Красавчик. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Я махнул рукой и заявил:

— Это уже детали, дед. Каждый «поиск» ударит тому же Гарину по голове вместо моего кулака. Это же прекрасно! Я бы ударил ему ещё и по почкам, и по печени. Так что вариант с платком — щадящий вариант для него. Зачем тогда ждать сигнала от Сан Саныча? Даже если вы мне не поверили. То какая проблема в том, если я воспользуюсь платком уже сейчас? Головная боль Горина не убьет…

— Не думай, что почувствуешь чужую энергию так скоро, Сергей.

— Тем более! — сказал я. — В чём проблема, дед? Пусть Сан Саныч проверяет мои слова и гладит этого маньячилу по шерсти. Мы ему не помешаем. В нашем с тобой случае промедление смерти подобно. Твоей смерти, дед. Веришь ты мне, или нет — не важно. Потому что дату твоей смерти на кладбищенском надгробии я всё равно видел. Как и Гарин в моём будущем признался в убийствах женщин.

Я вскинул руки.

Спросил:

— Так зачем нам ждать?

Юрий Григорьевич задумчиво пожевал губы, шумно выдохнул.

— Думаю, Сергей, ты прав, — ответил он. — Вряд ли ты почувствуешь энергию так быстро. Точно не в первый месяц учёбы. Если только ты не гений, каким был мой отец. Да и если почувствуешь… Физрук от этого не умрёт. Саня к тому времени уже разберётся с его виной… или невиновностью. Время нам действительно дорого. В этом я с тобой, Сергей, тоже согласен. Поэтому… Так и быть.

Прадед посмотрел мне в лицо и заявил:

— Я обработаю платок с кровью Гарина прямо сейчас. Сане мы пока ничего не скажем. К твоему обучению приступим вечером.

Я вместе с Юрием Григорьевичем прогулялся за дом и сжёг на крохотном костре три платка. В том числе и пропитанный Алёниной кровью. Прадед сказал, что нам он больше не понадобится. С его слов, существовала опасность, что мы перепутаем этот платок с «другими» — «во время дальнейшей работы». Платки обратились в пепел. Мы с Юрием Григорьевичем молча наблюдали за этим процессом, будто присутствовали на похоронах.

В определённом смысле это для нас и были похороны тех людей, чьей жизненной энергией мой прадед исцелил Елену Лебедеву. Юрий Григорьевич меня заверил: оба этих человека действительно мертвы. Он повторил моё любимое выражение: «Тут без вариантов, Сергей». Прадед сказал, что я сам бы это понял, если бы уже научился работе с чужой энергией. Он описал гибель этих людей двумя словами: «Остановилось сердце».

Юрий Григорьевич ещё был дома, когда я отравился на пробежку. По возвращении, я его в квартире не застал. Но там уже гудел вентилятор, а под полкой у стены покачивался на верёвке окрашенный в бордовый цвет носовой платок. К ароматам растворимого кофе и расплавленного воска в гостиной добавился металлический запашок крови. Я по традиции улёгся после пробежки спать — чувствовал запах крови даже сквозь сон.

Днём я пообедал бабушкиным борщом, вернулся в гостиную и вынул из рюкзака тетрадь, полученную от Сергея Петровича Порошина будто бы в прошлой жизни. Уселся в кресло у стены (раньше мне его расположение в комнате казалось странным и неудобным). Пролистнул пару страниц.

Рассматривал написанные мелким каллиграфическим почерком слова и словосочетания: «Чемпионат Европы по баскетболу 1971 год», «Чемпионат Европы по боксу 1971 год», «Чемпионат мира по волейболу среди мужчин 1971 год», «Чемпионат мира по биатлону 1971 год», «Чемпионат мира по хоккею с шайбой 1971 год»…

Я вздохнул и пробормотал:

— Учиться, учится и ещё раз учится. Как говорил Ленин. Он в этом разбирался.

Я наткнулся взглядом на надпись: «Футбол. Кубок европейских чемпионов 1970/1971».

— Вот, — сказал я, — это то, что доктор прописал. Пожалуйста. Здесь хоть более-менее знакомые названия клубов. Так. Запоминаем. Четвёртого ноября семидесятого года. «Базель» — «Аякс»: один — два. Прекрасно. В тот же день. «Легия» — «Стандард»: два — ноль…

Вечером мой прадед явился с работы вместе с Александровым.

Я встретил их в прихожей.

В квартире снова запахло одеколоном.

