Право победителя (СИ) - Романов Герман Иванович

— «Фусо» и «Ямасиро» погибли, Какута отходит с «Исе» и «Хьюгой», их преследует пять линкоров!

Сообщение оглушило главнокомандующего «Объединенным Флотом» — теперь он окончательно осознал, что ставка на ночной бой, которую делали все японские адмиралы, бита. Все дело в радарах, которыми были утыканы американские корабли, от линкора до эсминца, теперь ночная тьма не укрывала корабли своей темной завесой, они у противника как на ладони. Нужно выходить из боя пока не поздно, иначе все линкоры страны восходящего Солнца будут потоплены. Можно было драться всемером против десяти, но когда десять против пяти, для последних это самоубийство, немного оттянутое по времени. И «Харуну» в линию не поставишь — быстроходный линкор плохо забронирован, ему нет места в общем бою. Да и сейчас линейный крейсер нарвался на вражеские тяжелые крейсера и те раздолбали ему огнем все настройки с дальномерами, обрушив град 203 мм и 152 мм снарядов. Корабль горит, и выходит из боя, терять самую быстроходную единицу отряда Ямамото был не намерен. А собственных тяжелых крейсеров и так не хватало, чтобы прикрыть протяженные коммуникации империи и особенно «оборонительного периметра» в Тихом океане. А есть еще Ост-Индия с ее нефтяными скважинами, и остров Цейлон, через который немцы начали «живительные» поставки не только для армии, но и флота, доставляя последнему не только радиолокационные станции, но и скорострельную зенитную артиллерию. Пусть немного, но это пока, дальше поток может быть увеличен.

Но тогда нужно прекращать сражение, уже ясно, что ничего хорошего не произойдет, только напрасная гибель многих кораблей «Объединенного Флота», и так погибли сегодня два линкора, которых у него было всего семь. Неужели повторяется «черная неделя», какая случилась в мае тысяча девятьсот четвертого года, когда за один час подорвались и погибли под Порт-Артуром два броненосца из шести — треть линейного флота. Так что подобное бывало в истории уже, но адмирал Хейхатиро Того тогда не отчаялся, а продолжил бороться с русскими, и закономерно победил. Может быть и ему дано это испытание во благо будущего страны?

— Передать радиограмму на все корабли — «действовать по варианту „О“ незамедлительно»! Да, именно так, мы прекращаем операцию, противник стянул слишком много сил. Я ошибся, желая добиться победы в генеральном сражении, для которого противник уже собрал все свои линкоры в единый кулак. Эту же радиограмму отправить на 1-й «мобильный флот» вице-адмирала Цукухары. Пусть отходит от Мидуэя, не начиная сражения, мне нужны все авианосцы, это наша последняя надежда!

Пока Ямамото отдавал распоряжения, «Ямато» уже повернул на обратный курс, за ним потянулся «Нагато», в арьергарде следовал «Мусаси». А сам главнокомандующий, стоя на мостике и наблюдая за сполохами еще идущего сражения, в котором эсминцы и крейсера продолжали прикрытие главных сил, лихорадочно размышлял. Теперь стало окончательно ясно, что необходимо срочно изменять не только стратегию войны, но и тактику. Отбить Парамушир, а тем более овладеть Камчаткой невозможно, слишком много противник сосредоточил там сил. Линейный бой невозможен при двукратном перевесе противника в линкорах. А наличие крупных сил базовой авиации равносильно аксиоме адмирала Нельсона — «одна пушка на берегу стоит трех на корабле». Но самолетам для вылетов нужно горючее, необходимы бомбы, а это на Камчатку не привезешь, все нужно доставлять морем. Тем более топливо требуется для кораблей, очень много, танкерами нужно возить, и много тысячетонные груды всевозможных припасов для десятков тысяч людей. Так что если установить дальнюю блокаду, не вступая в генеральное сражение, то можно серьезно затруднить снабжение неприятелю. И если крепость взяли после многомесячной осады, то почему бы это не сделать с огромным вражеским флотом. А ведь именно так действовал Того, заняв острова Эллиота, и медленно «задушив» как крепость Порт-Артур, так и находившуюся там русскую эскадру. И ему надлежит использовать тот самый способ, который принес успех, подобным образом ведь действовали и англичане, принуждая в прошлой войне Германию к капитуляции. Но ему ведь не нужно блокировать все побережье, а лишь Камчатку, а для этого занять позицию, до которой никак не сможет дотянуться базовая авиация противника, а своя собственная, действуя с береговых аэродромов, может утопить любой конвой, который отправят от Аляски в Авачинскую губу. И так можно потихоньку «удавить» американцев на Камчатке, куда нет иных путей по суше. Абсолютно нет, все доставки идут исключительно морем. А ведь это сразу изменит всю стратегическую обстановку на Дальнем Востоке, без американской помощи и без многих сотен бомбардировщиков и истребителей русские поневоле остановят наступление, линия Транссиба не обеспечит всех необходимых для миллионной армии поставок.

