Физрук на своей волне. Трилогия (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— О господи, — девчонка прикрыла ладонью рот и затараторила, выплёвывая слова очередью. — Давай в больницу? А заявление написал? Я ещё думаю, что с Матизом…

— Нет, в больницу не поеду, — отмахнулся я. — На мне быстро заживает, как на собаке. А мент мне не друг.

Девчонка как-то странно покосилась на меня. Видимо, мои слова вызвали диссонанс.

— Ты в прошлый раз, когда ногу подвернул, на всех порах в травмпункт полетел… — растерянно припомнила она. — Вова, а кто тебя избил? Тебе угрожали⁈

Я вздохнул. Ненавижу врать — для меня это слишком сложно, но и вываливать правду я по понятным причинам тоже не мог. Приходилось юлить в собственных показаниях. Благо опыт был, всё из тех же девяностых, когда ментам лапшу на уши вешал.

— Да… два каких-то бетмена разлетались, — выдохнул я. — Думал, они подскочили, вот молоточек и прихватил.

— Ну ладно… — девчонка выглянула в коридор, потом закрыла дверь. — Проходи, не стой на пороге.

— Да… проходи.

Девчонка, имени которой я не припоминал, покосилась на молоточек, рукоять которого торчала из моего кармана.

— Ты в таком виде прямо как из боевика. Джейсон Стетхем! Учитель делает отбивные из хулиганов!

Она усмехнулась и, как ни в чём не бывало, сняла с себя рюкзак. Сунула туда руку и вытащила маленький пакет с печеньем.

— Вот, — протянула его мне. — Для восстановления сил. Как ты любишь!

Я взял печенье, глянул на коробку. У них у всех прям задача стоит — меня откормить.

— Ладно ты это… проходи, раз пришла, — выдавил я, делая вид, будто у меня тут всегда гостей с молоточками встречают.

Пока девчонка разувалась, я отнёс молоточек на кухню. Всё-таки хорошо, что я успел остановить руку до удара. Девчонка худенькая, её и щелбаном можно было выключить.

Понять бы теперь, кто она такая? Я мысленно подшаманил план объяснений. Вариантов было всего два. Сунуть ей лживую легенду про «потерял память» — любая нормальная женщина на первое время успокоится. Не знаю… может, башкой о дверной косяк стукнуться, чтобы было на что сослаться — мол, шишка. Ну или вывалить всё как есть… правда, шансы, что она начнёт меня кормить пирожками и платить коммуналку — нулевые.

Я сунул молоточек в самый дальний ящик и вернулся в коридор — прямо в этот момент из ванной донёсся писк.

— Бутончик! Где ты, шалун? Иди сюда, мой хороший, — позвала песеля девчонка.

Я аж вздрогнул от неожиданности. Вот так номер: собаку, оказывается, зовут Бутончик. Неудивительно, что он в розовом костюмчике с таким-то именем. Надо будет, кстати, потом придумать, как содрать с него эту позорную половую тряпку, а то меня от одного вида уже тошнило.

В остальном велика вероятность, что девчонка либо живёт тут, либо оставляет питомца мне на присмотр. А если живёт… нет, вряд ли. По крайней мере, точно не в статусе жениха и невесты.

— Вова, а где Бутончик? — насторожилась девчонка, когда пес не прибежал.

Она замерла, прислушалась к писку, и глаза у неё тут же забегали по углам квартиры. Взгляд метался — под стол, под диван, в коридор.

— Там, — я кивнул в сторону ванной, делая вид, что всё под контролем. — Отлучился.

Направился к двери в ванную, которую Бутончик пытался проскрести и выбраться наружу. Но девчонка меня опередила.

— А чё он там делает?

Я выдал улыбку — ту самую, от которой обычно в девяностых народ напрягался.

— Плохо себя вёл. Несёт заслуженное наказание.

Девчонка стиснула кулачки.

— Мой Бутончик… обижает тебя Володя? Да он и мухи не обидит!

Мухи-то, может, он и не обидит, а вот слона — пожалуйста.

— В-у-у, — раздался жалостливый вой песеля.

Девчонка дёрнула ручку, дверь ванной открылась, и оттуда пулей выскочил пес. Цок-цок-цок — только цоканье коготков по плитке послышалось.

— Бутооончик! — взвизгнула девчонка от радости.

Собака тут же закружила вокруг её ног, визжа и подпрыгивая, как заводная игрушка. Штаны ей едва не порвал — так радовался. Теперь ясно — хозяйку узнал и сразу весь мир в цветах и фанфарах.

