Право победителя (СИ) - Романов Герман Иванович

— «Принцу Ойгену» и «Адмиралу Хипперу» отходить на полной скорости, и стараться увеличить дистанцию, если нельзя ее разорвать. Продублируйте приказ дважды, исполнение незамедлительно.

Адмирал ожесточился — только сейчас он приговорил более тысячи двухсот германских моряков к смерти, но такова доля и долг адмирала. Потому он сейчас стоял на мостике, смотря в бинокль на британские линкоры. И вроде дистанция начала возрастать, что не удивительно — его линкоры вроде как начали отрываться от британских «кингов», за немногим чуть не перерезав курс. Все же большая на полтора узла скорость начала сказываться, теперь только держать такой ход, и через два часа дистанция увеличится со ста до ста тридцати кабельтовых, а то и до ста шестидесяти, на которых стрельба полностью прекратится, так как точность огня станет никакой. Единственная опасность исходит от американского линкора, который оказался удивительно быстроходным. Но тут надо молиться, чтобы не случилось какой-нибудь поломки, что станет катастрофой, или попадания снаряда в слабо защищенную носовую оконечность. Тогда ход придется сбрасывать на какое-то время, и линкор под «звездами и полосами» сможет резко сократить дистанцию, и к вечеру сможет нагнать германскую эскадру. Но и тогда не будет так печально, трое против трех, но люфтваффе уже сможет всеми силами вмешаться в противостояние, что немаловажно. Нужно только пройти этим ходом три часа, и завести линкоры под «зонтик».

Конечно, вражеские крейсера с эсминцами могут выйти в «голову», обогнав германские линкоры, но в драку никогда не полезут, отучились, слишком неравны силы. Ведь даже одно попадание 38 см снаряда может, если не уничтожить, то полностью вышибить эсминец, крейсеру потребуется снаряда три-четыре. Эти корабли опасны только ночью, а вот с этим для англичан совсем плохо — «плотные» сумерки стоят два с половиной часа, не больше, скоро начнется период «полярного дня», когда солнце практически не заходит за край горизонта.

— Радиограмма от контр-адмирала Бея, экселенц. «Хейнкели» повредили «колонию», отстает — мы прорываемся'.

Голос флаг-офицера на последних словах чуть дрогнул от вздоха облегчения, адмирал сохранил невозмутимость на лице, хотя новость была приятной — легкие крейсера были намного южнее, потому их уже взяла под защиту береговая авиация, а летчики в ней опытные, давно воюют на севере. Так что еще немного пройти, уже меньше ста миль, и он обретет серьезные шансы на спасение. И не успел додумать мысль, как стоявшие рядом офицеры разом ахнули, а один от нервного срыва воскликнул:

— Майн готт! «Шарнхорст»…

Воевать в Арктике было крайне сложно, шторма тут достаточно частое явление, и волна при этом вполне соответствующая широтам. Можно представить каково служилось на небольших эсминцах, если даже германские линкоры попадали вот в такое положение…

Глава 29

— Какута примет на себя удар первым — ни один из его кораблей не жалко, главное выполнить задачу!

Теперь Одзава прекрасно понимал, почему Ямамото медлил до последнего момента, и даже приказал отойти, чтобы американцы сочли атаки своей базовой авиации эффективными. А между тем они были никакими — высыпав огромное количество бомб с большой высоты, В-17 не добились при этом ни одного попадания. Но такое было не раз в схватках и у Соломоновых островов, сами бомбардировки «летающих крепостей» носили для любой находящейся в море эскадры устрашающий характер, но не более чем психологическое давление. Зато попасться под удар, находясь на якоре, было сущим кошмаром — акваторию любого порта или гавани американцы засыпали бомбами как дождь землю каплями, особенно страдали транспорты, не успевшие разгрузиться. В них могло попасть по две, а то и три пятисотфунтовых бомбы, ведь вываливали из бомбового отсека сразу целой пачкой. И эта «гроздь» устремлялась вниз — страшное для любого наблюдателя зрелище, ведь бомбили десятки «летающих крепостей» одновременно, а то и сотни, буквально засыпая смертоносным грузом огромные площади.