Сан Саныч пожал мне руку и спросил:

— Какие новости, Красавчик? Что ты снова учудил? Кому ты набил морду сегодня?

Александров усмехнулся.

Юрий Григорьевич нахмурился.

— Кубок европейских чемпионов в следующем году завоюет амстердамский «Аякс», — ответил я.

Юрий Григорьевич кашлянул.

Александров снял полуботинки и произнёс:

— Серьёзно? «Аякс»?

Я кивнул и заверил:

— В финальном матче голландский «Аякс» обыграет греческий «Панатинаикос» со счётом два — ноль.

— Молодцы голландцы, — сказал Сан Саныч. — Ценная информация, Красавчик. С мужиками на бутылку коньяка поспорю. Если, конечно, они интересуются этим твоим Кубком европейских чемпионов.

Александров сощурился.

Он посмотрел на меня, хмыкнул и сообщил:

— У меня, Красавчик, тоже есть кое-какие интересные новости. Об этом твоём физруке Василии Гарине. Интересно? Расскажу. Иди, Красавчик, на кухню, налей нам с Григорьичем своего кофе.

Глава 12

Юрий Григорьевич пришёл на кухню переодетый в домашнюю одежду. Сан Саныч к тому времени уже смолотил два бутерброда и выпросил добавку кофе. Рассказ о Гарине он отложил до появления «Григорьича». До прихода прадеда я выслушал рассказ Сан Саныча о завершавшейся сегодня пятой летней Спартакиаде народов СССР.

Основной акцент в рассказе Александров сделал на волейболе — сообщил мне, что мужская сборная Москвы «вчера» всё же уступила сборной РСФСР: проиграла с разницей в одно очко, заняла второе место. А вот московские женщины волейболистки завоевали золото, подвинули на вторую ступень спортсменок из сборной команды Ленинграда.

Мой прадед кашлянул, уселся за стол. Придвинул к себе тарелку с изготовленными Александровым бутербродами и чашку с кофе. Он терпеливо дослушал эмоциональное повествование Сан Саныча о достижениях советских спортсменов. Выждал, когда Александров отвлёкся на поедание очередного бутерброда и выразительно кашлянул.

— Давая, Саня, — велел он. — Расскажи Сергею то, что говорил мне. О Гарине.

Александров потряс пальцем и с набитым ртом ответил:

— Фифяс.

Сан Саныч сделал глоток из чашки, стряхнул с ладоней на стол крошки.

— В общем, Красавчик, в той статейке не соврали, — сообщил он. — Трупы и женские вещи у этого школьного физрука на даче нашли. Подробности обыска пока не знаю. Отчёты не видел. Только ясно уже, что у Василия Гарина рыльце-то наверняка в пушку. Это для тебя, Красавчик, как я понимаю, не новость. Новость в том, что Василия Гарина уже задержали. Причём, он сам явился в милицию. Представляешь? Написал заявление. Утверждал, что вчера утром подвергся нападению со стороны неизвестного сантехника. Описал нападавшего, как молодого, высокого и мускулистого.

Сан Саныч и Юрий Григорьевич скрестили взгляды на моём лице.

Александров хмыкнул и погрозил мне пальцем.

— Гарин написал в заявлении, что рано утром к нему в квартиру вторгся громадный по пояс голый молодой мужчина. Назвался мужчина сантехником. Заявил, что почистит в квартире Гарина трубы. А вместо выполнения обещанной работы сантехник набросился на гражданина Гарина с кулаками и сломал ему нос. Не поверите, но эту хохму сейчас уже по всей Москве пересказывают. Те, разумеется, кто ещё не слышал о находке на даче у этого школьного физрука. Девчонки в нашей бухгалтерии уже мечтают о встрече с этим таинственным мускулистым сантехником. Говорят…

Сан Саныч хохотнул и продолжил:

— … Говорят, что «хорошие трубы всегда нуждаются в чистке». Это я вам повторил слова нашей бухгалтерши. Роскошная женщина, я вам скажу! Сорокалетняя полутораметровая брюнетка. Девяносто килограмм красоты! Развелась в позапрошлом году с мужем. Сказала, что опоздает завтра на работу. Если вдруг встретит утром преступника. Это она про сантехника, если вы не поняли. Сказала, что вступит с этим мускулистым негодяем в схватку. Призналась, что наденет для этой битвы снаряжение: новое импортное бельё. Пообещала, что не выпустит сантехника из рук до приезда милиции. Сказала…