Право победителя (СИ) - Романов Герман Иванович

— Это великолепный танк, Хайнц, танкисты отзываются о нем с восторгом. Мы очень надеялись на вашу «пантеру», фельдмаршал, всем хороша, но вязнет в грязи, и отстает на марше от «четверок». Зато пушка у вашего «гадкого утенка» хороша — отзывы исключительно похвальные.

Гудериан поморщился, хотя постарался сделать это незаметно. Дело в том, что в панцерваффе за утяжеленною переднюю часть Pz-V стали именовать «уткой Гудериана», причем имея в виду не только птицу, а некий сосуд, использующийся в госпиталях для отправления естественных надобностей. Поначалу это жутко бесило фельдмаршала, но как-то пережил едкий солдатский юмор, а теперь сам стал улыбаться, потому что на этот счет в «африканских» дивизиях фельдмаршала Роммеля имелось исключительно восторженное мнение. На каменистой земле Ближнего Востока, где дожди крайне редки, зато пространства кругом обширные, именно «пантера» стала лучшим танком, и на ней воевали куда охотнее, чем на «тигре». Все дело в лобовой броне — восемь сантиметров скошенной плиты, что с учетом наклона давало куда большую толщину, чем у Pz-VI. А по пробиваемости вражеской брони kwk-42 оказалась лучше, чем «ахт-ахт». Так что все «утки» сейчас шли исключительно в группу армий «Восток», на пополнение пяти имевшихся там панцер-дивизий, которым требовалось тысяча таких танков, а промышленность с трудом выдавала ежемесячно только две сотни. К тому же сейчас четверть всех произведенных «пантер» грузилась на транспорты и вместе с опытными инструкторами отправлялась транспортами в Японию — союзники в Маньчжурии попали под мощный танковый удар русских, и терпели там поражение, которое в любой момент могло стать катастрофой. Так что пришлось, скрипя сердцем, отдавать новенькие танки — ведь если Япония потерпит поражение, это тут же скажется на рейхе самым негативным образом.

— Сколько таких танков мы сможем выпустить, Хайнц. Они необходимы к генеральному наступлению, но рейхсминистр Шпеер мне привел какие-то смешные цифры, которым не хочется верить.

— Но это так, мой фюрер — к концу июня у нас на фронте будет только один батальон «леопардов», в полсотни танков. Применять их в таком количестве нельзя, а то раньше времени насторожим русских. Их нужно использовать исключительно массированно, имея в каждой «именной» дивизии не менее сотни таких танков. Тогда эффект от их применения станет многократно выше, противник окажется не подготовленным к мощному удару. Пока к производству «леопардов» мы привлекли заводы, что производили Pz-III, а это позволит нам надеяться, что в июле месячный выпуск достигнет этой самой полусотни машин, в августе сотни, а к концу осени до двухсот пятидесяти танков будут покидать заводы. Но тогда уже будут привлечены заводы, что сейчас выпускают StuG III. А потому к весне выйдем на рубеж уже четырехсот танков в месяц, и это все — больше мощностей не хватит.

— А почему не остановить производство штурмовых орудий сейчас, Хайнц. Вы же сотню раз мне говорили, надоели всем со своими высказываниями, что панцерваффе они не нужны, а сейчас буквально цепляетесь за эти «недоделанные танки», как вы любите говорить?

— Я продолжаю так считать и сейчас, мой фюрер — эти машины может быть и необходимы для поддержки пехоты, но в танковых войсках они не нужны. Но ничего другого им на замену нет, заводы выпускают «штуги» в больших количествах, в то время как «четверок» недостаточно. Я не от хорошей жизни приказал комплектовать вторые батальоны полков двумя ротами StuG III и одной «пантер» — у нас просто нет столько Pz-IV, чтобы укомплектовать оба полковых батальона. То, что производят мало, слишком велики потери, а производство в Италии, Румынии и Венгрии не покрывает потребностей даже их собственных танковых бригад в наших дивизиях. Хотя мы помогли наладить выпуск «четверок», даем комплектующие, а они нам обязаны выделить половину произведенных танков. Они и «выделили» — за полгода панцерваффе получило всего три сотни Pz-IV, которых едва хватило на две дивизии. Это неприкрытый саботаж, хотя Шпеер считает, что нам просто не хватает необходимого сырья для увеличения производства. Да, он прав, Европа сейчас воюет против самой мощной коалиции, которых знало человечество, а потому мы обязаны побеждать, мой фюрер. Но нам нужны новые танки, много танков, со старыми типами в войне не победить.

