Адвокат Империи 16 - Ник Фабер

Немного подумав, указал на Алину.

— Тортики любишь?

— Ч… что? — не поняла она, явно сбитая с толку таким странным вопросом.

— Ну пирожные, — пояснил я. — Десерты там всякие. Любишь?

— Конечно!

— Какие? Давай, Алин. Это важно. Мне нужен твой честный ответ.

Она задумалась, что в текущей ситуации выглядело довольно комично. Студентка юридического университета пытается вспомнить и выбрать, какие именно пирожные она любит. Похоже, что не я один так думал, потому что в аудитории раздались пара смешков.

— Цыц, — пригрозил я им яблоком. — Не мешайте. Девушка над ответом думает. Так что? Алин?

— Тирамису люблю, — сказала она. — И «Чёрный лес». И ещё чизкейк.

— Они вкусные?

— Конечно! Лучшие на свете! — с запалом сказала она.

— А что не любишь? — полюбопытствовал я. — Есть какие-то, какие ты не ешь или…

— Медовик не люблю, — быстро ответила она.

— Медовик, значит, — задумчиво произнес я, глядя на неё. — Он же вкусный. Ты не согласна?

— Нет, — скривилась Дьякова. — Слишком приторный. И пряный. Никакой нежности во вкусе…

— Ну конечно же, — участливо кивнул я, показывая, что полностью разделяю её позицию. — Ничто по сравнению с тирамису, ведь так? Ты, должно быть, привыкла к лёгким, воздушным и сливочным десертам? С балансом крема и кофейной кислинки. С пропитанным мягким бисквитом. Где все вкусы играют на контрасте и дополняют друг друга. Я прав? То ли дело жалкий медовик. Фу на него. Полная противоположность. Слишком сладкий. Тяжёлый. Со слоёным тестом, которое промазано кремом чуть ли не до липкости. Для настоящего гурмана, который привык к тонкому вкусу, это покажется чересчур грубым или даже деревенским. Как ты думаешь?

— Конечно. — Она даже нахохлилась и руки на груди скрестила.

— Но ведь он может кому-то нравится, ведь так? Есть здесь те, кому нравится медовик?

В аудитории поднялась пара рук, а я состроил на лице удивлённое выражение.

— Подождите. Как же так. Неужели вам нравится такой топорный торт без изысков?

— Да нормальный торт, — проворчал недовольный женский голос с одного из последних столов. — Я его папе на день рождения пекла. Вкусный получился. И ничего он не деревенский…

— Я не об этом говорила! — тут же вскинулась Алина. — Просто…

— Просто это факт. Зачем вообще сравнивать какой-то дурацкий медовик с тирамису, — сказал я. — Никакой воздушности бисквита и нежности маскарпоне. Их даже сравнивать нельзя. Совсем разные десерты.

— Так я и о том хотела сказать! — засуетилась Дьякова. — Просто…

— Другими словами? — подсказал я. — Не так… грубо?

— Да, но…

— А я вот тоже люблю медовик, Алин. Даже больше того. Я люблю все десерты. Они все вкусные. Какие-то сладкие. Другие с кислинкой. Третьи… впрочем, это не так уж и важно. Важно то, что я оставляю себе право и возможность выбора есть то, что мне нравится. Я не ограничиваю себя, как, должно быть, этого хотелось бы тебе. Ведь если тебя послушать, то весь мир питался бы одним тирамису, а любителей медовиков гоняли бы общим порицанием. Гоните их. Насмехайтесь над ними!

— Да я вообще не об этом! — вспыхнула она. — Я просто хотела сказать…

— Алиночка, уже не так уж и важно, что именно ты хотела сказать, — мягко прервал я её. — Важно то, что теперь часть людей в аудитории считает тебя зазнавшейся сладкоежкой и снобкой. Я прав?

Последний вопрос, сказанный уже куда громче, вызвал несколько новых смешков и одобрительное гудение.

— Вот видишь, теперь некоторые из присяжных, которыми для нас с тобой выступили остальные, будут думать, что ты ненавидишь медовик и всех, кому он нравится, — произнёс я с улыбкой. — И всё из-за твоих слов.

— Да я вообще ничего такого в виду не имела! — громко заявила Дьякова.

— Важно не то, что ты имела в виду, — поправил я её. — А то, как я подал твои слова. Понимаешь, к чему я?

Она открыла было рот, чтобы возразить… и тут же его закрыла. Дошло. Вижу по её эмоциям и недовольству от того, что я только что провёл демонстрацию на её примере. Оторвав взгляд от покрасневшей девушки, посмотрел на остальных.

— Запомните простую вещь. Вам даже не нужно давить на присяжных, чтобы повлиять на их мнение о свидетеле. Достаточно представить слова в нужном свете. Харизма и умение манипулировать точкой зрения людей. С этим вы можете качнуть мнение присяжных о свидетеле в нужную вам сторону…

— Это неэтично, — тут же вставил кто-то.

— Конечно, неэтично, — не стал я спорить. — Но что главное нашей профессии? Помните? Права и интересы вашего клиента. И он уж точно не будет рад тому, что вы паршиво выполнили свои обязанности из-за того, что боялись нарушить этический кодекс.

— Так его и нельзя нарушать, — произнёс Самойлов. — В этом же весь смысл…

— Ой ли, Володя. — Я с улыбкой посмотрел на него. — А чем мы тут с вами занимались два месяца?

— Что?

Он уставился на меня с непониманием в глазах.

— Ну же, — подтолкнул я их. — Давайте. Думайте. Что мы делали на этих занятиях? Мои бесконечные вопросы. Частые практические задания. Случаи, которые мы разбирали. Вспоминайте и отвечайте на вопрос — что мы на них делали…

Нет, я, конечно же, уверен, что они додумаются. Дураков среди этих ребят нет. Вопрос только в том, когда именно?

— Ну же, ребятки, — сказал я им и откусил ещё один кусок яблока. — Давайте, я в вас верю. Мы с вами два месяца мурыжили эту тему. Не разочаровывайте меня.

Заметив, как поднялась рука, я кивнул и даже не удивился.

— Да, Екатерина.

— Мы учились не тому, как не нарушать этический кодекс, — осторожно сказала она. — Каждый раз вы нам показывали…

Она замялась и пристально посмотрела на меня.

— Ну же, — подтолкнул я её к ответу. — Давай.

— Вы учили нас тому, как его нарушить так, чтобы нас не поймали, — негромко, будто боясь, что её кто-то услышит, сказала она.

— В точку, — кивнул я.

Догадалась. Молодец. Судя по эмоциям, и другие тоже