Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

кому с вопросом — а что это ваш герр котермейстер… блин! Патермейстер! Только бы не оговориться, вот уж где будет палево во весь рост! В общем, а что это он делает с котейками?! С одной стороны, может, московитам этого знать и не положено, а что, если как раз наоборот? Я же про здешнюю Московию знаю ровно столько же, сколько про этот Вистен… штадт. Проще говоря — ничего».

На крыльцо поднялась новая тетка, и очередь, включая котов, мгновенно и, как показалось Стасу, обреченно замолчала.

«Явно кто-то из местного бомонда! — уважительно оценил Стас облик дамы.

Рослая и пышногрудая, в голубом платье, отороченном во всех мыслимых и немыслимых местах оборками, дама напоминала незабвенную домомучительницу из старого мультика о Карлсоне. И корзинка на сгибе локтя была ей под стать — огромная, украшенная пышными разноцветными бантами до полной схожести то ли с клумбой, то ли со свадебным тортом. Дорого-богато в самом непринужденном исполнении!

Величественно взойдя на верхнюю ступеньку, дама деловито извлекла из корзины матерого рыжего кошака. Не мейн-кун, конечно, но килограммов восемь, на взгляд Стаса, в зверюге было. Круглую раскормленную физиономию украшал неизвестно как повязанный поверху алый бантик, сбившийся на одно ухо. Роскошная женщина сноровисто перехватила кота за шкирку и попыталась впихнуть его в руки инквизитору. Кот при этом вяло шевелил лапами и утробно, обреченно выл на одной низкой ноте.

— Фрау Агна! — выдохнул инквизитор, и Стас безошибочно опознал интонацию Ярика, к которому «на минуточку, только спросить!» явилась давняя пациентка и уже сорок минут рассказывает о соседях, которые уж теперь-то точно облучают ее своим вай-фаем, отчего она, пациентка, не может спать и совсем потеряла аппетит — вот яичницу из трех яиц она съела, оладушки тоже, а каша уже совсем, ну просто совсем не лезет! — Фрау Агна! Ну зачем вам проверка? Вот ведь жетон, в этот раз ваш Гансик его даже не потерял!

Очередь позади дамы зашумела, но как-то негромко, без энтузиазма, а секретарь положил карандаш и откинулся на спинку стула, словно пытался оказаться как можно дальше.

— А на всякий случай, герр патермейстер! — истово заверила монументальная фрау. — Жетон-то оно хорошо, а вдруг как в моем Гансике все же демон сидит? Вона у вас тварей божьих сколько, могли и просмотреть невзначай! Вы ему не верьте, это он только спереду смирный такой… — Смирный спереду кот услышал обвинение и сменил тональность воя, истошно заорав октавой выше. — А сзаду-то вы и не смотрели ни разу! А он ведь, поганец, вчера кувшин молока со стола свернул, разбил, да все и выпил! Неужто честный кот такую пакость подстроит? Честный кот, небось, знает, что его еда по потолку ходит! Он ее и сам себе добудет, и еще хозяев прокормит!

— По какому еще потолку? — обреченно простонал инквизитор, и дама всплеснула руками, отчего ее могучие телеса заколыхались, бантик на ухе рыжего окончательно сполз набок, а сам кот задергался и заорал еще обреченней, уходя в такое трагическое крещендо, что Стас невольно восхитился диапазоном.

Остальные коты во дворе молчали то ли уважительно, то ли опасливо.

— Так по верхнему, чердак который! И-и-и-и, сколько там той еды, хошь мышов, хошь крысей…

— И вы хотите, чтобы кот приносил их вам? — с ядовитой усталостью поинтересовался инквизитор. — Для прокормления?

— Ну… — Дама задумалась, а потом признала: — Мышов-то ладно, пусть себе оставит. А дроздов мог бы и наловить! Знаете, герр патермейстер, какой из дроздов пирог получается? Если их в шпинате да со сливками потушить! Вот я герра Фильца все в гости зову-зову… — Она умильно посмотрела на секретаря, который вжался в спинку стула, и уточнила: — Так что, герр патермейстер, посмотрите Гансика сзаду?

— Фрау Агна… — голос инквизитора стал еще несчастнее, чем у старательно подвывающего кота.

— Котов осматривают в установленном Орденом порядке, — безжалостно проскрипел секретарь, то ли приходя на помощь шефу, хоть и не слишком любимому, то ли пытаясь вернуть разговор в деловое русло.

— Спереду, значит? — приуныла дама.

— Спереду, — согласился секретарь и, повысив голос, добавил: — То есть в глаза! А поскольку ваш кот уже был осмотрен две недели назад, внеочередная проверка и освящение жетона являются платными. Три крейцера за голову!

Бабки в очереди окончательно притихли, Гансик тоже смолк, наверное, устал. Стас ему прямо посочувствовал, как рыжий — рыжему.

— Так разве я против? — возликовала фрау Агна, перехватила кота поудобнее, запустила руку в поясной кошелек и высыпала на поднос целую пригоршню мелочи: — Вот и за прошлый раз, и за сегодняшний, да еще за два раза вперед на всякий случай!

Инквизитор на миг утратил свой идеальный покерфейс, скривившись так, словно у него заболел зуб, однако секретарь — железный человек! — невозмутимо сгреб монеты и сделал пометку в тетради. А герр котер… тьфу! Патермейстер же, патермейстер! Герр патермейстер проникновенно посмотрел в глаза Гансику, пробормотал то ли заклинание, то ли молитву и поспешно заявил:

— Никаких признаков одержимости не имеется, ваш Гансик — честная божья тварь. И носить его сюда каждые две недели совсем не обязательно!

— Да как же не носить?! — возмутилась фрау Агна, однако в этот раз очередь позади возроптала уже всерьез, и роскошная дама неохотно спустилась со ступенек, на ходу запихивая Гансика в корзину.

«Дурдом, — сообщил сам себе Стас. — Но хоть что-то прояснилось. Тут, оказывается, каждый кот обязан проходить проверку на одержимость и иметь аусвайс. То есть жетон! А мой точно был нелегалом!»

Он отошел от окна и оделся, сделав это очень вовремя — буквально тут же в дверь постучали.

— Войдите! — отозвался Стас и покосился в сторону окна.

Местное начальство занято, значит, на допрос его вряд ли позовут прямо сейчас.

И действительно, в комнате появился «не Мюнхгаузен», такой же невозмутимый и величественный, как вчера, и опять с подносом еды.

— Ваша милость, — церемонно обратился он к Стасу. — Молодой господин велел вас не будить, пока сами не пожелаете проснуться. Из-за этого вы пропустили завтрак. Не изволите ли закусить?

— Изволю, — радостно сообщил Стас. — С огромным удовольствием! И передайте вашему хозяину мою благодарность!

Фридрих Иероним поставил поднос на стол и отвесил поклон, почтительный, но далеко не такой глубокий, как патермейстеру. Отступил на шаг и сообщил:

— Обед будет подан в половине