Газлайтер. Том 27 - Григорий Володин

снова вспыхивает — входящий вызов. На экране появляется имя принцессы Чилики.

Приходится пообщаться с загорелой чилийкой. Она обеспокоенно все теми же обстоятельствами, не угрожает ли её провинции опасность и не планируется ли полномасштабная операция в их районе.

Я спокойно отвечаю, что на данный момент никакой угрозы их стороне не наблюдается, и если что-то изменится, они узнают первыми. Заодно прошу передать Его Величеству, королю Чили, чтобы не паниковал раньше времени — иначе получится совсем весело, особенно если сюда ещё подтянется чилийский флот. А у нас и без того уже намечается мероприятие на все южное полушарие.

Успокоенная принцесса благодарит меня, снова позвав в гости напоследок, и артефакт гаснет. Не успеваю даже вдохнуть, как связь снова оживает — на этот раз Ольга Валерьевна. У неё, как всегда, прямолинейность с огоньком:

— Данила Степанович, я к вам с необычной просьбой, но ничего страшного, если не получится, — княжна набирает воздуха и, видимо, храбрости. — А нельзя ли организовать эксклюзивное интервью в Лунном Диске или в Крепи Пагубы?

А Ольга Валерьевна-то настоящая журналистка до мозга костей.

— Сейчас не получится, Ваше Высочество, — качаю головой. — Мы одной ногой уже на выезде, а обстановка сейчас нестабильная. Но попозже посмотрю, что можно сделать.

— Спасибо большое! — говорит она, хоть и с лёгким разочарованием. — Буду ждать звонка. И сильно не старайтесь ради меня, пожалуйста. Я уж как-нибудь переживу без мировой мегасенсации, из-за которой мне завидовала бы вся мировая пресса, — звучит это, конечно, ровно наоборот.

* * *

Три джипа режут снежное поле, оставляя за собой вьюжные следы. Третий и второй — с таврами и Ледзором и Кострицей. В первом — я, Красивая, Настя и Змейка. Подъезжаем к Южной Обители. Ворота распахиваются лениво, со скрипом, будто их лет десять никто не смазывал. Похоже, монахи давно никуда не выходили. Ну и в гости к ним точно никто не ходил.

Колонна медленно вкатывается во внутренний двор. Машины глушим прямо у главной башни. Вокруг — глухая тишина. Нас никто не встречает. Обитель кажется вымершей, только ветер шелестит в арках, перетаскивая снежную пыль с места на место.

Сидим, ждем. В этот момент раздаётся сигнал артефакта связи.

— Шеф, — доносится чавкающий голос Первого, явно пережёвывающего что-то сочное, — мы тут жезл доделали… Но, наверное, уже поздно. Вы ж уехали?

Я улыбаюсь:

— Не беда. Пёсик сейчас подойдёт к тебе. Передай ему ваше изобретение, ну и съешь там пиццы побольше за меня.

— Уже, шеф!

Параллельно кидаю мысленную команду питомцу:

— Ломтик, принеси палку.

Вскоре из тени по сидению разливается тёмное пятно. Оттуда кудрявая лапка Ломтика выталкивает короткий жезл. На вид — не жезл, а компактная дубинка. Я ловко убираю её в карман разгрузки — вмещается как родная.

И вот из башни выходят несколько фигур в рясах. Мы выбираемся из машин, встаем полукольцом.

Один из гумункулов подходит ближе, останавливается в шаге от нас и, ровным гулким голосом, произносит:

— Лорд Данила, настоятель просит пройти на переговоры только вас и ваших советников. Охрану оставьте во дворе.

— Эй, бритый, а в чем смысл тогда охраны? — резонно замечает Ледзор, — если она будет торчать внизу.

— Я не бритый, я лысый! — оправдывается гомункул. — Что касается охраны — таково условие настоятеля. Иначе переговоры не состоятся.

Я коротко киваю Ледзору:

— Ждите здесь. — И мысленно добавляю: — Вокруг полно притаившихся одержимых. Значит, что-то замышляют. Если прижмет — действуй по обстоятельствам.

— Хо-хо, граф, — усмехается Ледзор. — Ты меня сегодня только радуешь.

Оставляю охрану у машин. Мы с Красивой, Настей и Змейкой поднимаемся в главную башню, двигаемся по коридору. Гумункулы ведут впереди. Молчание нарушают только наши мысленные реплики.

— Тут очень неуютно, — по мыслеречи замечает Настя. — Не удивительно, что гомункулы тут плохими стали. Холодно, есть нечего, охотиться не на кого. У нас-то в лесах — лисы, зайцы, утки…. А тут и даже погоняться не за кем. Пингвины-то косолапые и медленные, за ними скучно охотиться.

Ну да, Настя как всегда по-своему рассуждает. Но в целом права. Скукота и запустение — лучшие друзья деградации.

— Сами виноваты, — вдруг вклинивается в ментальный канал Красивая, мягко ступая по грубым плитам пола.

— Мазака, — еще и Змейка дает новое направление разговора.

— Ну да, — соглашается Настя, поняв змееволосую с полуслова. — Под Даней все владения сразу расцветают: и Невинск, и Шпиль Теней тому пример. Люди там словно преображаются в лучшую сторону. И монахов он тоже мог бы улучшить.

— Мазака убить всех в ря-ясах, фака, — кивает хищница, понимая по-своему термин «улучшить». — и хорррошо всем, ррр!

Мне захотелось приглушить канал, уж очень женщины у меня говорливые. Или они у всех такие?

Наконец входим в зал для совещания. Сырое помещение, продуваемое ветрами через незастекленные окна. За массивным столом сидит настоятель, лицо скрыто под капюшоном. Рядом пятеро монахов. Остальные места пусты.

— Садитесь, лорд Данила, — говорит настоятель бесстрастным голосом, не вставая. — Или вас правильно называть «конунг» или «граф»?

— Вы все равно предпочитаете «Аватар», — улыбаюсь. — Так что называйте так. А вы…?

— Просто настоятель, — бросает главный монах. — И ваши спутницы пусть тоже присаживаются.

Киваю, оглядывая зал. Сканирую пространство энергозрением.

Монахи за столом пока еще не одержимые, но уже подготовились. У каждого под рясой — лампа. И пальцы наготове. Один даже не удержался — сдвинул ладонь ближе к активации. Хм, переговоры явно намечаются интересные.

К тому же за стенами, кстати, притаились десять тяжёлых големов. Те же боевые модели, что были в Западной Обители. Видимо, именно та самая партия, о которой упоминал Первый.

Я всё же усаживаюсь. По моему примеру рядом устраиваются девушки. Красивая садится на стул, опершись на задние лапы и вытянув передние вперёд.

Змейка, поглядев на тигрицу, запрыгивает на стул и усаживается на корточки, оскалившись. Еще и вперед подается, нависнув над столом.

Только одна Настя села как человек, хотя, судя по её задумчивому взгляду, на секунду всерьёз размышляла, а не стоит ли ей в зверя преобразиться, раз Красивой можно. Но в итоге всё же удержалась.

Неловкая пауза. Ну, надо хоть что-то сказать.

— Итак. Может, всё-таки заключим мир? — бросаю я, скорее для веселухи. Какой мир может быть, когда за стеной засел десяток каменюг, а