Аксум (СИ) - Птица Алексей

Правда, удалось сделать пока только один, зато он легко разбирался и умещался на двух вьючных верблюдах. Собранный из костей и палок, обтянутый кожей из перепончатых крыльев птеродактиля, он должен мне сослужить хорошую службу.

И всё же, в течение следующего полугодия моя армия продолжала увеличиваться за счёт местных и рабов, которых я набрал из похода вглубь Африки, только следуя не вдоль побережья, а прямо на запад от Аксума. В том походе я смог заодно и расширить территорию, контролируемую Аксумом.

И вот, снова стоя на стене, я смотрю, как бурлит внизу полевой лагерь, как ревут верблюды, как переругиваются на десятке наречий их седоки, и как пехота вечно грызётся с всадниками.

Сами пехотинцы относились у меня к статусу элиты, подразделяясь на копейщиков, мечников и стрелков, которых я обзывал пельтастами. Пельтасты, в основном, владели пращами, дротиками и лёгкими, не дальнобойными, луками, они же служили переносчиками увесистых щитов копейщиков, которые тянули на себе ещё и тяжёлую броню. Это у них такая дополнительная нагрузка имелась.

Поэтому каждый пельтаст мечтал стать копейщиком или мечником. Броня, которую спроектировал и практически создал я сам, имела под собой в качестве основы кожу носорога или слона, дополненная медными или бронзовыми пластинами. А чтобы каждый копейщик не мог сбежать с поля боя, я придумал кожаные фартуки, прикрывающие ноги в бою. С таким фартуком сильно не побегаешь, да им, собственно, это и не нужно, их задача — стоять до конца, сдерживая вражеские силы.

Нагруженные сверх меры бронёй они все, по сути, являлись смертниками, если смотреть правде в глаза, и они же могли стать той силой, с помощью которой я буду рвать вражеский строй. Так что, и пельтасты, и лучники, и мечники с всадниками — все играли важную и нужную роль в моей армии. И всё подчинялось только одной цели — победе! А мои зелья и эликсиры станут в прямом и переносном смысле им в том стимулом.

Ахмек-тэре, кстати, оказался весьма опытным управленцем и помог мне создать запасы стрел и других военных припасов. Мы оба понимали, что его судьба в моих руках, а после того, как он выдал за меня свою дочь, и подавно. Армия подчинялась только мне, у него оставалась полусотня воинов, в которую я внедрил несколько своих людей. Да и смысл ему противопоставлять себя мне после всего случившегося?

В боевой поход со мной увязался старый грек, посчитавший, что и ему стоит посмотреть под конец жизни на мир, а то и вернуться в те места, где он в своё время изрядно наследил. Судя по его рассказам, он в молодости промышлял банальным пиратством и набегами на другие земли, тем и прославился среди своих, но позже порвал с этим делом и вынужденно бежал.

Прощание с Кассиопеей было трогательным, а ещё её едва наметившийся животик предполагал в скором времени пополнение. Скоро у меня родится будущий наследник или принцесса. Я вздохнул, и вновь погрузился в свои мысли, пока верблюд неспешно шагал вперёд, монотонно качая головой.

Нам предстоят долгие недели пути, чтобы достигнуть границ Аксума, а оттуда уже начать экспансию в царство Куш. По сведениям разведчиков, оно сейчас переживало не лучшие времена. Армию имело слабую и находилось в тени своего более развитого и удачливого соседа, которому когда-то успешно противостояла, но сейчас уже нет. Это давало мне шанс легко захватить земли царства, если не вмешаются египетские жрецы. Они могут понять, что я представляю угрозу и для них, но надеюсь, до этого дело не дойдёт.

Дни сменяли друг друга, мы пересекали разнообразные местности: преодолевали саванну, временами поднимаясь в предгорья, где штурмовали многочисленные ущелья и перевалы. Тягот и лишений воины претерпевали немного, а селения, которые встречались нечасто на нашем пути, облегчали бытовые страдания, давая возможность отдохнуть под крышей над головой, хотя, чем находиться под такими крышами, лучше уж отдыхать в обыкновенном походном шатре, в нём и воздух чище, и спать привычнее.

