддино напутал что-то. Однако рано или поздно правда один черт вскроется. Как же тупо я, буду тогда выглядеть. Просто идиотом. В мире сицилийских семей подобная ложь явно не в чести…

В общем, взвесив все «за» и «против» (очень быстро взвесив, потому как семь пар глаз продолжали пялиться прямо на меня, ожидая ответа), я все же решил — настал момент представится.

Я гордо задрал подбородок, а затем чётко, уверенно, едва ли не с вызовом, произнёс:

— Винченцо Скализе — мой дядя, старший брат отца. Мы потеряли связь много лет назад, когда он уехал в Америку. Я прибыл с Сицилии недавно, чтобы… найти его. Узнать о его судьбе. Дон Магаддино… — Я посмотрел на Гробовщика, который, кстати, при более детальном изучении оказался не таким уж старым. Все дело в волосах. Из-за них возникало ощущение, будто он старше, чем есть на самом деле. — Вам кажется, что я похож на Винченцо Скализе, потому что в моих жилах течёт его кровь.