Аниран расправляет плечи - Алексей Викторович Селютин

через некоторое время. - Обещаю анирану, что часть моего внимания я обязательно уделю этой проблеме. И, если что-то узнаю, постараюсь не забыть посланника небес.

- Спасибо и на этом, - в этот раз уже хмыкнул я, наблюдая, как всесильный глава церковной власти волнуется. Что-то в моих словах о возможном появлении Элестина в столице заставило его заволноваться. - Тогда разрешите немножко понаглеть? Примо Фелимид мне друг. Очень близкий. Мы прошли с ним через многое и многое пережили. Я бы хотел узнать от вас, ведь он не признаётся, за какие грехи он был вынужден покинуть Обертон? Я знаю, для него это родной дом. Почему он был изгнан?

- Аниран... - Фелимид, было, решил подать голос. Но его перебили.

- Вряд ли стоит называть непутёвого мужа моей дочери - примо. Репутации у него больше нет. Он всего лишь вероотступник... А изгнан он был действительно по моему желанию...

- Не только я, но и Мириам, - успел напомнить Фелимид.

- Верно, - не стал увиливать Эоанит. - Дочь я тоже наказал. Эти двое совершили богохульство: усыпили стражу, тайком пробрались ночью в святой храм, разбили хрустальный саркофаг и до утра читали запретную книгу. Читали вместе, как заговорщики. А когда их обнаружили утром, они ничего не отрицали. Они заявили, что только так могли узнать, какие тайны от них скрывает святая церковь.

- Какую книгу? - я, кажется, начал понимать. - Неужели "Книгу Памяти Смертных"?

- Всё верно, аниран. Я вижу, ты слышал о ней?

- Слышал, конечно. Святой отец Элестин часто рассказывал о ней. Но почему она запретная? Разве не каждый желающий её может прочесть?

- Только принявший сан, только впустивший в сердце истовую веру может прикасаться к главной святыне. Только святой отец может быть допущен к чтению, - моментально ответил Эоанит. - Все остальным, кто познал силу букв, доступна копия, что хранится в книгохранилище... Эти же двое наплевали на запреты. Они едва не загубили ветхую книгу, за что получили, по моему мнению, слишком лёгкое наказание.

- Враньё, - прошипел Фелимид. - Мы едва прикасались к страницам. Мы многое даже прочесть не успели.

Эоанит сурово свёл брови, будто собирался окончательно разобраться с Фелимидом прямо здесь и сейчас. Но я ни за что бы этого не допустил.

Видимо, Фелимид заметил взгляд Эоанита, а потому торопливо обратился ко мне.

- В книгохранилище копия не полная, аниран. Как я уже говорил. Нет смысла терять время на то, где нет всех ответов... Поверь мне.

- Я тебе верю, мой друг.

- Очень жаль, - Эоанит изобразил разочарование. - Надеюсь всё же, аниран достаточно самостоятелен, чтобы делать выводы и принимать решения самому. Надеюсь, он не поддаётся чужому влиянию. Это очень важные качества для любого человека, но для анирана в особенности... Рад был увидеть тебя, аниран. Увидеть целым и невредимым. Честно признаюсь: ты первый посланник небес, кого я увидел своими глазами. Я много слышал о других и уже имею о них общее представление. Тебя же я пока не знаю. Но не сомневаюсь, что мы найдём общие темы для разговоров и цели, к которым будем стремиться вместе, - он взмахнул рукой, призывая свиту вновь окружить его плотным кольцом. - Обращайся к эстарху Эриамону - моей правой руке в вопросах веры, - если будет в чём потребность. Вон он. На его голове тиара из серебра.

Свита местного понтифика вновь пришла в движение. Пожилой седобородый мужчина, едва ли не старше профессора Гуляева, выдвинулся вперёд и поклонился. На голове его крепко держалась серебряная тиара с тем же символом в центре.

- Буду рад оказать анирану любую помощь, - пообещал он, приблизившись.

Я поклонился в ответ и уже собрался распрощаться с Эоанитом, так как он более чем прозрачно намекнул, что наша первая встреча подошла к концу. Но его такие мелочи не волновали. Больше никаких сомнительных любезностей я от него не услышал. Как настоящий англичанин - не прощаясь, - он резко развернулся и направился в сторону дверей, за которыми ранее скрылся король. А человеческая стена, прокладывающая ему путь, вновь принялась расталкивать помехи.

- Никогда не сомневался, что на Мириам ему плевать, - тихо прошептал Фелимид за моей спиной. - Она не раз рассказывала, как он в лицо говорил ей, что она его разочаровала. То ли по причине легковесного поведения в юные годы, то ли за любовь ко мне, то ли за своеволие в мыслях. Она говорила, он уготовил ей какую-то роль. Но она, по его словам, давно сбилась с пути и уже никогда не станет такой, какой он хотел её видеть.

- Да уж. К её смерти он отнёсся крайне равнодушно. Будто не отец он ей вовсе.

- В его сердце, мне кажется, никогда не было любви. Он всегда желал лишь одного - власти. И опасался тоже лишь одного - её потерять.

Я задумчиво смотрел на удаляющую спину в странных белых одеждах и думал о том, что Эоанит предпримет, когда поймёт, что эту власть я собираюсь отобрать.

Часть 4. Глава 10. Кто же таков Хатемаж?

Гости зашевелились, когда религиозная процессия целиком скрылась за дверями. Перепуганный Каталам и чем-то озадаченный Гуляев вновь составили нам компанию.

- Про власть говорите? - услышал профессор обрывки разговора. - Теперь ты, Иван, надеюсь понимаешь, у кого реальная власть? - он понизил голос до шёпота. - Я своими глазами видел, как первосвященник разговаривал с Его Величеством, как с мальчишкой. Он был чем-то недоволен, после того, как получил письмо от святого отца Эвенета - бывшего второго претендента на церковную тиару Астризии. Тот сейчас находится на востоке страны и становится всё более независимым. И они обсуждали нечто обещанное, чего Эвенет не получил... Иван, постарайся не допустить, чтобы Эоанит перестал тебя уважать. Пока он не знает, что ты из себя представляешь, а потому опасается. Но обязательно будет прощупывать. И если ты прогнёшься, он начнёт вытирать о тебя ноги.

- Спасибо за совет, про... Великий Магистр, - я поблагодарил профессора от чистого сердца. Этот совет показался мне весьма полезным. - Всё, что я сегодня здесь увидел, доказывает, что король заслуживает хорошего пинка. Его нужно расшевелить, чтобы вновь стал королём, а не подстилкой.

Гуляев усмехнулся, пока Каталам и Фелимид испуганно смотрели по сторонам, опасаясь предательских ушей:

- Только не говори об этом так