Лирик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан

Константин вжал голову в плечи, заслышав очередной воюющий звук. Раз до штаба долетали мины, значит, дело совсем плохо. Именно это, к сожалению, подтвердил и генерал:

— Обложили, суки, — кивнул он на карту, разложенную на столе. — Пришел приказ оставить город. Я уже распорядился начать эвакуацию госпиталя… Константин Михайлович, вы тоже собирайтесь. Никаких «НО», я сказал! — тут же Конев отмел любые возражения. — По машине я уже дал команду. Вас добросят до Ольшанки. Там переберетесь по мосту до поста охраны. Вот приказ, по которому вам дадут сопровождающего…

— Вам⁈ — не понял Симонов. Про каких еще «Вам» говорил генерал? Разве с ним еще кто-то поедете? — Со мной еще кто-то будет.

Конев развел руками. Мол, в этом бедламе совсем позабыл.

— Заберете с собой одного пионера, — проговорил генерал с непонятной усмешкой. — Только внимательно за ним присматривайте, а то он больно… шустрый. Мишка, выходи!

В этот момент из соседней комнаты вышел… тот самый парнишка, которого все это время и разыскивал Константин Симонов. Вот тебе и поворот судьбы! Теперь-то он все узнает про него и сможет подготовить отличную статью в газету.

Трясясь в машине, Мишка уже раз десять все проклял. Ехавший вместе с ним на заднем сидении знаменитый поэт Константин Симонов прицепился к нему, как «банной лист». Невероятно дотошный, въедливый и больше похожий на следователя, он едва его не на изнанку вывернул своими вопросами.

— … Михаил, но я так и не понял, а откуда эта песня «Танкист-летеха»? Где-то слышал?

Несмотря на то, что Мишка старался лишний раз рот не раскрывать, Симонов все равно умудрялся что-то записывать. Его карандаш двигался с невероятной скоростью, покрывая убористым почерком лист за листом, лист за листом. И совсем непонятно было, что он, вообще там писал.

— Неужели сам придумал?

— Не-ет, — сквозь зубы пробормотал парень, стараясь нигде ни проколоться. Пока, вроде, получалось: где-то отмалчивался, где-то уходил от темы. — На перроне слышал. Бойцы пели… Душевная песня, оттого сразу и запомнил.

А корреспондент все продолжал строчить, как заведенный. Никак не успокоится.

— Правда? Какая необычная песня. Никогда ничего подобного не слышал. А анекдоты? — не успокаивался он. — Некоторые очень уж специфичные…

Мишка скрипнул зубами, уже теряя терпение. Слишком много вопросом, сомневающийся тон, могли и «расколоть». Странно ведь, что пионер знает такое. Иди потом и доказывай, что не какой-то «перерожденец».

Настоящим спасением для него стало прибытие на место. Парень аж вздохнул с облегчением, когда выскочил из машины.

— Наконец-то!

Пока Симонов «носился» с документами, он стал осматриваться. Место новое, незнакомое. Через широкую реку тянулся автомобильный мост с капитальными железобетонными опорами. Такой не только грузовые машины, но и танки с легкостью выдержит, сразу же отметил парень.

— Его ведь я строил, — рядом с Мишкой встал пожилой боец с винтовкой, тоже не отрывавший взгляда от ажурных конструкций моста. — Моя бригада вон теми опорами занималась, — бывший мостостроитель показал на дальнюю часть моста, где опоры были особенно массивными. — Знаешь, потом какой праздник устроили? Все тут гуляли. Для всей округи ведь послабление с этим мостом вышло. Тут до города напрямую пять — шерсть верст, а в окружную по броду или на пароме все пятьдесят буду, — боец снял пропотевшую на июльском солнце пилотку и вытер лоб. — Эх, а теперь вот взрывать буду, чтобы эти гады не прошли. Как ножом по сердцу… Этими же самыми руками строил, каждый кирпичик, каждая балку, как родную…

Мишка кивнул, а сам на этот мост уже другими глазами смотрел. Отметил его ширину, основательность конструкций. Повернулся к укрепленному посту в виде дзота, массивной бревенчатой конструкции, врытой в землю. Из амбразуры торчало дуло станкового пулемета и недвусмысленно говорило, что врагу пройти здесь будет очень непросто. Чуть дальше заметил замаскированное противотанковое орудие.

