Великий диктатор. Книга четвертая - Alex Berest

Неожиданная атака застала румын врасплох, что позволило болгарам ворваться в Орхание, где они и завязли в уличных боях. Русскому журналисту не повезло сразу. Казалось, далекий бой, одним рывком переместился в центр уютного болгарского городка и застал мужчину врасплох. Спеша найти хоть какое-то укрытие, он необдуманно побежал в сторону комендатуры, где и попал под пулемётный огонь. И получил сразу три ранения в ноги. Две пули прошли навылет, а третья застряла в бедренной кости.

Его, конечно, вытащили с поля боя и даже оказали первую помощь, наспех забинтовав раны. Но этого явно оказалось маловато. Он банально истекал кровью, а помочь ему никто не спешил. Вокруг шёл бой и солдатам с офицерами не было никакого дела до раненного русского журналиста.

Лев уже давно не чувствовал ног и почти не мог шевелиться, когда в окно влетела связка динамитных шашек с горящим запалом и приземлилась ему прямо на многострадальные ноги. Он хотел отбросить смертоносный предмет в сторону но руки отказывались слушаться.

На фоне быстро горящего детонационного шнура, перед тридцатитрехлетним Львом Бронштейном проносилась вся его жизнь: счастливое босоногое детство на хуторе в Херсонской губернии, обучение в Одессе и Николаеве, революционная деятельность, ссылка, лица родителей, друзей, знакомство с женой, рождение дочерей, а затем и сыновей — от второй, гражданской жены. Самой последней мыслью перед вспышкой, которая поглотила сознание мужчины, была та, что любимая Наташа всё-таки оказалась права: возраст Христа — это опасный возраст.

Глава 7

Глава 7

В этот раз стоять в очереди на вход в Темзу нам было не нужно. «Ику-Турсо» не собирался приставать к берегу, но имел необходимость высадить пассажиров. О чём и было сообщено на лоцманский кораблик. Ждать долго не пришлось, вскоре к нам подошёл небольшой пассажирский паром, на который мы и перешли. А через час он высадил нас в порту городка Сутенд.

Ещё примерно час заняли таможенные процедуры и ожидания поезда в Лондон. За это время я успел отбить телеграмму Герберту Остину, и к нашему приезду на вокзале «Фенчерч-Стрит» нас уже ожидало два автомобиля. Вместо Герберта приехал его старший сын — Карл. Он долго и витиевато извинялся за отсутствие своего отца, который был вынужден отъехать на завод в Ливерпуль.

За время, прошедшее с Лондонских олимпийских игр 1908 года, особняк Остина подрос ещё на один этаж и обзавёлся парочкой флигелей. В один из которых нас и заселили.Сразу после обеда я засел за написание писем всем, с кем планировал встретиться до моего отъезда на верфи в Глазго и Ньюкасл.

Первые два письма адресовались принцессе Виктории и принцу Генри, с которыми состоял в переписке. Виктории я привёз новую книгу, а принца Генри просто ставил в известность, что прибыл, так как он взял с меня обещание в своём последнем письме обязательно сообщить ему об этом.

Третье письмо предназначалось Роберту Баден-Пауэллу. Британские скауты в прошлом году вновь объединились. И заслугу в этом объединении генерал почему-то приписывал мне. И он тоже, как и принц Генри, очень просил связаться с ним, если я окажусь в Лондоне.

А вот четвёртое письмо я писал будущему президенту США Герберту Гуверу. Правда, сейчас Гувер был знаменит как отличный геологоразведчик, горный инженер и владелец многочисленных металлургических предприятий. В Российской империи он прежде всего отметился будучи владельцем Кыштымских горных заводов. Именно при нём на этих предприятиях была проведена модернизация оборудования и созданы хорошие условия для рабочих. Впервые статью о его деятельности на Урале я прочёл в прошлом году в журнале «Вестник Европы».

С биографией этого человека я был знаком достаточно хорошо. А всё началось с игры Фоллаут, в которую рубились мои мелкие и в которую затащили и меня. Почти весь сюжет вращался вокруг предстоявшей битвы на дамбе Гувера. И мне стало интересно — имени кого эта дамба? Имени президента или директора ФБР? Полез в инет, где и почерпнул много полезной информации об этом человеке.

Я собирался предложить ему контракт на обширную геологоразведку северной Финляндии и Лапландии. Нанятый мной в позапрошлом году профессор геологии Гельсингфорского университета Вильгельм Рамзай провёл лишь выборочные исследования, почему-то сделав упор на Кольский и Кемский уезды Архангельской губернии. Где и нашёл богатое, по его словам, месторождение хрома в районе реки Монча.

Когда он отчитывался о итогах своей последней экспедиции, благодаря названию этой реки я вспомнил про город Мончегорск из моего первого мира. Правда, я помнил, что в окрестностях этого города, которого в этом мире ещё не существовало, добывали железо и апатиты. Ни про какой хром я даже и не слышал.

Хорошо хоть в первой экспедиции он выборочно, но обследовал территорию княжества и даже нашёл два небольших месторождения свинца. Одно недалеко от села Виханти, что южнее Улеаборга, а второе в болотах, севернее города Куопио. После чего, плюнув на план по обследованию Лапландии, отправился в Архангельскую губернию. Пришлось разрывать с ним контракт, что чуть не вылилось в судебную тяжбу.

И именно найденное Рамзаем месторождение хрома я и хотел предложить Гуверу в обмен на достройку железной дороги от Александровска-на-Мурмане до села Сороки. Именно туда смог дотянуть пути синдикат «Продуголь» под руководством Дмитрия Алчевского. Созданный им консорциум по добыче и реализации угля со Шпицбергена долго не просуществовал из-за неучтённых качеств добываемого горючего. Бурно начавший свою деятельность, чем основательно перепугал моего деда и наших финляндских компаньонов, он точно так же быстро и развалился из-за массовых отказов в приобретении северного угля. Южане не учли, что уголь со Шпицбергена имеет совершенно другие свойства, нежели южные антрациты и английский кардифф.

При горении северный уголь давал слишком высокое пламя, что вело к быстрому и неизбежному повреждению водогрейных трубок паровых котлов паровозов, машин и судов. У нас подобная ситуация возникла практически сразу. И нам пришлось вкладываться в проектирование и модернизацию паровых котлов на транспорте. А русский консорциум не захотел заниматься подобным. Его членам проще было доставить антрацит с юга, чем тратиться на строительство новых машин.

Но и за два года существования они успели многое. Перешили железнодорожную линию из Архангельска в Вологду с узкой колеи на широкую и связали Санкт-Петербург с Петрозаводском. Но дальше села Сороки железная