Бескрайний архипелаг. Книга V - Эльнар Зайнетдинов

продолжила она, прижимаясь ближе. — Ты только посмотри, сколько огней.

Напряжение в плечах мгновенно отпустило. Не раз обращал внимание на то, что её присутствие развеивает любые тревоги.

— Согласен, дорогая. Глаз не оторвать, — отозвался я, не отводя взгляда от мерцающего берега.

Она помолчала, переступая с ноги на ногу. Чувствовалось, что о чём-то размышляет.

— Быть может, отдохнём от приключений и опасностей?

Я тяжело выдохнул.

— Мы уже обсуждали это. Через три векса предстоит генеральное сражение с армадой жужжерианцев, и неизвестно, что дальше.

Она отвернулась к морю, и я заметил, как её пальцы нервно теребят рукав.

— Макс, — голос звучал необычно серьёзно, — я хочу сказать тебе кое-что важное.

Что-то в интонации заставило меня отпустить штурвал. Я развернулся и крепко обнял подругу, чувствуя, как её сердце учащённо бьётся под тонкой тканью платья.

— Внимательно слушаю, — прошептал на ухо.

Калиэста слегка отстранилась, создавая между нами необходимое расстояние. Её глаза искали мои в полумраке. Она открыла рот, закрыла, снова открыла.

— Я… я ношу твоего ребёнка.

Мир замер. Шум воды о борт, возгласы с палубы, скрип такелажа — всё исчезло.

— Правда? — мой голос охрип от внезапного волнения. — Т-ты уверена?

Калиэста кивнула, и в её глазах промелькнула тревога, видимо, от ожидания моей реакции.

— Угу.

Эмоции нахлынули лавиной. Радость, страх, восторг, паника — всё смешалось в один горячий ком в груди. Я схватил любимую в объятия и закружил вокруг оси. Её звонкий смех разлился сладкой песней, смешиваясь с моим ликованием.

— Святая Мария! Я буду отцом! Когда ты узнала? Как ты себя чувствуешь?

— Макс! — в голосе Калиэсты появились нотки тревоги.

— М? — я всё ещё кружил её в танце.

— Кажется, мы сейчас врежемся.

Я резко повернул голову и увидел тёмный силуэт корвета, стоящего на якоре. На его палубе не горел ни один фонарь, не было видно ни одного вахтенного.

— Чёрт!

Рывок к штурвалу, судорожный поворот вправо. Корабль накренился, Калиэста схватилась за поручень. Мы прошли мимо неподвижного корвета в каких-то метрах.

— Подумай над моими словами, — проворковала она, поправляя растрёпанные волосы. Улыбка играла на её губах, когда она направилась в каюту.

Я остался один с бешено колотящимся сердцем и запутанными мыслями. Отец. Я стану отцом! Ребёнок от самой прекрасной женщины, которую знаю!

Смех вырвался наружу, такой громкий, счастливый.

Интересно, сколько длится беременность у аэлари? Совсем забыл спросить. Впрочем, успеется. Сейчас главное — благополучно припарковать корабль и добраться домой. А там уж узнаю обо всём подробно.

Белый силуэт опустился на подставку компаса. Чайка уставилась на меня круглыми глазами и подняла лапку с привязанной депешей.

Красивый, каллиграфический почерк выводил аккуратные строчки:

Постоялый двор «Тихий омут», комната номер 47. Встреча в 22:30. Приходи один и убедись, что за тобой нет хвоста. Это важно.

Я смял бумажку и швырнул за борт. Пусть незнакомец катится к чертям со своими тайными встречами. Сегодня у меня дела поважнее — нужно поговорить с будущей матерью моего ребёнка. Предстоит обеспечить ей безопасность, позаботиться о верной и высокоуровневой охране, здоровом и насыщенном питании и даже, может быть, смастерить люльку собственными руками.

И всё же Архипелаг — не самое лучшее место для воспитания детей. Но деваться некуда, потому будем пробиваться. С новым стимулом мне будет всё по плечу!

Вдруг вновь нахлынуло чувство тревоги. В родной гавани я никогда не испытывал подобного. Здесь должно быть безопасно, здесь дом. Но нутро твердило обратное.

Тяжёлые шаги на деревянной палубе заставили обернуться. На корму поднимался Эстебан, его лицо исказила гримаса беспокойства.

— Макс, что-то не так, — голос звучал хрипло, напряжённо. — Что-то изменилось. У меня интуиция скакнула на три пункта вперёд за последний час. Выбрал её с новым титулом и теперь маюсь от предчувствий.

— Сам не могу понять, в чём дело, — признался я, оглядывая причал. — Насторожи бойцов, но не поднимай паники среди остальных членов команды.

Офицер кивнул и вернулся на палубу.

Швартовка прошла без происшествий. Верёвки легли в петли, трап заскрипел под ногами. Мы направились домой знакомой дорогой. Абордажники шли настороже — руки не отходили от оружия, взгляды метались по сторонам. Однако улицы встречали привычным покоем.

Краем глаза поймал светящуюся цифру в интерфейсе — 22:25. Время подходило к назначенной встрече. Тревога нарастала, становилась невыносимой. Быть может, загадочный незнакомец прольёт свет на происходящее?

— Скоро вернусь, — негромко бросил своим и юркнул в узкий переулок между домами.

На первом этаже постоялого двора «Тихий омут» располагалась столовая. Меня встретил гул голосов, запах жареного мяса и эля. Я оглядел зал и увидел нескольких торговцев, пару ремесленников, группу бойцов Железного Братства, одиночку с дорожной сумкой. Никого подозрительного.

Подошёл к стойке, где тряпкой полировал кружки пожилой корчмарь с седой бородкой и уставшими глазами.

— Доброй ночи, уважаемый. На каком этаже комната номер сорок семь?

— Доброй, доброй, — отозвался он, не прекращая протирать посуду. — На четвёртом будет.

— А не подскажете, кто именно её снял?

Корчмарь покачал головой и развёл руки в стороны:

— Увы, политика заведения запрещает раскрывать информацию о наших постояльцах. Уж извините.

Кивнув с пониманием, направился к лестнице. Деревянные лестницы поскрипывали под сабатонами, а с каждым этажом запах готовящейся еды слабел, уступая место затхлости и пыли. На четвёртом этаже коридор тонул в полумраке. Единственный магический фонарь бросал неровные тени на стены.

Остановился перед дверью с нужным номером и постучал костяшками пальцев. Тишина. Потянул за ручку — створка подалась. Не заперто.

Шагнул внутрь небольшой комнаты. У дальней стены на кровати сидела черноволосая девушка, повернувшись ко мне спиной. Длинные тёмные локоны спадали почти до пояса, плечи едва заметно вздрагивали.

Она начала поворачиваться — медленно, неестественно плавно, будто в фильме ужасов. Сперва показался профиль, потом… потом меня захлестнула волна ярости.

Лицо её дёргалось в нервных судорогах. Губы то растягивались в безумной ухмылке, то сжимались в злобной гримасе. А глаза пылали жутким ярким янтарным огнём.

— Вот ты и попалась, душегубка! — рыкнул я.

Рука потянулась к револьверу, но внезапно замерла у кобуры. Мышцы перестали слушаться, будто их парализовало.

На вас наложен негативный эффект «Оцепенение души».

Срок действия: неизвестно.

— Ха-ха-ха-ха. ХА! — Флоренция разразилась нечеловеческим хохотом.

Тело стало чужим. Я чувствовал себя пленником в собственной плоти — сознание работало, но всё остальное отключилось. Ни боли, ни страха, ни