И адмирал, пребывая словно в лихорадке от сделанного им вывода, пробормотал, кляня себя за сделанную в самом начале войны ошибку. Нельзя было допускать потерю Парамушира, более того, нужно еще тогда захватить Командорские острова, а не устраивать сражения у Гуадалканала.

— Теперь мне нужно только найти собственные острова Эллиота и занять их как можно быстрее…

Шокирующая потеря на минах в мае 1904 года двух эскадренных броненосцев (сразу треть кораблей этого типа), заставила адмирала Хейхатиро Того перейти от ближней к дальней блокаде Порт-Артура, и в конечном итоге буквально подвела Японию к победе над Российской империей…

Глава 34

— Какая интересная структура у этой «жирной» дивизии панцерваффе. Две танковых и мотопехотная бригада, напоминает бундесвер восьмидесятых, только людей побольше. А так почти схожа с теми танковыми дивизиями, структуру которых в училище изучали, только без вариаций со смешанными батальонами, развертываемых в военное время.

Маршал внимательно изучал присланные из Москвы бумаги — удалось раздобыть штатное расписание танковых войск за подписью командующего панцерваффе, а никакого там генерал-инспектора, фельдмаршала Гудериана. В бригадах собственные тыловые службы, в первых двух схожая структура — по два танковых и два панцер-гренадерских батальона трех ротного состава, один на бронетранспортерах, второй передвигается на автомашинах, БТР явно не хватает на всех. Танковые роты по четырнадцать машин, три взвода по четыре танка, плюс два танка в управлении. И три танка при командовании батальона, плюс при командовании бригады еще пять Pz-IV. Но «четверки» только в первом батальоне, а вот во втором они редкие «гости» — указана рота «пантер» и две роты или «троек», либо StuG III.

А это свидетельствовало об одном — со средними танками производство в «Еврорейхе» явно не заладилось, на дивизию приходится ровно сто тридцать штук, считая с «пантерами», которые отнюдь не в каждой дивизии, обычно их там заменяют «четверками». Но тенденция ясна — панцерваффе переходит на один тип «боевой лошадки», что вполне сочетается с житейским немецким прагматизмом. Каждая танковая бригада подкреплена самоходным артдивизионом, из трех батарей, в каждой по четыре установки, плюс транспортер боеприпасов — та же самоходка, только без установленной пушки. И это тоже прагматично — в бою неизбежны потери, и эти транспортеры как раз послужат для замены выбывших машин. Одна батарея 150 мм «хуммелей» на базе «четверок», и две батареи 105 мм САУ «веспе», те на шасси «двоек». Плюс в распоряжении командира бригады имеются ЗСУ — на каждый танковый батальон взвод из трех-четырех 20 мм автоматов, опять же на «двоечке». И еще имеются «командирские» танки, куда без них.

— И если сложить всю эту музыку, то получается две с половиной сотни боевых машин на гусеничном ходу, все на танковой базе, давно отработанной в производстве. Вполне приличная цифра получается, если учесть те двести с лишним танков и штурмовых орудий, что вооружены 75 мм длинноствольными пушками. Серьезный противник, только «сорок третьему» уже уступает во многом, а ничего другого у немцев нет, да и пушку «пантеры» в него не установишь, другая башня с подбашенным погоном нужно, причем броня поневоле тонкая будет, в то время как сейчас требуется ее усиление. А ведь настоящей «пантеры» не создано, вместо нее «пушной зверек», ущербность которого не могут не понимать.