Великий диктатор. Книга четвертая - Alex Berest

- Ха. Да тебе просто в других городах хозяева домов не позволили бы издеваться над их жильём. Вот и раскрашиваешь Яали. Хотя, должен признаться, мне нравиться твоя идея. Но! - Викстрём даже указательный палец поднял к небесам. - Всё упирается в недолговечность нынешних красок. Слишком они нестойкие к осадкам и перепадам температуры. Поэтому в уличной живописи сейчас преобладает керамическая мозаика. Но это очень дорогое удовольствие.

- Ты думаешь я про это не знаю? Ещё как знаю. Над этой проблемой сейчас работает мой кузен, Томми Саари. Он отличный химик, и я верю, что у него всё получится. И он создаст устойчивые к непогоде и времени краски. И тогда наши города украсят портреты великих людей и герои книг. Вместо серых и грязных слепых стен доходных домов появятся портреты Топелиуса, Киви и Мины Кант. А по стенам будут змеиться зелёные лианы, из-за которых будут выглядывать Мумми-Тролли, а на других — скакать на оленях Сампо-лопарёнки. Поверь, что при взгляде на цветные дома и различные картины из читаных в детстве книг, настроение у горожан поднимется само собой.

- Как же я много про тебя не знал, Матти, - улыбнулся мой собеседник. - Я и сам с удовольствием в таком поучаствую. Но когда появятся влаго- и погодоустойчивые краски.

- Но ведь начать можно и со скульптур, - не сдавался я.

- Бронза и камень тебе дорого обойдутся. Да и работаем мы, скульпторы, довольно долго.

- А дерево? Вот ты прекрасно вырезаешь. Какие красивые скульптуры ты вырезал на своем острове возле электростанции. Вот бы подобное и повторить, но массово, везде. Допустим, вдоль дорог. В одном месте из кустов деревянный Хийси (леший) выглядывает, а через версту Акка (лесной женский дух) на пеньке примостилась. Всякие места для отдыха можно организовать вдоль дорог, как это у нас сделано. И обязательно с деревянными табличками: «устал — отдохни», «поел — убери за собой». Надо нам культуру повышать среди народа. Ещё мосты можно украшать фигурами из «Калевалы» и «Кантелетара».

- А нас церковь на костёр не потянет? - пошутил мужчина. - За всех этих мифических существ?

- Так мы будем разбавлять. На крупных перекрёстках можно ставить деревянные часовни-оклады с цитатами преподобного Мартина.

- Ха-ха-ха, - засмеялся Викстрём. - Сначала напугаем путника, а затем заставим молиться. Хорошо придумал. Но что конкретно ты от меня-то хочешь?

- Чтобы ты собрал всех наших скульпторов и предложил им немного подзаработать. Много я не дам, но они получат всенародную известность если подпишут свои работы. Ты их лучше меня знаешь. Кто-то из них русалок и леших вырежет, а кто-то часовни создаст в разных стилях.

- В насколько разных? - заинтересовался Эмиль.

- Дорог у нас много и перекрёстков хватает. Готика, барокко, классицизм, да всё что угодно. Можно даже попробовать смешать стили и получить наш, исконно-посконный, финляндский.

- Ну у тебя и планы, - восхищенно цокнул языком скульптор. - Я подумаю.

От разговора нас отвлёк гудок идущего нам навстречу судна. В отличие от прошлого моего путешествия по Каттегату, в этот раз пролив был спокоен. Светило яркое летнее солнце. И только где-то далеко на горизонте, в районе невидимого отсюда шведского Гётеборга, громоздились кучевые облака.

…..

Август 1913 года. Город Орхание, Болгарское царство.

Перестрелка возобновилась с новой силой. Где-то совсем рядом застрекотал пулемёт, и в близкое окно влетел рой пуль. На Льва снова посыпалась штукатурка и какая-то труха. Но сил хватило только на то, чтобы проморгаться от пыли запорошившей глаза.

«Наверное это всё, конец», - промелькнула мысль в голове у русского журналиста. «А ведь всё так хорошо начиналось».

Десятого июля Румыния объявила войну Болгарии и, практически не встречая сопротивления, вошла на её территорию тремя армейскими корпусами. Наступление развивалось стремительно, пока на западном фронте не погиб болгарский царь Фердинанд и в Софии не произошла революция.

Тут бы и конец войне, но последовал гневный окрик из Санкт-Петербурга, и румынские войска остановились, не дойдя сорока километров до болгарской столицы. Лев, уже почти собравшийся отъехать к семье в Вену, заинтересовался происходящим и отложил возвращение.

В конце июля стало известно, что генерал Никола Иванов, ставший главнокомандующим болгарской армией после гибели царя и генерала Михаила Савова, принял ультиматум Сербии, Греции, Румынии и Российской империи и подписал капитуляцию. И сразу после этого был опубликован совместный манифест четырёх монархов о восстановлении монархии и порядка в Болгарии.

Совершенно неожиданно этот манифест поддержали Германия, Франция, Австро-Венгрия, Бельгия и Великобритания. И, практически сразу после публикации манифеста, пришли в движение союзные войска. С запада — греки и сербы, а с севера — румыны и русские части Одесского военного округа. А в Варне и Бургасе русская эскадра высадила десанты.

Всё это очень взволновало Льва. С одной стороны, его, как революционера, тянуло присоединится к восставшим в Софии, а с другой стороны, он прекрасно понимал, что против таких сил, им не выстоять. Но душа всё равно требовала деятельности, а владелец газеты «Киевская мысль», журналистом которой он и был — требовал свежих и горячих новостей.

И Лев решился выехать в действующие войска. Ему не составило большого труда пробиться на приём к начальнику генерального штаба румынской армии Александру Авереску и получить разрешение на журналистскую деятельность во втором корпусе, наступавшем на Софию. В Румынии его, как журналиста, уже хорошо знали. За полтора года Балканской войны он успел примелькаться и завести массу полезных связей в столице королевства.

Но на фронте всё оказалось не столь радужно, как об этом писали в румынских газетах. Второй армейский корпус, успевший до паузы в этой странной войне взять город Орхание, так и не смог пробиться через горный перевал к Софии. А уж когда в столицу Болгарии вошли сербские части, отступающие революционные войска попытались прорваться именно через этот перевал.

Лев и сам не мог понять логику действий восставших. Им бы бежать на юг, к морю и к границе с Османской империей. С которой революционное правительство Александра Малинова успело заключить перемирие в обмен на возврат под контроль турков города Эдирне. Да что уж теперь