Аксум (СИ) - Птица Алексей

— Ты по-настоящему страшный человек, вождь. Скажи, как твоё настоящее имя?

— Меня когда-то звали Мамбой, и я люблю, когда меня так зовут.

— Мамба? Странное имя, похожее на имя обычного чёрного дикаря.

Тут я не выдержал и рассмеялся, а закончив смеяться, сказал.

— Когда-то давно меня звали Иваном или, если говорить на твоём языке, то Иоанном, но это было так давно, что я уже и забыл про то.

— Иоанн! Я понял, ты не говоришь мне всей правды и ходишь кругами. Твоя душа чернее ночи, а ум острее, чем железный кинжал и такой же чёрный.

— Неважно, вот возьми это и выпей, — протянул я старику деревянную плошку с небольшим количеством остро пахнущей жидкости.

— А если я вылью её?

— То я налью ещё и залью тебе в глотку насильно, но тебе будет больно. А я не люблю без необходимости причинять боль. Я слишком хорошо её знаю, как физическую, так и душевную, и не разбрасываю её, как камни.

— Хорошо, я подчиняюсь силе.

— Это лучшее, что ты можешь сделать, Фобос, и я не спрашиваю, как тебя зовут, мне всё равно. Когда-нибудь ты скажешь сам, или не скажешь. Это не имеет никакого значения для меня.

— Ты слишком умён для дикаря и…

— Пей, — оборвал я его, — пей!

Фобос выпил и через несколько минут потерял сознание. Крикнув, я вызвал двух воинов, они подняли бесчувственное тело и отнесли его в комнату. Я вздохнул. Сколько придётся всего решать: искать людей, учить, ставить в жёсткие рамки разных нелюдей, заставлять делать так, как надо мне, а не как хочется им. М-да, но ничего, чай, не в первый раз. Вскочив с кресла, я отправился за город, развеяться и на ходу всё обдумать. Ещё нужно провести смотр войска, а то расслабились за пару дней.

Прибыв в полевой лагерь, я заставил всех собраться и построиться, и даже провёл небольшой смотр. Конечно, многие воины оказались недовольны контролем, гораздо лучше грабить и насиловать, а потом отдыхать от этого, лёжа в шатрах. Они пытались прохлаждаться или вернуться к вчерашнему разбою, но вчера — уже не сегодня, и меры к нарушителям я принимал самые жёсткие. Мне не нужна анархическая вольница и неподчинение моим приказам, пусть войско станет меньше, но зато будет беспрекословно выполнять все мои приказы.

Методы для этого я применял самые разнообразные, особенно все боялись, когда начинались «пляски» вокруг костра, где лежал связанный по рукам и ногам провинившийся. Человек, опоенный определённым отваром, медленно сходил с ума, глядя, как кружатся вокруг его полуголые товарищи, выкрикивая бессвязные слова или монотонно ударяя в тамтамы, что отзывались гулким звуком в черепной коробке истязаемого.

В общем, опыт у меня в этом деле очень богатый и описывать все реальные зверства ради жёсткой или даже жестокой дисциплины не имеет никакого смысла. Воины знали, на что шли, и знали мои требования, при этом они ни в чём не нуждались, по меркам этого убого мира, и находились на высшей ступени дикого общества. А что не сделаешь ради того, чтобы стоять выше других. У кого в руках оружие — тот и сила, а кто умеет управлять людьми с оружием, тот управляет и миром.

Этот день закончился и наступил следующий. Во дворце я больше не появлялся. Занимаясь текущими делами и муштруя воинов, параллельно вникая в городские дала, пытался понять, что происходит в небольших провинциях и каких неожиданностей от них следует опасаться. Во все концы я отправил освобождённых мною воинов аксумского царства с наказом рассказать о том, что теперь я являюсь царём и требуя явки ко мне всех правителей провинций. А кто не явится в течение месяца, к тому приду я сам,вместе с войском.

Так проходили день за днём. Ахмек-тэре и Кассиопею я видел мельком и то лишь затем, чтобы удостовериться, что они не сбежали, и выслушать их просьбы и предложения. Просьбы они озвучивали банальные, а предложений вовсе не имелось, а мне и не до них пока.

Старик Фобос медленно приходил в себя и лечился от своих болезней, опасаясь встречаться со мной, а я достаточно узнавал о нём по отчётам Ведьмы. Она лечить, собственно, и не умела, а вот выполнять все мои указания, до буквы, всегда старалась чрезмерно. А другого от неё не требовалось.

