Газлайтер. Том 27 - Григорий Володин

десять секунд ожидания — и на другом конце раздается голос Лиана.

— Конунг, как дела?

— Да всё отлично. Правда, у нас тут, — говорю буднично, — объявился дворец Багрового Властелина прямо на Южном полюсе. Теперь стоит, украшает ландшафт.

— Крепь Пагубы⁈ — удивляется Лиан, и даже его голос меняется. — Да быть не может! Багровый же её десятки лет, если не сотню, не переносил. Что же такое случилось, раз он ее сдвинул?

Я подхожу к окну. Смотрю туда, где багровая цитадель вросла в море.

— У меня есть только версия… — недоговариваю. Ну не рассказывать же Организации про Красивую.

А вообще после такой новости Организация обязательно как-то отреагирует, и тогда монахи в Южной Обители совсем обалдеют.

* * *

Штаб-квартира Организации, где-то в Междумирье

Доклад от Лиана поступил, как всегда, без задержек. Именно за скорость донесения Председатель и любил отправлять Лиана на разведывательные миссии.

Хоттабыч сидел в своём тяжёлом кожаном кресле, которое скрипело при каждом движении, и мрачно размышлял. В соседнем кресле уже устроилась Масаса — невозмутимая, черные кудри расплескались по плечам. Так уж получилось, что негритянка присутствовала при донесении, и Председатель решил ее оставить порассуждать, отправив Лиана дальше следить за обстановкой.

— Вообще не догоняю, — пробурчал Председатель, почесав морщинистую щеку. — Багровый совсем охренел, что ли? Взял и телепортировал целый дворец в ледяную жопу мира. Сто лет тише воды — и тут вдруг: здрасьте, я вернулся, ловите Крепь Пагубы. С какого перепугу⁈

Масаса вздохнула, да только она и могла что пожать плечами:

— Может, дело в конунге Даниле. Или в Обители Мучения? Гомункулы могли что-то разработать секретное.

— Да ну, — фыркнул Хоттабыч. — Эти гомункулы — пугало для детей. Да, мутные, да, опасные, но не настолько, чтобы Багровый двигал недвижимость. Да и нахрена? Почему бы просто не захватить Обитель? А Данила — парень, безусловно, талантливый. Но целый дворец тащить ради него? Да нафига? Вообще у меня стойкое ощущение, будто бы Багровый позирует перед бабой, да только он не влюблялся ни в кого сотни лет. Так что выходит, что это он нас провоцирует!

— Нас? — удивилась Масаса.

Хоттабыч приподнялся. Плащ мягко скользнул по полу, расправляясь за спиной, словно ожил. Хоттабыч одним движением плеч скинул его назад — движением усталого, но заведённого старика.

— Конечно! Показывает, вот смотрите, какой я крутой! Значит, и мы не будем сидеть!

— Как скажете, — Масаса всегда слушалась начальства. — Кого мы именно отправим в Антарктиду?

— Всех отправим.

— Кого всех? — не поняла негритянка.

— Перенесем туда Лунный Диск, — добавил он. — Если Властелин пошёл в наступление, мы не имеем права быть наблюдателями. Переносим всё.

Масаса опешила. По ее мнению, это была какая-то дурость.

— Передам архитекторам и портальщикам.

— И Лиану скажи, — продолжил Хоттабыч, довольный своим ходом. — Пусть следит за Пагубой.

* * *

Сижу в позе лотоса, пытаюсь выловить по углам сознания остатки концентрации. А почему бы и не да? Сейчас надо подождать хода Организации, а потом уже только ловить момент. Красивая устраивается рядом. То есть как «рядом» — аккуратно, но с напором, заваливается мне прямо на ноги. С вздохом, как будто я тут коврик, а не человек.

Как будто она лёгкая кошечка. Еще и мурлычет. Блин, женщина, ты же никакая не кошка. Так к чему эти игры?

Я молчу. Колени мои тоже пока держатся боевой вес Краcивой около центнер. А Настя тихо угорает над нами, валяясь на кровати и почитывая журнал.

В этот момент в дверь стучит Дятел так, будто хочет ее вышибить.

— Да заходи уже! — бросаю.

— Шеф, там ещё один прилетел! — вбегает он.

— Кто еще один? — Настя встрепенулась.

— Ещё один дворец, — продолжает он. — Только этот — в небе парит над сугробами.

Настя, тут же подскочившая к окну, громко восклицает:

— Ничего себе! Даня! Признавайся! Ты знал, что появится ещё что-то подобное?

— Я рассчитывал на что-то соразмерное Крепи, — признаю. — Но именно про дворец, конечно, не знал.

— Офигеть, какой ты стратег, Даня, — говорит она. — Вертёшь сильными мира сего, как хочешь.

— Дятел, — решаю, почесав Красивую за ухом. — Отправь к Южной Обители группу «Тибет» с предложением о переговорах. Только внутрь заходить не нужно. Фирсов у стены встанет и сообщит по мыслеречи все что нужно.

— Шеф, ты думаешь, монахи захотят разговаривать? — удивляется гвардеец.

— Представь картину: сначала за забором у них вырос дворец Багрового. Потом — возникла летающая цитадель Организации. А монахи как раз оказались между двумя молотами. Что они сейчас делают?

— Трясутся от ужаса! — весело восклицает Настя

— Вот этим ужасом и стоит воспользоваться, — киваю. — Пока они в панике — можно прижать, навязать условия. Ну или просто посмотреть на них и поугорать.

— Вот это точно! — поддакивает жена.

Через двадцать минут заходит Фирсов. Я к тому времени уже выбрался из-под Красивой, вернее, это она проголодалась и пошла есть сырое мясо. Ее не поймешь. То декоративной кошкой притворяется, то сама в холодильник залезает.

Вид у ликвидатора мрачный, как у старого волка, который только что грыз непереваримое.

— Монахи те еще собеседники, скажу я тебе, Филинов. От их мыслеречи смердит как от ношеных носков.

— Не замечал такого, — пожимаю плечами. — Может, это тебе собеседник такой попался?

— Сомневаюсь, — фыркает старый ликвидатор. — Скорее уж, это ты такой непривередливый, будто вылез из какой-нибудь радиоактивной пустоши.

Надо же, угадал. У меня даже фантомные перепончатые пальцы непроизвольно сжались.

— В общем, монахи готовы тебя принять, Филинов, — добавляет он, будто между прочим.

Я оборачиваюсь к Насте:

— Со мной пойдёшь?

— Конечно, Даня, — кивает она твёрдо. — Как я могу такое пропустить! Даня, кстати, так ты знал что так будет? Ты специально позвал сюда Организацию, чтобы…

— Чтобы они загрузили друг друга, — заканчиваю за неё. — Пока один боится хода второго — сам не ходит. Ничего лучше страха для блокировки действий не придумано.

— Но мы не сидим?

— А мы — воспользуемся этим. Зайдём в Южную Обитель, поставим условия монахам. Ну и, между делом, посмотрим, что предпримут и другие гости.

— И это разве мой ученик? — подозрительно смотрит на