Чувствовалось, что пост ставили не наспех. Основательно подошли. Если в лоб пехотой наступать, то точно кровью умоешься. С боков крутые холмы, а по середке дорога. Пулемет здесь все, как метелкой сметет.

— Михаил! — вдруг позвали его, отвлекая от изучения укреплений. Корреспондент стоял рядом с молодцеватым старшим лейтенантом и махал рукой. — Товарищ Вербин сказал, что вечером колона с гражданскими пойдет. Как раз нас и подбросит до Смоленска. А пока просил располагаться вон там в тенечке…

Парень кивнул. Мол, понял.

— Значит, заминировали…

Краем уха, Мишка уловил часть разговора.

— … Точно, Константин Михайлович, — рассказывал командир, явно довольный вниманием со стороны известного писателя. Судя по ухваткам, надеялся, что его в газете упомянут. — Как все наши части переправятся и получим приказ, сразу же рванем…

Вздохнув, Мишка пошел в тенек. Стоять на солнце было совсем невыносимо.

— Вот, хорошо, — выдохнул парень, едва не свалившись у огромной березы. Кинул на траву куртку и лег прямо на нее. Так-то лучше. — Всех видно, а меня не видно. Никто и донимать своими вопросами не будет.

Разморенный духотой, он и не заметил, как задремал. Наверное, так и спал бы себе до самого вечера, если бы не разбудили.

— Кто там еще? — сонно пробормотал, когда где-то рядом стал нарастать назойливый дребезжащий звук. — Байкеры чертовы…

Судя по звукам, приближалась очередная колонна. Он приподнялся поглядеть. К мосту подъезжало несколько мотоциклистов с колясками, которых догоняли два грузовика. Похоже, еще одна военная часть отступала.

— Едут и едут, едут и едут, — поднялся и пошел в глубь леса. После выпитого чая сильно в туалет захотелось. — Скоро там за нами интерс…

Уже и ремень на штанах расстегнул, как в кустах у обрыва заметил какой-то движение. Пригляделся — по склону на верх карабкается серая фигурка немца.

— Б…ь, немец!

И про ремень забыл, тихо прошел вперед. Отогнув пару веток орешника, посмотрел вниз и обомлел.

— Немцы…

Внизу на воде, прикрытая маскировочной сеткой, качалась надувная лодка, набитая немецкими солдатами. Один из них осторожно карабкался по высокому склону, таща за собой веревку. Явно хотел взобраться, а здесь уже завязать веревку, а другой ее конец бросить вниз для товарищей.

— Сверху по течению спустились, откуда их никто не ждал. Сейчас поднимутся, с леса зайдут и тихо всех вырежут. Вот же, суки…

Он аж заметался на месте, не зная чего делать: прямо здесь звать на помощь или скорее бежать на пост. Наконец, решился — бежать, а там уж закричать о диверсантах.

Эту сотню шагов, что отделяло его от поста, он одним махом пробежал. И едва только увидел старшего лейтенанта, разговорившего с одним из мотоциклистов, заорал что есть силы:

— Немцы! Диверсанты! Там!

Подпрыгивая на месте, он махал рукой в сторону леса. Если сейчас всем навалиться, то у тех даже шанса не будет. Заодно и бойцы из этой колонны помогут.

— На склоне! Целая лодка!

И тут случилось то, о чем он даже подумать не мог! Тот самый мотоциклист, что только что спокойно разговаривал с командиром поста, вдруг резко дернулся вперед и одним движением воткнул финку в живот старшему лейтенанту. Сидевший в люльке тут же стал стрелять из пистолета. Как тараканы на свету, попрыгали из грузовиков солдаты, и тоже открыли огонь в сторону охраны моста.

Ничего не ожидавшие бойцы, только что глазевшие на проезжающих, начали падать один за другим. Кто-то все же успевал лечь на землю, но пули находили его и тут.

— Вот же…

Под градом Мишка зайцем скаканул в кусты и со всей силы ударился в сруб. Чуть дух не вышибло о бочину дзота. Упал и скатился по земляным ступенькам внутрь.

— Дяденька, что же вы не стреляете⁈ — закричал в спину застывшему у бойницы пулеметчику. Крупный, широкоплечий, тот заслонял собою всю амбразуру, словно что-то там пытался увидеть. — Эй!

Подскочил вплотную, дернул его за рукав, а боец вдруг бесформенной кучей свалился на земляной пол. Все его лицо было разворочено. Похоже, снайпер с моста «работал». Случайной пулей вряд ли так попадешь.