Это кто переродился? Книга 4 - Сириус Дрейк

— То есть война будет в ЛЮБОМ случае! — вскрикнул Верховенский, а затем схватился за голову. — Вопрос, только с кем… Зараза…

Державина повернулась к Марьяне, на лице которой не было ни кровинки.

— Решайтесь, ваше высочество. Либо война, либо война. Иного нам не дано.

Не успела она ответить, как слово взял Лаврентий:

— Давайте перерыв, — и кивнул мне. — Обухов, тебе тоже неплохо бы подышать свежим воздухом. А еще убрать своих дружков из-под дворцового забора.

Я вскинул бровь.

— Каких еще дружков?

Инквизитор ухмыльнулся.

— Они сидят у ворот. Говорят, что ты их учитель. Их там сто пятьдесят человек.

От авторов: Дорогие друзья!

Кажется, опять приходится выбирать шаурму или книгу… Кто-то даже говорит, что книга стоит целых полшаурмы, и возможно, они правы. Мы в любом случае благодарны вам за внимание, ваши лайки, комментарии и награды! Тем, кто остается с нами, мы обещаем сделать все, чтобы история не отпускала до самого финала!

Глава 9

Как порадовать Великого Хана?

В Орде.

Она никогда бы не подумала, что снова вернется сюда. Наверное, всю жизнь, забираясь все выше по карьерной лестнице, Кирова делала все, чтобы исключить саму возможность вернуться в Орду, откуда она с таким трудом сбежала еще ребенком.

Откуда она родом, кто ее родители и почему первые пятнадцать лет жизни она носила золотые цепи, Кирова не знала. Ей в общем-то было плевать. Сбежать из Орды — это было ее единственной мыслью, которую она осознала как цель своей жизни.

Это было давно. И вот. Она здесь. По своей воле. Как иронично.

Поспать ей дали совсем немного. По ее прикидкам пару часов, не больше. Обычный ее режим был четыре-пять часов сна, а тут…

Все начиналась сначала: скрипели открываемые двери, по полу ее крохотной опочивальни проходились мягкие тапочки евнухов, а затем шторы впускали его — испепеляюще-яркий свет. Окна открывались, а там…

Тишина. Одно очень длинное тягучее мгновение, и вот:

— Славься Великий Хан! Славься Великий Хан! Славься Великий Хан!

От грохота голосов задрожали стены, а в голове словно взорвалась комета. Застонав, Кирова попыталась отвернуться к стене, но ее уже подхватили под руки и насильно подвели к балкону. Свет был настолько сильным, что она зажмурилась, но сильные пальцы евнухов не дали ей сомкнуть глаз. Повязку у нее давно отобрали, и ее сверхчувствительное око горело как в огне.

— Нынче великий день для Орды, — шептали ей на ухо тонким почти женским голосом. — Улыбнитесь, госпожа Магистр. Вы же не хотите расстроить Великого Хана?

Кирова улыбнулась, но глаза болеть не перестали — свет, которым исходил золотой дворец Великого Хана, буквально выжигал ей глаза. Комната постепенно разогревалась — жар этого жуткого сооружения быстро заставил ее вспотеть.

Вокруг дворца колоннами шли люди — и их там были десятки тысяч. Закручиваясь хороводом, каждые десять тысяч шагов они замирали и ревели во всю глотку:

— Славься Великий Хан! Славься Великий Хан! Славься Великий Хан!

И снова продолжили свое движение, как тучи неутомимых планет, вращающихся вокруг светила. Меняясь каждые несколько часов, они так ходили без остановки. Днем и ночью.

В ухо Кировой вновь зашептали:

— Отчего не хочешь поприветствовать Великого Хана, Магистр? Неужто ты не уважаешь его?

— Уважаю, — ответила Кирова, пытаясь не провалиться обратно в сон. — Но я подданная Королевы Дарьи, и мне…

Она не договорила — сон взял ее, однако свет никуда не делся. Настолько яркий, он проникал даже за веки.

И вдруг нечто перекрыло его — тень. В чувства ее привели легким шлепком. Не без труда она открыла глаза. Вид на дворец перекрывал евнух — на его пухлом женственном лице лежала горькая полуулыбка. На глазах были два бельма.

— Печально, — сказал слепой. — Но ничего. Великий Хан терпелив.

Ее повели по коридорам, где было не менее ярко, ибо слева были сплошь окна, а справа одни зеркала во всю стену. Куда не посмотри — из каждого угла на тебя смотрит дворец Великого Хана.

Скоро впереди показалась купель. Через миг обжигающе ледяная вода была везде, а сон из Кировой выскочил пулей. Отфыркиваясь, она злобно обругала евнухов и загребла воду.

А они — все пятеро были полностью слепы — только улыбались в ответ.

— Проснулись? Отлично, — и главный евнух поклонился. — Одевайте нашу гостью в самое лучшее платье. Как только Магистр одумается и отдаст Хану должное, придет ее черед предстать перед Ним. Тогда ей не должно быть равных.

И они протянули ей руки. Купель была небольшой и, не промочив ног, им едва ли удасться вытащить ее наружу.

Она улыбнулась.

Да, это было глупо, по детски, да и не имело никакого смысла сидеть здесь в зверски холодной воде, но ей так захотелось нагадить этим пятерым евнухам.

— Вытащите меня, если сможете! Евнухи!

Однако все пятеро не сдвинулись с места. Вдруг где-то раскрылась дверь, и по плиточному полу застучали шаги. Вдруг нечто огромное рухнуло прямо в воду и Кирову обрызгало с головой. Она оглянулась.

В воде стоял один из гвардейцев, что охранял ее днем и ночью. Он был в глухой черной маске. Глаза синие, как у мертвеца.

— Нет!

Но он был сильнее. Схватив ее, поволок прямо в руке евнухов. Ударив его, она с яростью сдернула с него маску, и обмерла, увидев его лицо. Это был один из парней, которые погибли у фонтанов. Кажется, младший Илларионов.

— Ты⁈ Как ты…

Но ее уже поволокли прочь, а Илларионов, поправив маску, молча направился вслед за ней. Он был на голову выше ее…

ЕЕ! Кировой!

— Что они с ним сделали⁈

Никто ей не ответил. Но все пятеро евнухов улыбались.

Еще с первого дня ей ужасно хотелось передушить всех до одного, но увы — Дар здесь ей не помощник, ибо и на запястьях, и на щиколотках у нее были золотые браслеты. Антимагические, естественно.

В другом помещении их уже ждали рабыни, которые должны были приготовиться Кирову для «встречи с Великим Ханом». Какое-то время ее расчесывали, намазывали ароматным маслом, облачали в самые лучшие шелка…

Когда Едигей обещал, что тут она станет царицей, он не соврал: кормили Магистра только самыми лучшими яствами, почивала она на воздушных подушках, одевали ее только в самые лучшие полупрозрачные воздушные ткани, а драгоценностей на ней было столько, что сама Королева позавидовала бы…

Увы, завидовать было нечему. Ее ни на минуту не оставляли одну. Пусть евнухи и были слепы, но во дворце ориентировались по лучше зрячих — спасибо украшениям, которые