Гудериан мрачно уставился на рейхсканцлера — тот был несколько смущен, ведь раньше искренне заверял фельдмаршала, что выпуск «четверок» за счет привлечения союзников достигнет цифры тысячи машин ежемесячно, но сейчас выходит едва шесть сотен вместе с «пантерами», да еще полтораста машин на базовом шасси. И это все, чего смог совместно добиться «Еврорейх», безмерно напрягая усилия. Так что отказаться от двухсот штурмгешютце было бы непроходимой глупостью, они все шли прямиком во вторые танковые батальоны всех панцер-бригад. А вот третьи бригады сейчас были чисто панцер-гренадерскими, при этом только по названию — никакой гусеничной бронетехники в них не было, даже «ганомагов», исключительно бронеавтомобили в составе всего одной роты «пум». И это все — танковая промышленность и так надрывалась в своих усилиях.

Только одно обстоятельство примиряло Гудериана с мрачной действительностью — производство маленьких «хетцеров» и машин на его шасси непрерывно возрастало, и он уже подумывал, как бы урвать их у вермахта, «выдрать» хотя бы треть производства столь нужной «продукции», настолько отчаянным было положение с бронетехникой. И решился, посмотрев на Гитлера, и прикидывая, как тот отнесется к его предложениям…

«Хетцер» очень понравился Гитлеру по многим параметрам, и ценой, и эффективностью. И еще чисто психологически — будучи небольшого роста рядом с этой машиной он ощущал себя уверенно. И план производства наложили на два чешских завода «неподъемный» — по пятьсот машин с каждого в месяц. Потом пересмотрели — решили привлечь и германские заводы и довести ежемесячный выпуск до двух тысяч машин — полтора батальона ежедневно, при сокращенных штатах и на два батальона должно было хватить. Хорошо, что время «Третьего рейха» было на исходе, если бы принялись за производство годом раньше, то победа бы досталась с большей кровью…

Глава 26

— Не нравится мне, Мицуи, что над нами «летающие крепости» постоянно летают, ведь под надзором держат, как под зонтиком.

Одзава поморщился, за двое суток он как-то привык, что его авианосное соединение держат под таким пристальным наблюдением, и на смену В-17 частенько приходят двухмоторные американские истребители «лайтнинг». Именно потому «зеро» не взлетали на перехват, и слишком высоко, и потери напрасные. Американцы использовали трусливую тактику, как считали все японцы, действовали как презираемые настоящими самураями ниндзя. В бой они никогда не ввязывались, стараясь спикировать с большой высоты и сбить по ходу оплошавшего японского летчика. А там быстро удирали, пользуясь большой скоростью, или улучив удобный момент, снова забирались повыше, выискивая очередную жертву. Так ведут себя презираемые всеми падальщики, а эти трусливые убийцы таковыми и были. Вот только было одно обстоятельство, которое озадачивало летчиков «Кидо Бутай». Американцы пилоты хорошие, управляют своими самолетами умело, добротная выучка видна сразу. И драки не избегают, если японцам приходится атаковать бомбардировщики и торпедоносцы с белыми звездами на фюзеляжах. Свои самолеты их истребители защищают яростно, и тогда потери становятся хоть и большими, но ненамного — определенно, боевой опыт сказывается. А может и другое обстоятельство — в экипажах всех японских авианосцев редко где треть пилотов, что взлетали с палуб своих кораблей еще до войны, чаще четверть, а на новых авианосцах вообще только каждый десятый. Именно потери опытных летчиков напрямую с этим обстоятельством и связаны — все чаще и чаще в бой идут новички, вот их и сбивают первыми. И рядом с ними уже нет ветеранов, чтобы могли научить, указать на ошибки — за год войны слишком многих посбивали. А заменой на случай потерь не озаботились в ГМШ, не придали этому перед войной значения, посчитали, что боевые действия продляться полгода, пусть год, но не больше. Все летные училища не провели дополнительного набора, и только недавно спохватились, стали набирать удвоенные курсы, но поздно. Летчика можно подготовить за год, если есть достаточное количество учебных самолетов и бензина для полетов. Вот только для подготовки пилотов палубной авиации нужно еще дополнительные шесть-семь месяцев, ведь садиться на ограниченные в размерах ВПП кораблей очень сложно, особенно в условиях волнения на море. Даже небольшая волна сильно затрудняет взлет и посадку, неизбежны аварии и поломки, которые часто заканчиваются гибелью пилота или травмами.