Глава 11

Перед походом

Прошёл целый месяц с того времени, как я захватил столицу Аксума и, собственно, сам Аксум. Довольно долго из провинций не приходило никаких известий. Все выжившие вельможи Аксумского царства затаились и не собирались идти ко мне на поклон, откровенно выжидая и наблюдая, чем всё закончится.

Территории в Африке громадные, люди живут далеко друг от друга, вести доходят долго, да ещё время нужно, чтобы всё обдумать да поверить в то, что произошло, ну и воинов каких-никаких собрать, на всякий случай. Так что, с ответом окрестные правители тянули очень долго, но прошёл месяц, потом другой, я укрепил своё положение в городе и начал рассылать отряды для захвата провинций.

Один из них принял бой и победил, убив предводителя и взяв в плен его воинов. Это сломило сопротивление тех, кто ещё на что-то надеялся, и в столицу потянулись небольшие караваны во главе с мелкими и крупными чиновниками или наместниками.

За всеми этими делами я почти забыл о Кассиопее, хоть и периодически виделся и разговаривал с её отцом. Но именно наедине с ней я пока не разговаривал, не до неё. Положение дел постепенно выравнивалось, и Аксумское царство начинало подчиняться мне, я даже стал формировать из пленных воинов новые подразделения, правда, не вооружая их. Им на первое время будет достаточно иметь палки вместо топоров и мечей. Для того, чтобы отрабатывать навыки, достаточно и деревяшек.

С Кассиопеей я удосужился поговорить только через неделю после посещения меня последним из крупных вельмож, от которых что-то ещё зависело в царстве. Сначала я вызвал её отца, Ахмек-тэре.

— Здравствуй, визирь, как ты себя чувствуешь, не обижают ли тебя мои воины, видишься ли ты со своими приближёнными?

— Благодарю тебя, великий вождь, у меня всё хорошо.

— Я разрешил, чтобы тебя посещали твои рабыни, дабы скрасить горечь поражения.

— Благодарю тебя! — вновь отозвался Ахмек-тэре, внимательно слушая и одновременно горько думая, как всё так получилось в жизни, что он докатился до состояния принятия милости от безвестного дикаря, который быстро и, скорее всего, навсегда, захватил его царство. Он, великий визирь, что управлял почти пятнадцать лет Аксумом, теперь оказался в положении раба!

Горечь заполонила его сознание, ведь он так долго шёл к власти, так долго… И вот, когда он достиг её вершин, судьба одним ударом сбросила его вниз. Но вслух этого говорить не стоило, поэтому свергнутый царь приложил руку к правой стороне груди и добавил.

— Благодарю тебя, вождь, за то, что ты оставил мне жизнь.

— Я оставил её тебе ради твоей дочери, ты должен понимать, что любой другой на моём месте лишил бы тебя жизни, и это сделал бы, как дикарь, так и тот, что стоит с тобой на одной ступеньке культурной лестницы. Первый это сделал бы просто ради удовольствия и по извечному закону: умри ты сегодня, а я завтра, а второй — из опасения за свою жизнь.

Ахмек-тэре вздохнул и подумал, что впервые в жизни не понимает мотивов поступка другого человека. Нет, он готовился к любому исходу событий и действий от Егэра, но сейчас он просто не понимал его. На месте победителя он давно бы уничтожил царя, а его дочь взял в наложницы, но Егэр так не сделал и сейчас ведёт с ним беседу, как с равным. Он хотел было промолчать или повторить банальные слова благодарности, не чувствуя в них правды, но боялся, что это поймёт и Егэр.

Неожиданно для самого себя бывший царь сказал.

— Ты оставил мне жизнь ради дочери, и я благодарю богов за то, что они милосердны ко мне, но я взрослый человек, поживший на этом свете и видевший в своей жизни очень много, я не верю в милосердие, не верю в добрые поступки. Я много думал над твоими действиями, но так и не смог их объяснить для себя. Что ты хочешь от меня, какие цели преследуешь? Ты же можешь взять мою дочь силой, превратив её в рабыню, что станет тебя слушаться и бояться за свою жизнь всегда. Неужели ты не опасаешься, что я могу предать тебя? Ведь я только потерял власть, разве я не захочу получить её снова? Ты допрашивал меня, и я не в силах был молчать. Я боюсь тебя, Егэр, ты явился из ниоткуда, обладаешь странными знаниями и делаешь то, чего никто до тебя не делал. Ты любимец богов — это вне всякого сомнения. Даже старый Фобос боится тебя, иначе бы не попытался отравить. Зачем мы нужны тебе, скажи? Я устал гадать и бояться каждую минут умереть, у меня не осталось на это сил. Скажи мне правду и дай либо надежду, либо отбери её навсегда!