Клинков. Последний хаосит 4 - Макс Гато

к духам предков. Они проводят обряды, таинства и праздники, в трудные времена дают защиту роду. А ещё они единственные могут очищать тех, кто оступился с Пути Предков. И самое главное — они слышат голоса предков во снах и видениях.

— У вас из-за этого такие чёрные глаза? — без раздумий выпалил Тимофей.

Вера тут же схватила его за ухо.

— Простите!

— Ничего, — отмахнулся Ермак. — Любопытство для мага — необходимая черта.

Он прочистил горло и продолжил, заговорив таинственным, нагоняющим мрачности тоном:

— Когда я был совсем юным, лет на пять старше тебя, я должен был выполнить обет для посвящения в зрелость. И вот однажды чёрной-чёрной ночью, в чёрной-чёрной избе, когда на небе светила чёрная-чёрная луна, в меня вселился дух предков и…

Ермак сделал короткую паузу, а затем резко поднял руки в воздух и воскликнул:

— Бу!

Все трое детей, с интересом слушавшие захватывающую историю, тут же испуганно дёрнулись и спрятались обратно в телегу. Ермак же тихонько рассмеялся.

— Нечестно! — возразил Тимофей.

Варя же прижалась к маме.

— Всё, хватит вопросов, — отрезала Вера, погладив Варю по голове.

В каждой сказке есть доля правды. Вот и янтарь на груди Ермака, когда он рассказывал о своём обете, на один короткий миг мигнул чёрным. Едва заметно.

Через некоторое время мы выехали к череде курганов. Они были не прямо на тракте, а чуть вдалеке. Возвышались небольшими каменистыми холмами, укрытыми редкой степной травой. У одного из них, окружённого кольцом из камней с рунами, стояло полдюжины людей: простая одежда, строгие лица и тяжёлые взгляды.

Они не обратили внимания на наш караван, словно мир вокруг для них перестал существовать. У основания кургана лежало полдесятка слабо связанных между собой предметов: деревянный меч, бочонок, несколько книг, бурая шкура поверженного монстра. Наверху кургана горел небольшой огонь, от которого в стороны расходился густой белый дым, покрывающий траву словно туман.

Мы проехали мимо молча. Казалось, что даже лошади старались не фыркать и не шуметь.

— Прощаются, — коротко объяснил нам Ермак. — Кто-то ушёл к предкам.

Расспрашивать его подробнее я пока не стал, лишь делал себе мысленные пометки об обрядах и в целом о вере в Южноуральске.

А потом на тракте стало оживлённее, и немая сцена осталась лишь фрагментом в памяти. Нам начали попадаться торговцы, боевые отряды, ходоки, наёмники и просто путешественники.

И днём, когда дорога поднялась на очередной холм, я увидел вдалеке город, раскинувшийся на обоих берегах реки, которая отсюда даже днём отчего-то казалась чёрной.

Глава 8

Здесь, в непосредственной близости от Чернореченска, тракт был широким, наезженным, с глубокими колеями от бесчисленных телег. Пыль стояла столбом — столько ездило честного люда.

Перед нами с холма спускался купеческий обоз с тюками и бочками, охраняемый наёмниками в кольчугах. Ярополк словно специально остановил нас на этом холме, чтобы показать город на горизонте.

— Красота… — вздохнула Весна, сидящая в телеге рядом.

Вот только голос у нее был немного грустным.

— Скучаешь по дому? — спросил я.

— Немножко.

Ведьма улыбнулась одними уголками губ. Для меня Выкречь не была домом, скорее одной остановкой на пути. А вот у Весны там был и дом, и защита, и родной край.

— Ничего, — подбодрил её я. — И Чернореченск обживём. В Выкречи тоже почти с нуля начинали. А здесь…

Я бросил ещё один взгляд на раскинувшийся передо мной город,

— Здесь можно и о новом ранге задуматься, и о Роде.

Весна подозрительно прищурилась, вонзив в меня пронзительный взгляд изумрудных глаз, но ничего не сказала.

Мимо пронёсся быстрый конь с наездником с гербовыми нашивками. На нашивке было изображено пламя.

— О, гонец пожаловал, — усмехнулся один из воинов Велигорских.

— Вовремя, — поддакнул Ермак.

Похоже, что в Чернореченске активность никогда не заканчивалась. Я надеялся, что с нашим появлением её станет только больше.

— Ну, посмотрели — можно и ехать, — проговорил молчаливый Ярополк.

Мы двинулись по тракту дальше. Прямо здесь, вблизи города, у дороги часто встречались постоялые дворы и трактиры, в которых, судя по лошадям и шуму изнутри, свободных мест было немного. Тут явно было дешевле, чем внутри города, но останавливаться за стенами Чернореченска я не планировал.

— Чернореченск — это не просто город, — Ермак, кажется, вдохновился духом родных краёв и вновь заговорил, едва заприметив меня. — Это настоящее сердце края.

— Скажешь тоже, — буркнул маг постарше, с сединой в волосах и бороде. — А как же столица?

— Ну, после столицы, — легко согласился Ермак. — У нас тут всё крутится. Кузни звенят, артефакторы творят чудеса, караваны идут через нас во все стороны. И Зона недалеко — тоже заработок, а угрозы меньше. Не приграничный же Орск.

— Ты не обращай внимания, — усмехнулся седой волшебник. — Я-то сам из Оренбурга, а Ермак наш местный.

Я решил уточнить интересующий меня вопрос:

— И что, во всём Южноуральске Путь Предков чтят?

— Ну а как же? — пожал плечами волшебник. — И большинство Родов по Пути Предков идут, и князь наш…

— Но ты не подумай, — тут же вмешался Ермак, — у нас в Южноуральске никакого культа, как у солнечников. Верь во что хочешь, главное дело своё знай да другим свою веру не навязывай. Свобода у нас тут, на Урале.

Слова были громкими, но я отчего-то подозревал, что солнечники с ними не просто так столкнулись. Если найдётся кто-то ещё, кто решит всунуть свой нос на Урал, то их отсюда быстренько проводят.

Но если позиция о том, что кто княжеству пользу приносит — тому и рады, действительно распространена, то места лучше Чернореченска найти было сложно.

Но об этом мне ещё предстояло разузнать в самом городе.

Пока мы говорили, перед нами уже выросли стены — высокие и крепкие, из серого камня. Частые башни сверкали в полуденном солнце. Было видно, что это ещё не столичная твердыня, но уже крепкий кулак, сжатый вокруг торгового города.

Но ещё до стен мы незаметно въехали в предместья Чернореченска. Трактиры и постоялые дома сменились рядами деревянных и каменных домов под крепкими железными крышами. Из труб мастерских ровными столбами стелился дым. Это означало, что работы у местных мастеровых было достаточно. Тут и там вокруг были добротные деревянные заборы, а кое-где у мастерских побогаче даже каменные ограды.