Мир сошел с ума (СИ) - Greko

— Туда! — заорал я нашим матросам, уже сидевшим в шлюпках, указывая на место, где скрылся нос лайнера. — Одеяла! Одеяла примите! И фонари! Нам нужны фонари!

Упаковки с одеялами стали сбрасывать добровольные помощники прямо в руки морякам, на шлюпках нашлись керосиновые фонари. Через минуту спасательные лодки устремились к несчастным, барахтавшимся в ледяной воде. Шлюпки с «Титаника», даже те, которые не были заполнены даже наполовину, предпочли грести не туда, а к нам.

— Сэр! — с тревогой окликнул меня Филипп. — Твиндеки почти забиты. Мы на пределе своей грузоподъемности.

— Все лишнее за борт, включая мои кинопленки! Будем принимать на палубу! Нашу каюту — только женщинам и детям. Есть сообщения от других кораблей?

— «Карпатия» спешит на помощь, но ей не меньше двух часов ходу.

К «Канису» подошла первая шлюпка с «Титаника». В ней сидело всего 12 человек. Следом подходила еще одна, складная, заполненная до предела и сверх того.

— Эй, на борту! — весело окликнул нас щеголь в цилиндре, с гарденией в петлице фрака и лихо закрученными вверх усами. — Принимайте пострадавших!

— Наверх поднимаются только женщины! А вы, сволочи, отправитесь подбирать людей, плавающих в воде! — рявкнул я на мерзавцев, на чьей совести не менее 60 жизней — шлюка-то была рассчитана на 75 человек.

— Что вы себе позволяете⁈ — завопил щеголь. — Я Космо Дафф-Гордон, а дама — моя жена Люсиль, известный модельер, остальные женщины — наши горничные (4).

— Только сунься на мой корабль, Космо, и я тебя запулю в космос!

— Но сэр! Проявите великодушие! — взмолилась очень красивая дама в пышной шляпе.

— Черт с вами! Поднимайтесь!

Вслед за господином с гарденией в петлице на палубу вскарабкался матрос.

— Ты чего здесь позабыл? — рассвирепел я. — Ваше, экипажных, дело пассажиров и своих товарищей спасать!

— Еле ноги унес! Хватит с меня ужасов! — криво усмехнулся лупоглазый рябой моряк, кутаясь в бушлат и слегка подрагивая не то от страха, не то от холода.

У меня так и чесались руки съездить ему по морде, но вместо этого я приказал загнать его в трюм.

— Не вздумай там разоряться, не то разделаю тебя как голландскую селедку, — предупредил я наглеца. — А ты, Космо, чего замер? Быстро в трюм! Не нравится, прыгай за борт!

— Да как вы смеете…! — «первый класс» не унимался.

"Мляяя! И смех, и грех! Тут трагедия вселенская, а мы водевиль разыгрываем!' — подумал я.

И так мне стало тошно. Так я устал от таких, как этот хлыщ. От трусов, как рябой морячок, уже убежавший с палубы.

«Вот, буду я еще с тобой лясы точить!» — подумал, и… от всей своей широкой души, от всего своего ноющего сердца дал этому франту такой славный поджопник, что все сразу стало на свои места. И, несмотря, на весь ужас, окружавший нас, громкий смех сотен глоток — и экипажа, и только что спасенных — накрыл палубу.

— В трюм! Быстро! — добавил угрожающим шепотом.

«Первый класс» подчинился. Его жена, кутаясь в дорогущее манто, поспешила за ним с вытаращенными глазами.

— Вам сюда, мадам! — галантно указал я на дверь палубной каюты, а сам начал спускаться по трапу в замершую у борта шлюпку. Никто из матросов «Титаника» больше не решился подняться наверх.

— Вася! — пронзительно закричала Оля.

Я помахал ей рукой и хмуро уставился на сидевших за веслами матросов. Они ответили мне не менее хмурыми взглядами, сменяющимися на озабоченные, когда разглядели браунинг в моей руке.

— Сколько вам заплатил этот гад?

— Пять фунтов на брата! — с вызовом ответил мне загребной.

— Получите от меня по доллару за каждую спасенную жизнь!

— Ого! — крякнул напарник загребного. — А если сотня выйдет?

— Каждому по «арбузной»! (5)

Матросы оживились.

— Вася! Одеяла! — крикнула сверху Оля, перегнувшись через борт. Вниз полетела упаковка. — Только попробуй мне не вернуться!

— Все будет хорошо, душа моя! — откликнулся я и рыкнул на матросов. — Чего сидим? Кого ждем? И-и-и-раз!

