Имперский экзамен - Андрей Валерьевич Скоробогатов

С другой стороны, спускался он медленно, даже расслабленно — точно не как воин, а как дипломат или стражник. Когда его нога коснулась земли — на корабле заиграла музыка. Что-то духовое, одновременно заунывное и торжественное. Затем человек в сверкающем доспехе махнул рукой — не то честь отдал, не то позвал нас.

А затем наклонился, сорвал жухлый цветок с лужайки, понюхал и выкинул. Не, ну, точно человек. Вполне человечный такой человек.

Но — всё равно было тревожно. Он-то может и нормальный, а вот кто сидит в башне на черепахе?

— Пора, — вздохнул Надзиратель Ди и помахал остальным. — Дальше я один. Ждите меня здесь. Или ждите того, кто сообщит о моей судьбе.

Ну, и пошёл через пустырь.

Я увидел, как ещё двое направились с двух других просек. Малыш Джанджи прошагал пустырь, обогнул поток и остановился рядом с чужеземцем. У них был какой-то короткий разговор. Вторым явилась директриса «ботаников». Третьим — надзиратель Ди — и вот тогда-то они все четверо поднялись внутрь, по лестнице, скрывшись в недрах башни.

Переживал я за него. Очень переживал. И все собравшиеся тоже переживали, все три часа, что ждали и сидели — кто на травке, кто на тряпках, кто на листьях пальмовых вдоль дороги.

Одна бабуля Хо не стала ждать — всплеснула руками, пробормотала: «У меня ж там всё сгорит к чертям!» и убежала обратно в лапшевню.

Четвёртым приехал начальник полиции Чонг. Потом на полчаса всё стихло — но но этим события трёх часов ожидания не закончились. Внезапно прямо рядом с нами на просеке остановился представительский электрокар, из которой выскочили трое.

Один — крупный амбал в спортивке, подскочивший к полицейским оцепления, после чего те кивнули и мигом открыли ленту.

Второй — среднего роста, средней комплекции, лет пятидесяти, в чёрных очках и дорогом пиджаке. Увидел нас с Сян — и коротко кивнул.

— Ой… здравствуйте… — пискнула Сян и как-то сразу сжалась.

Я тоже ответил коротким кивком.

А следом из машины вылез очень знакомый дядечка, Пак Ким Джоль его звали, из клана музейщиков — это он продавал воздушный рис по дороге к парку.

— Здравствуйте, — сказал я.

И очень многие вокруг кивнули, сказали — здравствуйте.

Он немного рассеянно покивал туда и сюда, перешёл через ленту и сказал второму, в очках:

— Жди, в общем. Пока ничего не озвучивайте.

Ну, тот и скрылся в машине.

— Кто это был? — спросил я вполголоса, кивнул на мужика в пиджаке.

— Ты не знаешь? Это отец Янсена!

— Ого! А чего он… с этим, с корейцем? С продавцом риса.

Сидевший рядом Сяоху хохотнул. А следом и Прасет — тот вообще на секунд десять залился смехом.

— Ты чего ржёшь, Прасет? Что такого смешного? Просто от музейщиков же малыш Джанджи пришёл, почему тогда ещё и этого Пака Кима позвали?

— Да, ничего, прости, Чан, — отмахнулся он рукой, смахнув слезу с щеки. — Потом… уже скоро объясним тебе всё.

Пака Кима чужеземный страж, как и первую троицу, проводил внутрь, и после спустился снова — ждать ещё гостей.

Дальше — следующий эпизод. Через полчаса на второй просеке, со стороны музея, остановился ещё один автомобиль. И из него выскочила и галопом побежала по пустырю агент Фэн, самолично!

И в этот момент Сян вскочила и уставилась в неё, прищурившись.

— Чего? — насторожился я.

— Просто… мне кажется, или…

— Агент Фэн её зовут, — сказал я.

— Фэн⁈ — вытаращила глаза Сян. — Ты… откуда знаешь?

— Да так. Провернули тут одно дельце. Ради спасения всего мира. Сейчас, похоже, ещё одно придётся.

— Ясно, — Сян уселась обратно и пробормотала. — Надо же. Какое совпадение…

Фэн пробежала так быстро, что гвардейца, казалось, это даже повеселило, он явно, судя по позе, отпустил что-то колкое в адрес агентши.

Потом пришла Дзянь. Непривычно-молчаливая, уселась и долго, долго пялилась в гвардейца. С каким-то пришибленным, мрачным видом.

— Ну, ты-то наверняка что-то знаешь? — спросил я.

— Н…нет. Ничего не понимаю, нет, — пожала она плечами.

Так или иначе, мы немного подуспокоились. Обсудили, порассуждали, даже уткнулись на время в телефоны — хотя местные новостные ленты лучше было не читать, там уже творился ад, все заполнили невнятные стенания и ожидание конца света

И, наконец, когда уже начали дремать, когда начало темнеть, а Сян и Дзянь положили головы мне на плечи, вдруг раздался снова торжественный звук гонга.

По лестнице спускались пятеро.

Шериф Чонг, Пак Ким Чжоль, директор ботанического сада Киао Сяньфань, та самая, которой я чуть не полил бонсай в приёмной, малыш Джанджи и агент Фэн.

Надзирателя Ди не было — как и того самого первого гвардейца.

Сяоху тоже увидел это и всхлипнул. Прасет похлопал парня по плечу, дескать, перестань, может, ещё рано горевать.

Ну и — действительно, рано было горевать. Сперва из башни выскочило двое молодых парней в белых не то халатах, не то балахонах и вытащили штуку, до боли напоминающую обычный подиум для проведения конференций. Установили прямо напротив лестницы.

Следом вышел тот самый гвардеец в затейливом шлеме, а за ним — под общий вздох облегчения нашей толпы — надзиратель Ди, живой и невредимый.

Он дошагал до подиума и сказал в выдвинувшийся рожок.

— Эй, пропускайте народ, — раздался голос надзирателя Ди. — Только осторожно, не затопчите друг друга! Будет долгий разговор.

Надо отдать должное полиции и «дипломатам» из мэрии — организовали проход толпы быстро и ювелирно — организовали оцепление, и уже через минут десять добрые полмиллиона человек плотничком набились на половине поля перед Основным потоком.

Затем надзиратель Ди начал вещать — мы ещё пробивались вперёд, в первые ряды, поэтому не слышали начало. Сперва он обратился к кому-то из других участвовавших в переговорах.

— Может, вы, господин мэр?

— Не, ты лучше скажешь, Ди. Расскажи всё, как есть, — послышался чей-то тихий голос.

— В общем… Вот эта штука за моей спиной — это кобуксон, корабль-черепаха… Так, давайте немного издалека. Многие уже знают, что по ту сторону Основного Потока лежит другой мир. Многие уже встречали его обитателей в парке, или в Нижнем Городе, а некоторых мы ежегодно имеем честь порубить на куски… Но не вас, не вас, постенный Меч Эмиссара, — добавил он, обратившись к воину за спиной. — Никого из вас