Шурик 1970. Книга 2 - Петр Алмазный

Со стороны входа раздался какой-то шум, голоса, заливистый, очень знакомый мне смех. Я облегченно выдохнул. Двери зала открылись, вошли Зина с букетом алых роз и улыбающийся во всю ширину рта директор кинотеатра «Восход» Гурейко.

Глава 9. Большой лимон

— Шурик! — взвизгнула Зина, едва меня увидела. Она бросила розы на диван и кинулась ко мне обниматься. — Как здорово, что ты здесь! Как жалко, что тебя не было на премьере в Зеленом театре! Кажется, весь Сочи собрался! Это был такой успех! Мне хлопали полчаса! Меня не хотели отпускать со сцены! А потом… Я позвонила Спартаку! Я рассказала все! Он сказал, что все бросит и приедет! Хотя в Москве премьера тоже прошла на ура! Но в Сочи это был фурор! Весь обком партии в первых рядах. Но ты не думай! Я после премьеры даже на ужин не пошла. Меня звали в «Старую мельницу». Девчонки рассказывали, там настоящая мельница и она реально крутится. Не сама, а эти, крылья. Представляешь?! Но я сразу решила — домой, к тебе. А Лев Валерьянович сказал, что ты здесь! И взялся подвезти. Молодец какой! Слушай, а в чем это ты?

Зина, наконец, рассмотрела чужую куртку на моих плечах и треники с пузырями на коленях. Я постарался прижаться спиной к стене, чтобы Зина не увидела дыр от картечи и жакана, посмотрел на Елизавету у окна и соврал первое пришедшее в голову:

— Понимаешь, разделся на пляже, полез купаться, волной одежду унесло. Вот, товарищи дали поносить…

— Экий ты у меня непутевый! Ну и ладно! — совершенно не расстроилась Зина. — Завтра мы тебе такое купим! Мне сто рублей заплатили за выступление! Представляешь?

Тут я посмотрел на Кравцова. Моя жена только что призналась в довольно крупном «нетрудовом доходе», а я минут пять назад что-то лепетал про закон.

Но Кравцов смотрел на Гурейко. Как-то нехорошо смотрел. Да и у меня было что директору кинотеатра «Восход» предъявить. Что за «ночную рыбалку» он нам подогнал? Голимую подставу со снотворным пойлом. А Гурейко посмотрел на Кравцова и, кажется, почувствовал неладное. Улыбнулся еще шире и начал пятиться к выходу, обещая принести из машины какие-то «новые, совершенно замечательные афиши». Когда допятился до самых дверей, охранники у стены чуть сместились и просто перегородили ему дорогу.

— Ну что, Лев Валерьянович, может прекратим комедию и расскажем где деньги? — предложил Кравцов. — Где «большой лимон»?

Мы с Зиной перестали обниматься и разом повернулись в сторону Гурейки. Он сразу побледнел. Вот только что радовал здоровым румянцем во все щеки, а тут вдруг белым стал. Даже, скорее — посерел. Он посмотрел на охранников, вернулся в центр комнаты:

— О чем вы, Вилорий Юрьевич?

Кравцова зовут Вилорий? Вилор? Ну да, было такое странное имя. Что-то про Ленина и революцию.

— Понятно, чистосердечного признания и явки с повинной не будет? — предположил Кравцов. — Что ж, попробую восстановить ход событий сам. Вы не против?

Кажется, он обращался не сколько к Гурейко, сколько к нам с Зиной. Мы переглянулись и кивнули.

— Сразу скажу, что все следствие по сути провела уважаемая Елизавета Павловна, я лишь попытаюсь восстановить общую картину. Итак, в сентябре прошлого года, аккурат к началу бархатного сезона Лев Валерьянович Гурейко — работник кинопередвижки, приписанной к Лазаревскому кинотеатру «Восход», крутил кино в горном ауле. Нес в горы, что говорится, разумное, доброе, вечное. Ибо, как известно, главное для нас искусство — кино! И там, а ауле заметил среди публики странного зрителя. Молодого блондина славянской наружности. Он совершенно не походил на жителей горных аулов, где Гурейко приходилось крутить кино, и на геолога тоже. Ни толстого свитера, ни бороды. Более того, за один день этот странный зритель посетил сразу три сеанса в далеко расположенных друг от друга аулах. Причем, добирался туда без всякого транспорта. Так было, Лев Валерьянович?

Гурейко молчал. Он придвинул к себе стул и сел на него. А я вдруг вспомнил «Мимино», там пилот не только возил на вертолете коров, но и тоже кино сельчанам показывал. Даже озвучивал сам. Этакая авиакинопередвижка.

— Так вот, — продолжил Кравцов. — Гурейко заинтересовался и даже предложил странного зрителя подвезти до дома в город. Разговорились, и там в дороге Гурейко понял, как несказанно ему повезло. Какой самородок попал к нему в руки! Сам! Прям как с неба свалился! Вроде уже взрослый молодой человек, но с совершенно детской психикой и с невероятными возможностями. Гурейко, вы про его возможности как узнали? Дорогу завалило, и он обломки скал в море швырял? Или машина застряла, а он один вытолкнул. В общем — неважно. А важно то, что гражданин Гурейко давно томился своим ничтожным положением в обществе. Ну что такое водитель кинопередвижки в сорок лет? Ни денег, ни почета, ну разве что искренняя любовь зрителей в аулах, лишенных телевизоров. А какой с той любви толк? Хотелось денег, достатка и почета. Запудрить мозги наивному юноше не составило труда. Книжку про Робин-Гуда дали почитать? А, Гурейко. Или своими словами рассказали? В общем тема старая, как мир. У плохих людей денег много, у хороших — мало. Надо это изменить. Забрать деньги у богатых, отдать бедным. Первая жертва — работник винтреста Разгоев. Он мне знаком. Действительно, как человек — говно! Очень жадный. Деньги хранил в винной бочке в подвале. Легкая добыча. Гурейко, вы червонцы сами по почтовым ящикам граждан рассовывали? Или новому другу доверили? Но кое-что удержали и для себя, да? Дали в лапу товарищу Ходжаеву и стали директором кинотеатра. Вас ведь прошлой осенью директором назначили? Впрочем, вот это кинотеатру пошло на пользу. Старый директор совсем забросил работу, а при вас «Восход» стал настоящим культурным центром этого населенного пункта. И премьеру вчера вы устроили отличную! Хвалю! Итак, обрадованный Гурейко поселил нового бездомного друга на своей даче на Водопадной. Так, одно название, что дача — дощатая хибара на берегу. Сдавал курортникам в сезон. Там Гурейко обнаружил, что и кормить нового друга не нужно, было бы напряжение в розетке. Верно? Ну признайтесь, удивились, когда поняли, что нашли ничейного робота?