Тактик.5 - Тимофей Кулабухов

гора, буквально. И притом, загутай-камень не меняет природу магии, у тебя будет гора камней, напитанных магией ненависти и смерти. Что ты с ней будешь делать?

— Гора мне не нужна. Где взять такой камень?

— Купить, само собой, он не является чем-то редким или ценным.

— Что нужно, чтобы он начал напитываться?

— Просто положи его и он сам впитает магию.

— И быстро?

— Пара дней.

— Херня идея. Надо быстрее.

— Ну, блин, тогда тебе надо начертить пентаграмму, или иную напитывающую звезду, созданную магом, ведьмой или каллиграфом. Есть звёзды, которые тянут энергию, как клещ кровь.

— Допустим. Ты умеешь такую штуку чертить?

Фомир выставил вперёд руки и показал, что они у него дрожат, то есть ровные линии — это вообще не его сильная сторона.

— Алкаш, — проворчал я.

— Но-но, это у меня с детства, семейная особенность!

— А какая нужна фигура? У тебя есть книги по магии?

— Нет у меня книг. Книги мы тут, кстати тоже искали. Знания бесценны.

— Согласен, бесценны. Значит, если начертить магическую звезду и положить в центр загутай-камень, он напитается. Большой камень?

— Не особенно, камушек размером с фалангу пальца может впитать гору энергии, но загутай-камень — штука нестабильная и одноразовая, поэтому он не особенно ценится. Но для разовых ритуалов так и делают. Делаешь пентаграмму, помещаешь в ней предмет воздействия и колдуешь. Или поглотитель, он напитывается. Ритуалом можно попробовать поменять природу магии.

— Что такое «природа магии»?

— Ну, магия — это тебе не вода, вернее, вода тоже разная. Магия заведомо напитана своей школой магии, как след от зверя, как стиль художника.

— В этом месте поподробнее, какие есть школы магии?

— Зачем тебе? Их много, самые распространённые — это по стихиям, вода, огонь, земля, воздух. Есть ментальная магия, некротическая школа, магия жизни и противовес её — магия смерти, магия иллюзий, это кстати моя специализация, пространственная, символьная вроде гномьей рунической.

— Не пойму, ты так рассуждаешь, будто определённой классификации нет?

— Нет, ты можешь хоть свою школу магии создать. Наполнение и методика будет разной.

— Понял. Но магия как эмоция, если она злая, то загутай-камень будет злым?

— Да, злым, на благое дело ты его не пустишь, это точно. Если истолчёшь такой камень и посыплешь порошком соседский огород, там сто лет не будет расти пшеница. Потому что зло не будет её пускать.

— Любопытно. А кто может управлять магией?

— Есть большое различие между магами, жрецами, ведьмами и шаманами.

— Можешь не объяснять, мне один знакомый в замке Берден Кош раскладывал на пальцах.

— Да? Ну хоть что-то ты знаешь.

— Я не маг, Фомир, я рыцарь, меня всё это интересует с практической точки зрения. А можешь ты набрать учеников и обучить?

— Книги нужны, ритуал посвящения нужен.

— Что такое посвящение?

— Блин, всё тебе интересно!

— Я создаю армию, маг, поэтому да, мне всё интересно. Рассказывай, как штампуют магов.

— Ну, видишь ли, у многих представителей благородных семей есть магическое зерно с рождения. Однако после того, как боги решили, что маги не могут править, магию в классическом смысле не развивают. Можно посвятить себя богам и тогда ты дворянин-жрец. Можно магию контроля, чтобы править, но всё чаще рыцари развивают природную силу, скорость, точность. Это усиливает их как воинов.

— Знаю такое, — я вспомнил про Мейнарда.

— Дворянин может даже стать героем, на которого обратят внимание боги.

— И про такое слышал, — неопределённо ответил я.

— Но нам, магам, — продолжил он, — Приходится питаться объедками. Маги-вербовщики странствуют и высматривают среди крестьян и бедноты тех, у кого есть скромные ничтожные задатки. Они покупают таких детей у родителей и везут в школы орденов. Там таких детей учат.

— И они становятся магами?

— Вообще-то одна десятая их часть. Чтобы проявить в них магию их подвергают испытаниям, от которых они либо становятся сильнее, либо умирают, причём чаще второе. Учёба требует кучу сил, денег, плюс питание, зарплата педагогам, дорогие артефакты и сырье, поэтому любой маг должен своему клану до гробовой доски.

— Поэтому твой клан на тебя зол?

— Из-за этого тоже. Ты вкладываешь в дарование силы, деньги, артефакты, проводишь ритуалы…

— Которые его могут убить.

— А он сбегает от тебя, — проигноривал колкость он. — Обидно.

— Значит, за тобой будут гоняться? — я прикинул, что проблемы в лице мстящих колдунов — это плохо.

— Не будут, я слабый маг и ценности для них не представляю. Гордыня требует, чтобы я сказал иначе, но это именно так. Я не ценен, а моя специализация — иллюзии, тоже больше подходят для зарабатывания денег на праздниках, чем для чего-то серьёзного. Но я тебя предупреждал.

— А артефакты… Ты же за ними гоняешься? Как они сочетаются с твоей магией?

— Никак. Это ведьминский метод. Я же маг? Я способен чувствовать артефакт и управлять им, если только он не слишком для меня силён. Я буду применять магию артефакта, считай, чужую.

— Как ведьмы, которые пользуются силой ритуалов и артефактов? — блеснул знаниями я.

— Да. Такое среди магов считается позорным, надо десятилетиями развивать собственную силу, каналы и прочее. Тренироваться, наращивать запасы маны в каналах. А просто схватить посох и кидать молнии — это стыдно. Но я-то уже и так изгнанник. К тому же, это крупные королевства такие щепетильные, а всякие вольные приморские города, орочьи торговые республики — тем плевать, умеешь геморрой лечить, проживёшь в сытости. А на то, что твои коллеги будут в твою сторону плевать, можно не обращать внимание.

— Понял. Вернёмся к вопросу о Фомире-педагоге. Ты можешь набрать учеников?

— Нужны деньги на выкуп детей. Где их взять? Опять-таки дети с магическим зерном штука редкая.

— А если не дети, а подростки?

— Они не будут пластичны, плохо обучаемы.

— Но пару фокусов навесить на них можно?

— Герцог Рос, куда ты клонишь?

— Мне нужны боевые маги. Мне нужна армия. Вот я и перебираю варианты.

Глава 9

Иной метод

До темноты мы не смогли покинуть пределы болот, но Фомир уверил меня, что тут, на окраине топей, вполне безопасно.

Мы заночевали в руинах квадратного каменного строения без крыши, где за стенами вовсю надрывались в кваканьи лягушки.

Несмотря