Портальеро. Круг второй (СИ) - Артемьев Юрий

Я устал… Сейчас силы закончатся, и меня снова вернёт в моё тело. Вспомнив о том, что там, в пещере меня ждёт голодный ребёнок, я подлетел к сложенным в стороне остаткам наших лошадей и стал срезать тонкие полоски мяса с шеи… Много брать не стал. На пару раз хватит и ладно. Мне почему-то кажется, что задерживаться на этом острове мы долго не станем.

Еле успел… Только-только убрал куски мяса в хранилище, как силы мои иссякли, и меня потащило, поволокло куда-то… Ясное дело куда. Буквально через пару секунд я оказался в своём теле и открыл глаза.

Маша сидела прямо напротив и гипнотизировала меня взглядом.

— Максим… — протянула она. — Тебя так долго не было. Я очень сильно переживала за тебя. Ты нашёл Мирославу?

— Да. Её тоже, как и Богомира, убили дикари.

— Жалко.

— Тебе же она не нравилась?

— Всё равно жалко. И её, и Мирко.

Маша заплакала. Она закрыла лицо ладонями. А её плечи мелко-мелко затряслись.

Я не стал её успокаивать. Эмоциональная встряска ей не повредит. Воть только о том, что Богомира не только убили, но и съели, я не стал Маше рассказывать. И о том, что Мирославу тоже начали уже разделывать для еды, конечно, тоже не рассказал. Как и о том, что я там поубивал не только с десяток воинов, но и человек пятьдесят женщин и детей, я умолчал…

На скорую руку я провёл небольшую разведку местности. Но вблизи нашей «базы» никого не оказалось. Тогда я решил слегка расширить наши нынешние владения. Расчистил вход в нашу комнату, и теми же каменными блоками заложил вход на нижний уровень нашей пещеры. Немного поработал в комнате, которая до этого была предназначена для наших сербских друзей. Пусть земля им будет пухом! Устроил там небольшую кухоньку. Окна заложил так, чтобы оставалось только отверстие для выхода дыма и развёл небольшой костерок. Запас дров у меня был ещё со вчерашнего дня. Сделав небольшой мангал из каменных пластин, дождался пока дрова немного прогорят, стал обжаривать тонкие куски конины.

Вместо шампуров, я использовал небольшие шпаги, изъятые из арсенала барона. Хотя Мирко назвал такую короткую шпагу дагой. Но мне по фиг. Я в этих железяках совсем не разбираюсь. Помню, что рапира тонкая, а у шпаги лезвие пошире будет. Ну а что такое дага — вообще понятия не имею. Зато в качестве шампуров эти железки вполне подошли. Ну и хрен с ними. Хорошо, что в запасе ещё осталась соль и кое-какие специи. Так что мясо получилось вполне сочным и ароматным.

На запах жареного мяса ко мне пришла и Маша. Глаза у неё были красные, а нос слегка опухший.

— Не надо плакать, Машенька! Тебя это не красит.

— Я теперь некрасивая, да?

— Это пройдёт. Особенно, если ты больше не будешь плакать. Иди умойся! Мясо ещё не готово.

— Но, как же мы потом будем пить воду, если я там умоюсь. Пойдём! Ты мне польёшь из кружки.

Молодец, девочка. Хозяйственная. Воду бережёт.

— Сейчас. Мясо переверну и приду.

— А что это за мясо?

— Это конина.

— Наши лошадки?

— Ага. Дикари их убили. Ну вот я и отрезал несколько кусочков, нам на обед.

— Но сейчас у нас только завтрак.

— На обед тоже останется. Пошли умываться!

Полил Маше из кружки, потом она мне тоже в ладошки поливала. Чуть не опоздал к тому моменту, когда мясо уже немного пережарилось, но ещё не сгорело…

Впрочем, голод — не тётка. Уминали мяско за обе щёки, не взирая на то, что оно было и слегка пережарено, и немного жестковато.

Машка снова перемазалась. Вот умеет она это делать. Или все дети такие? Пришлось снова умывать её, поливая из кружки.

— А что мы будем делать дальше? — спросила она меня, после того как все водные процедуры у нас закончились.

— Что конкретно тебя интересует?

— Ну… Мы же не можем выйти наружу. Там же дикари…

— Я сейчас вот немного наберусь сил и слетаю проверю.

— А ты много их убил там уже?

— Я не считал.

— Максим… — начала Маша, но почему-то не продолжила.

— Чего?

— Ну… Они… Дикари эти… Что они сделали с Мирославой?