Но дошли вполне благополучно, пережив десяток бомбардировок, только сегодня после полудня пришлось поднимать в воздух «зеро» — для отражения атак базовых торпедоносцев. Вроде отбились, хотя янки и русские на своих В-25 и В-26 действовали напористо, боевито и нагло, прикрываемые «лайтнингами». Однако все четыре авианосца вице-адмирала Одзавы крутились, как могли, маневрировали, и сумели избежать торпедирования. И сейчас на пределе дальности действия подняли в воздух авиагруппы, с малых авианосцев ушли в небо торпедоносцы, с подвешенными под них обычными фугасными авиабомбами — нужно было отбомбиться по двум аэродромам Парамушира, на которых все пространство буквально забито самолетами. Всего две эскадрильи, но сопровождали четыре эскадрильи «зеро», которые должны были прикрыть атаку, завязав с русскими и американскими истребителями воздушное сражение.

Впервые удалось согласовать вылет с базовыми бомбардировщиками G-4, тех должно было участвовать в атаке до полусотни. И после выпуска самолетов авианосцы отвернули на обратный курс, демонстрируя отход. То была уловка — как только вернувшиеся самолеты будут приняты на палубы, корабли тут же развернутся и на максимальном ходу пойдут к островам, и с утра для всех шести авианосцев начнется главное сражение в этой войне. А вот линкоры вступят в бой под утро, и этой ночью состоится битва, к которой «Объединенный флот» готовился два десятилетия, делая ставку именно на ночное сражение.

Четыре линкора вице-адмирала Какуты, на каждом из которых имелось по дюжине 356 мм орудий, должны были обстрелять аэродромы, разрушить полосы. И вступить в бой с американскими линкорами, с так называемым «западным» соединением, самым сильным, куда входили все линкоры «большой пятерки», а это по две дюжины 406 мм и 356 мм пушек. А вот сам адмирал Ямамото со своими тремя самыми мощными линкорами должен был напасть на более слабый отряд американских кораблей, входивших в «восточное» соединение. Более ранних по постройке кораблей, и не таких сильных — с 356 мм пушками, их трех орудийные башни отчетливо просматривались на фотографиях. Вся штука в том, что 460 мм снаряды «Ямато» и «Мусаси» были тяжелее в два с половиной раза, а 410 мм с «Нагато» в полтора раза увесистей. Так что превосходство неоспоримое, на японском флагмане уже сразились с американскими линкорами у Гуадалканала, и одержали блестящую победу в ночном бою, хотя «Муцу» погиб.

С утра начнется уже схватка авиации против авиации, и кто кого одолеет, тот и победит. И вот тут американцы сами себя обманули, остановив продвижение на юг, и не дойдя совсем немного до небольшого острова, на котором еще до войны японцы разместили маленький гарнизон, который именовался «базой Отоме». За последние месяцы там наскоро расчистили заранее подготовленную площадку для истребителей, сделав для самолетов закрытые капониры. Все тщательно замаскировали, ведь островок во всех справочниках числился необитаемым, ведь первые поселенцы погибли там от болезни «бери-бери», и лишь немногих смогли эвакуировать. Так что получился прекрасный аэродром «подскока», на котором ожидали своего часа два десятка «зеро», и при этом можно было принять еще столько же истребителей. Именно они и должны были прикрыть группу «специальной атаки», что завтра атакует американские линкоры. Да, понесут потери, но этот «непотопляемый авианосец» сыграет свою роль, на него можно беспрерывно перебрасывать истребители, которые будут прикрывать высадку. Ведь южнее его, всего в двухстах милях уже имеются базовые аэродромы, с которых при необходимости взлетят «зеро», вступят в бой над Парамуширом или южным побережьем Камчатки, и смогут с пустыми баками вернуться до базы Отоме, где их немедленно заправят бензином.

— Завтра, Муцио, все решится. Мы можем, как уничтожить все американские линкоры и отбить Парамушир, так и погибнуть. От этого сражения напрямую зависит судьба империи — в Камчатке весь секрет этой войны. Если мы прекратим авиационные поставки, то обезопасим наши города и заводы от бомбардировок, сможем перейти в наступление в Маньчжурии. Немцы, как ты знаешь, помогли нам танками и пушками, и много чего еще поставляют. Нужно только выдавить этот «гнойник», и занять Камчатку.