Мерзость и дикость древнего мира меня часто вымораживала, и когда на меня накатывало плохое настроение, я тут же вспоминал Змееголового, что «помог» мне попасть в этот мир. С ругательствами выходила и злоба, образуя выхлоп негатива, и я снова оказывался наедине с собой и своими желаниями. «Бойтесь своих желаний, они склонны реализовываться», — гласит старая, неизвестно чья, пословица. Бояться я не привык, а цель очень нужна, ведь когда есть цель в жизни, то и дышится намного легче, иначе здесь вообще становится совсем нерадостно.

В это время впереди показался патруль моих разведчиков, что спешно возвращался назад. Настёгивая верблюдов, они спешили, как можно быстрее, донести до меня какую-то важную информацию, и через некоторое время доскакали до меня.

— Повелитель! Мы видели вдали вражеские отряды!

— Ну и что? Эти отряды мы видим почти каждый день, и уже несколько разбили, когда брали их селения.

— Это армия Куша, повелитель. Их много, очень много. Мы забрались на вершину большого холма и оттуда увидели вдалеке нескончаемую реку их воинов.

— Нескончаемую реку? Воистину у страха глаза велики.

— Повелитель⁈ У них очень много всадников и пеших воинов, это и правда, вся их армия.

— Ясно, мне нужно увидеть всё самому. Что же, если это действительно так, то тем лучше, не нужно за ними гоняться по всей стране.

Разведчики только склонили головы в знак важности моих слов. Примерно через час я выехал на вершину того холма, с которого разведчики и увидели вдали армию Куша. Действительно, с высоты прекрасно просматривались маленькие фигурки, передвигающиеся вдалеке. А если в них долго всматриваться, то становилось понятно, что там происходило.

С далёкого перевала спускались вниз колонны чужих войск, и было их много, тут разведчики не обманули. Кажется, среди них шли даже слоны, готовя мне сюрприз. Конечно, о том, что я выступил в поход на царство Куш, давно знали, готовились, отдавая без боя приграничные селения и собирая все силы для одной битвы. Какие-то мелкие стычки с моими разведчиками, конечно, происходили, из них царь Куша узнавал, какими силами я располагал, и видимо, готовился к встрече.

С вершины холма открывался прекрасный вид на будущее поле битвы. В том, что она произойдёт именно здесь, у меня сомнений не возникало. Я не то, что это чувствовал, я понимал, что так оно и случится, хочу я этого или нет, больно место удобное, к тому же, к перевалу вёл единственный караванный путь.

Конечно, можно пройти другим путём, но очень сложно, придётся скакать по горам, теряя животных, а подчас и людей. Крутые обрывы, узкие тропы, постоянный камнепад и выверты африканской погоды увеличивали шансы на неблагоприятный исход. Здесь нет никаких дорог, как в Африке девятнадцатого и двадцатого веков, совсем нет, есть только проверенные временем караванные пути, иногда превращающиеся в караванные тропы, по которым можно идти только след в след, по одному. Если могли бы люди летать, то подобных проблем у нас не возникало, но мы не умеем летать, разве только я на планере. Да только меня одного на всех не хватит, хе-хе.

Оторвав взгляд с двигающегося навстречу нам войска, я посмотрел направо, туда, куда они направлялись. Там располагалась удобная долина, где можно встретиться и порубиться на славу. На славу одним и на погибель другим. Кто победит? Вот в чём вопрос! И ведь каждый будет надеяться на победу.

Хмыкнув, я тронул верблюда и принялся искать наиболее удобное место, где стоит расположить свою армию. Сама долина оказалась удобной не только для нас, но и для противника. И с нашей стороны, и с их она постепенно поднималась, у них — переходя в предгорье, а у нас — к холму, с которого я только что съехал. Ровно посередине долина имела ровную поверхность, и здесь обе стороны имели равные преимущества, пока не начинали смещаться в сторону противника, поневоле штурмуя небольшую высоту. Ну, что же, пусть будет так.

Слева и справа от долины поднимались ввысь остроконечные, хоть и весьма невысокие горы. Их неровные и изгрызенные ветром и временем вершины бросали тень на лежащую у их подножия долину, словно готовя её к будущей битве. Облака, что плыли на уровне вершин, временами заслоняли солнце, что немилосердно жарило нас своими жгучими лучами. В общем, очень удобная площадка для сражения.