— Ты имеешь в виду, изнасиловали они её или нет?

— Ну… Да.

— Понимаешь, Машенька…

— Максим! Если ты боишься мне что-то страшное рассказать, то не бойся. Меня уже ничего не напугает. Но я должна знать…

— Хорошо. Кстати, знаешь, что подумает англоязычный человек, когда ты скажешь ему «хорошо»?

— Нет. А что?

— Он может подумать, что ты сказала «horror show» — то есть «шоу ужасов».

— И что?

— Вот это самое я и увидел, когда попал в деревню дикарей.

— Ну, что? Что ты увидел?

— Богомира уже порезали на части и жарили на костре. А тело Мирославы уже без головы висело рядом. Похоже, что её очередь была быть съеденной чуть позже…

Да. Зря я ей это рассказал сразу после еда. Её вырвало кусками непереваренного жареного мяса прямо тут же на пол. Пришлось поить её водой, пока она, откашлявшись, снова не пришла в себя.

— Я больше никогда не смогу есть жареное мясо. — сообщила она мне.

— Но мы же жарили совсем другое мясо. Это была…

Машу снова вырвало.

Да. Впечатлительный ребёнок… Зря я ей всё честно рассказал. Хотя она сама просила об этом.

— Машенька! Я тебе больше ничего никогда рассказывать не буду.

— Ты их всех убил?

— Нет. Несколько детей убежали в джунгли.

— А они… Эти дети тоже ели то мясо?

— Наверняка.

— Убей их всех!

— Хорошо. Как скажешь. Но что мне теперь с тобой делать?

— В каком смысле?

— Ты сказала, что мяса больше не будешь есть. А рыбу будешь?

— Буду!

— О, кей! Тогда ты посиди здесь, а я на рыбалку слетаю. И это… Вот тебе тряпки. Прибери здесь на полу! Ладно. Воды не жалей! Я потом ещё принесу, чистой и свежей… Договорились?

— Угу… — недовольно согласилась со мной расстроенная девочка.

— Ты какую рыбку хочешь?

— Мне всё равно.

— А если попадётся осьминог или кальмар, будешь?

— Не знаю?

— Ладно. Я сам ещё не знаю, что мне попадётся на крючок.

— Возвращайся поскорей!

— Я постараюсь.

К морю на рыбалку я не полетел. Снова метнулся в деревню дикарей. И не зря.

Времени с моего последнего посещения этой деревни прошло сравнительно немного, но его было достаточно, чтобы дикари слегка успокоились. Похоже, что логическое мышление — это не их сильная сторона. Так что, когда прекратилось моё «horror show», они выжидали какое-то время, отсиживаясь в лесу, а потом постепенно стали возвращаться к своим жилищам.

Так что в деревне я обнаружил пару взрослых мужчин, четыре женщины и с пяток детишек. Это я посчитал тех детей, что были на ногах и держали в руках палки. Ползающих под ногами с десяток совсем малолетних людоедиков я не считал.

Что меня порадовало, так это то, что темнокожие каннибалы сразу же дали мне повод для расправы с ними. Эти твари, собравшись все вместе, снова разожгли костёр и жрали мясо. Я не знаю, кого они употребляли в пищу? Мирко или своих соплеменников? Но мне это было по фигу. Я убил их всех и сразу мужчин, женщин и детей. Не тронул я только ползающих под их ногами недомерков. Выживут — хорошо. А не выживут, значит — «horror show». Кабаны здесь водятся. Я их не только видел, но и даже кушал уже. Так что, когда свинки придут в деревню, на запах крови, им будет тут чем поживиться.

Тело Мирославы по-прежнему висело на воткнутых в землю жердях. Оставлять его так как есть, я не хотел. Да и куски покойного Богомира тоже, где-то тут у костра должны были лежать… Похоронить их, закопав в землю, я не мог. Моя бестелесная сущность этого не позволяла, хотя… Есть пара вариантов. Сделать яму в земле, изъяв землю, потом таким же образом туда поместить тела сербов, а сверху накрыть землёй… А второй способ был в стиле викингов. Устроить тут большой погребальный костёр. Я забирал целиком или по частям их хлипкие шалаши из палок и листьев, а потом кидал их, накрывая и тела сербов, и тела убитых мною дикарей. Вот так вот, раз за разом, куча становилась всё больше и больше. Наконец, я понял, что кидать мне в костёр больше нечего, а пламя ритуального костра уже поднималось всё выше и выше…