Девчонка нагнулась, подхватила песеля на руки и прижала к себе. Песель вывернулся, облизал ей подбородок и повис, болтая лапами. Заодно уставился на меня искоса, через плечо. Губы приподнялись, обнажая клыки, и послышался рык.

Я не остался в долгу: поднял руку и показал ему козу двумя пальцами. Девчонка ничего не заметила, утопая в собачьих нежностях. Но через секунду, морщась, принюхалась.

— Ой… — сказала она и пошла прямо в ванную.

На кафеле сиротливо валялся мой туфель — а на нём коричневая абстракция из собачьих художеств.

— Вов, — протянула она виновато. — Кажется, Бутончик стянул твой туфель и… ну… нагадил на него. Извини. Я всё вымою.

Девчонка опустила Бутончика на пол, и тот, не теряя ни секунды, свалил прямиком в мою комнату. Только когти опять заскребли по линолеуму. Мгновение — и собачья тушка юркнула под диван.

Я машинально шагнул за ним, заглянул в комнату. Под диваном виднелась только розовая тряпка костюмчика и блеск глаз, как у партизана в засаде. Рыжий демон явно решил, что это его территория, и хозяин тут вовсе не я.

— Сейчас я всё помою, — прошептала девчонка.

Она прошла мимо меня, зашла в ванную, включила воду. Заплескалась вода, и через секунду я услышал, как она возится с моим несчастным туфлем.

Я остался в коридоре, задумавшись, что делать дальше. Почесал затылок. Может, сестра моя? На девчонку с фотографии, что лежала в моём бардачке, она явно была не похожа.

Ответа не было, но ничего, сейчас будем выяснять.

Пока девчонка отмывала мой туфель, сквозь плеск воды послышалась вибрация. Вибрировал телефон на тумбочке возле входной двери. Мой взгляд сам скользнул по экрану. На дисплее вылезло сообщение:

«Аня, я хочу, чтобы на вечер ты надела красное платье».

Отправителем значился какой-то «Котя». Значит, не моя баба… А я уже губу раскатал, глядя на её уверенные движения, на то, как спокойно Аня распоряжается в квартире.

Выходит, один вариант отпал. Это либо моя сестра, либо подруга или… вообще непонятно кто.

Я облизнул губы и принял решение, что ломать голову — только время терять. Лучше самому аккуратно всё выведать. Идея с беспамятством выглядела всё более привлекательной. Ну а что забудешь «всё подряд» — и пусть сами рассказывают, кто они такие и что между нами было.

Главное тут — не переборщить. Амнезия — штука тонкая: переберёшь с деталями — и подумают, что дурака валяю. Но это лучше, чем ляпнуть что-то лишнее и спалиться.

— Всё, ещё минута, и твой туфель как новый! — послышалось из ванной.

Действительно, секунд через десять девчонка наконец вышла из ванной, держа мой туфель. Тот блестел так, будто его только что с витрины сняли.

Она прошла в коридор, поставила туфель аккуратно рядом со вторым. А потом взяла и второй и тоже протёрла тряпочкой. Баба явно была хозяйственная.

— Ты извини, что Бутончик так сделал, — сказала она виновато. — Не знаю, что на него нашло… ты же его не обижал?

— Солдат ребёнка не обидит, — я отмахнулся.

Не признаваться же ей, что у меня мысли были смыть песеля в унитаз⁈ Меньше знаешь — крепче спишь.

— Блин, ты ж даже в армии не служил, какой из тебя солдат! — захихикала Аня. — Просто странно, что он так себя ведёт. Бутончик очень добрый мальчик!

В этот момент её телефон снова пискнул. Аня взяла его, пробежала глазами по экрану — и губы сами собой тронула лёгкая улыбка. Я успел заметить, как в её глазах мелькнуло ожидание, предвкушение.

Ну вот и ясно, похоже, Коте обломиться и вечером будет красное платье. При этих мыслях меня неожиданно кольнула… что? Ревность, походу. Не то чтобы прямо больно, но неприятно.

Занимательно складывалось — я хорошо понимал, что ревную не я, а тело. Это был какой-то чужой, навязанный рефлекс. Ощущение будто в жирных клетках Вовы спрятаны осколки его привязанностей. И они теперь пытались диктовать мне эмоции.

Аня забрала с тумбочки прозрачный пакетик с песочным печеньем, посыпанным сахаром.