Тактик.5 - Тимофей Кулабухов

class="p1">Два долбаных дня я провёл в этой золотой клетке. Два дня информационного вакуума, который сводил с ума похлеще любой пытки. Меня кормили три раза в день, и я выспался за все эти дни и с запасом.

Еду приносили прямо в «номер», делал это высокий, суровый мужчина с лицом ветерана и руками дровосека, который двигался с бесшумной эффективностью профессионального убийцы. Он не говорил ни слова. Просто ставил поднос на стол, молча кланялся и так же молча уходил, аккуратно прикрывая за собой дверь.

Вся прислуга, которую я мельком видел в коридоре, состояла из таких же молчаливых, крепких мужчин. Ни одной горничной, ни одного улыбчивого лакея. Только эти ходячие статуи, наблюдавшие за каждым моим движением.

Конечно же, от пребывания в этой люксовой тюрьме я был дьявольски зол.

Меня выдернули с поля боя в момент триумфа. Я не успел закрепить победу. Не успел поговорить с Гаскером и Тибо, не успел пожать руки оркам и гномам, которые сражались со мной за их общий дом.

Что там сейчас, в Каптье? Кто делит трофеи? Кто следит за тем, чтобы мои союзники получили то, что им было обещано? Гномы, орки… я дал им слово. Слово лорда-защитника провести на уровне местных законов равноправие, и чтобы их заслуги были закреплены документально, а не растаяли со временем как туман.

А теперь какой-то хренов король и чёртов англичанин в балахоне, превратили мои обещания в пустой звук.

Я сел на кровать, сжимая кулаки так, что побелели костяшки. Нужно было успокоиться. Взять себя в руки. Проанализировать ситуацию. Первым делом — связь.

Я закрыл глаза, откинулся на подушки и воззвал к своей силе. К Рою.

Обычно это было похоже на погружение в тёплую воду. Сознание расширялось, касаясь сотен других разумов, сплетаясь с ними в единую, живую сеть. Я чувствовал каждого своего солдата, его усталость, его страх, его решимость. Это была моя армия, мой единый организм.

Но сейчас…

Я протянул ментальные щупальца, посылая беззвучный зов. Гаскер? Гришейк? Хюнтор? Тишина…

Я напрягся сильнее, вкладывая в попытку всю свою волю. Я тянулся, тянулся изо всех сил, пытаясь нащупать хоть одну знакомую искорку сознания в пустоте.

Ничего.

Пустота. Глухая, вязкая, абсолютная пустота. Словно мне отрубили конечность, о существовании которой я даже не задумывался, пока она была на месте. Я был слишком далеко. Слишком. Меня оторвали от моей силы, от моей армии, от всего, что делало меня не просто очередным попаданцем, а бароном Росом, лордом-защитником Каптье.

Конечно, я понимал, что у навыка есть дальность, а я находился слишком далеко.

Со скуки и чтобы не чувствовать бессилье я активировал Птичий пастух.

Хотя бы так…

Навык словно преодолевал сопротивление, однако сработал и мне удалось какое-то время парить над кривыми улочками бескрайнего города, столицы Маэн.

Всё, что я понял — я ни в каком не дворцовом комплексе, хотя и не на окраине, просто квартал, наглухо перегороженный стенами, за которыми неровными рядами стояли армейские казармы. Гостевой дом был отделён от города и сбежать было намного труднее, чем мне показалось на первый взгляд.

Промежуточный вывод: эти черти королевские ещё хитрее, чем я решил в первый момент. Меня тут крепко спутали.

На третий день, когда молчаливый «дворецкий» принёс завтрак, я решил нарушить ритуал.

— Доброе утро, — сказал я, когда он ставил поднос. — Не подскажете, как Вас зовут?

Мужчина замер на долю секунды, затем выпрямился и посмотрел на меня. Его глаза были серыми и абсолютно пустыми.

— Мои обязанности не включают в себя светские беседы, милорд, — отчеканил он безликим голосом.

— А что они включают? Следить, чтобы я не выпрыгнул в окно и не испортил королевский газон?

На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Я должен обеспечивать Ваши комфорт и безопасность.

— Мою безопасность или безопасность окружающих от меня? — усмехнулся я.

Он проигнорировал вопрос. Склонил голову в формальном поклоне и направился к двери.

— Постойте, — остановил я его. — Передайте своему хозяину, что я оценил его гостеприимство. Но сидеть без дела я не привык. Если меня не собираются казнить в ближайшее время, я хотел бы получить книги. По истории и географии Маэна. И свежие карты.

Он снова замер у двери, не оборачиваясь.

— Я передам Вашу просьбу, милорд.

Дверь закрылась, я снова остался один.

Глава 2

Чужой секрет

Я сел за стол и посмотрел на завтрак. Яйца, жареный бекон, свежий хлеб, варёная крупа, кувшин с соком. Пища лорда.

Злость никуда не делась. Она просто остыла, сжалась в тугой, холодный комок в груди, превращаясь из ярости в топливо.

На третий день моего добровольно-принудительного заключения дверь наконец-то открылась без стука. Я не обернулся, продолжая смотреть в высокое стрельчатое окно на сад, за которым ухаживал слуга. Слуга работал, а у стены как статуя стоял гвардеец.

— Надеюсь, ты тут не скучал? — раздался за спиной до боли знакомый спокойный голос с лёгким протяжным английским акцентом, который был различим даже в словах местного языка.

Впрочем, в Гинн столько наречий и выговоров, что этого никто не замечает, а для него это просто способ проявить характер, свою личность.

Я медленно обернулся. Эрик.

Он не изменился внешне, всё та же причёска и бритые щёки, но что-то в нём стало другим. Исчезла даже тень той походной простоты, которая была у него, когда мы делили котелок и отбивались от республиканских наёмников в долине Двух Лун.

Теперь он был одет в строгий, идеально подогнанный камзол тёмно-синего цвета, на груди серебряная брошь в виде стилизованного паука. Он двигался бесшумно, а его взгляд… это был взгляд оценщика, математика, аналитика, да того же паука с брошки, рассматривающего муху, запутавшуюся в его паутине.

— Да, конечно, мля, не скучал, — мой голос прозвучал глухо и чуждо в этой тишине. — Три дня я сижу здесь и разглядываю в окне долбаные лилии.

— Это грициндии, очень красивый местный цветок, — поправил меня Эрик.

— В задницу цветочки. Последнее, что я помню — это победа. А потом ты и твои клоуны в синих плащах. Это теперь так называется подкрепление? Опаздывать на войну и забирать победителя с поля боя?

Он позволил себе лёгкую, едва заметную усмешку, проходя вглубь комнаты и садясь в кресло у стены.

— Твоё участие там больше не требовалось,