Весла опустились на воду. Шлюпка устремилась к «Титанику». Вернее к тому месту, где он скрылся под водой. Вовсе не так кинематографично, как в кино — без задранной к небу кормы, но не менее страшно.

Последующие события слились для меня в какую-то бешеную круговерть, безостановочный конвейер. То мы снимали с перевернувшейся шлюпки промокших до нитки людей, то вытаскивали из воды пассажиров и членов экипажа, в спасательных жилетах или цеплявшихся за сброшенные с прогулочных палуб шезлонги, готовых вот-вот отдать концы из-за переохлаждения. Не всех, увы, далеко не всех. Мне запомнился один китаец — он спасся, из последних сил держась за деревянную дверь, замерзший, но живучий. Укутанный в одеяло, он принялся отбивать мне поклоны…

В какой-то момент я понял, что батарейка села окончательно. Мы причалили к трапу «Каниса». Еле стискивая окостеневшими пальцами веревочные поручни, поднялся наверх. Оля подхватила меня и помогла добраться до свободного места на палубе — это было непросто, ибо не меньше двух сотен людей сидели плотно-плотно и грели друг-друга. Они приветствовали меня восхищенными криками. Матросы и Филипп их поддержали:

— Нашему шипперу — гип-гип, ура!

Жена усадила меня, прижалась, даря тепло и укрывая плечи своей горжеткой. Положила голову на плечо.

— Горжусь тобой! — шепнула мне в ухо. — И люблю. Почему ты такой грустный?

— Всех не спасем.

— Да, не спасем. — Оля ответила с редким хладнокровием. — И это больно. Но, если бы не ты, погибло бы в разы больше. А за тех, кто не выживет, потом помолимся, чтобы Царствие небесное. Не надо себя корить, милый. Ты сделал все, что мог…

— Мистер Найнс, мистер Найнс, — пробился ко мне Филипп. — Мы скоро начнем черпать бортом воду. Корабль переполнен. Вокруг нас полтора десятка забитых людьми шлюпок. Они умоляют нас о спасении — сотни, их сотни! Но что я могу?

— Я вижу, Филипп, вижу. Мест нет. Но не волнуйся. Все будет хорошо.

— Но как же, сэр?

— Поверь мне. А лучше посмотри вон туда!

Филипп обернулся.

— Вот, черт! — не удержался, заметив приближающиеся судовые огни и сигнал белой ракеты, поданной с борта неизвестного корабля. — Но как, сэр…

— Я же говорил! — с трудом выдавил из себя, чувствуя, как слипаются веки.

— Это… Это… — Филипп пытался разглядеть название корабля.

— «Карпатия». И там такой же выдающийся капитан, как и ты. Вы легко и быстро все сообразите. И все сделаете, как надо.

— Мы станем борт о борт! — Филипп кричал нам на бегу к капитанскому мостику. — И просто будем переправлять людей!

— Видишь! Я же говорил, что сообразите!

Я помахал ему рукой, не став уточнять, что с «борт о борт» он явно загнул. Коль француз на кураже, не буду мешать. Повернул голову, чувствуя пристальный взгляд жены.

— Что, любимая?

— Откуда ты знал?

Я вздохнул. Чуть задумался. Чуть подумал, стоит ли…?

— Я не знал. Я надеялся.

Через секунду меня сморил сон.

(1) Хорошо известный факт — с борта «Титаника» ушло сообщение с ошибочными координатами. Как нашел место крушения капитан «Карпатии», одному Богу известно.

(2) Хотя свидетели не подтвердили на разбирательстве причин гибели «Титаника», что лацпорт левого борта, палуба D, был открыт в момент трагедии, подводные экспедиции к затонувшему кораблю обнаружили эти гермодвери открытыми. Девять задвижек и декоративная решетка не имели следов повреждений. По плану эвакуации именно отсюда планировалась посадка в шлюпки.

(3) В 1939 г. у берегов Японии разбился о скалы небольшой советский пароход «Индигирка» (водоизмещение — 2700 тонн), перевозивший отбывших срок зеков, вольнонаемных, а также заключенных и их охрану. Всего было спасено 428 человек (включая 35 членов экипажа). Погибло 745 человек (в том числе 4 члена экипажа).

(4) Доказано, что сэр Космо Дафф-Гордон и его жена Люсиль заплатили, чтобы спастись. Кстати, именно леди Л. Дафф-Гордон придумала слово «шик». Ее муж, подонок, заявил на суде, что его поступок — это не взятка, а акт великодушия, деньги на покупку новой одежды. Его поступок не получил юридических последствий.